Экст.В самом разгаре стройка. Возводятся хрущевки. По разъезженной грузовиками дороге идет Кот. Руки в карманах. За отвалом строительного мусора голова Конопатого. Он видит Кота. Свистит и машет рукой. Спускается вниз. Там у костра греются Сява и Боцман.
Сява. - Идет?
Боцман. - Слышь, Сява. Может просто крендельков навешаем?
Сява. - Само собой, но сначала по справедливости.
Экст. Кот стоит перед ребятами.
Кот.- Чего звали пацаны?
Сява. - Судить тебя будем.
Кот. - За что это?
Боцман. - Наделал, котище. Погоди. Это только начало.
Кот. - Да чего я сделал то?
Конопатый. - К спартачам переметнулся?
Кот. - Кто? Я?
Сява. - Не финти.
Кот.- А че мне было делать? У нас на Профсоюзной все за Спартак болеют. Во дворе не пройти. Навалятся толпой и лупят.
Боцман. - Говорю же, наделал, Кот. Слабак.
Кот. - Я? Мне то что. Меня хоть с утра до ночи колоти. Сами же знаете.
Конопатый. - Тогда чего переметнулся?
Кот. - Мамку жалко. У нее сердце больное, а тут я. Каждый день с новым фингалом.
Сява. - Ладно, Кот, не реви. Что будем делать, пацаны?
Боцман. - Я так думаю, что надо с Котом вместе ходить. Тогда не тронут.
Конопатый. - Все время с ним не походишь. Эх, если б не мамка.
Сява. - Мамка - это вопрос. Давайте головы, пацаны.
Совещаются.
Сява. - Ладно, Кот. Болей за свой Спартак. Мы за ЦСКА будем.
Конопатый. - А вместе за хоккей.
Кот. - Значит мир?
Боцман. - Мир.
Копатый. - Но все равно, Кот. ЦСКА лучший?
Кот. - Честно?
Конопатый. - Честно.
Кот. - Факт.
Журналисты и Тарасов.
Инт. - На льду на стульях сидят Тарасов, переводчик и представитель делегации. Необходимый тусклый человек. Блицы фотовспышек. Тарасов улыбается.
Шапиро. - Chicago Globe . Jack Shapiro. Mister Tarasov, open secret of red machine?
Переводчик склоняется к тусклому человеку, потом к Тарасову.
Тарасов. - Эх, чудаки вы журналисты. Все то вам хочется знать. Обо всем написать. А знаете ли вы, что такое русская душа? Не знаете? Так о чем же мне с вами говорить? Представьте себе русского мужика, идущего с рогатиной на сохатого. Ничего он не боялся русский мужик. Все шел и шел. Вот так и наш Володька - сын батрачки, ничего не боится. А возьмите Витьку. Утес. Скала. Как в ватаге Стеньки Разина. А другой Витька тоже ничего не боится. Ему бы в войско Пугачева, а он к вам приехал в хоккей играть. А все вместе они - это наша рабоче-крестьянская игра. Переведи ему, Пахомов.
Шапиро(по-русски).- Не надо. Русский мой родной язык.
Тусклый человек заметно напрягся.
Шапиро. - Мистер Тарасов, клуб Торонто предлагал вам миллионный контракт.
Чел. - Пресс-конференция закончена, господа. Товарищу Тарасову нужно вернуться к хоккеистам.
Шапиро. - Мистер Тарасов не ответил на мой вопрос. Вы боитесь? Это хорошие деньги.
Чел. - Это провокация.
Тарасов. - Да погоди ты. Я отвечу. Вы, верно, эмигрант?
Шапиро. - Конотопская правда. 8 лет ответственным секретарем.
Чел. - Конференция закончена.
Выразительно смотрит на Тарасова. Тот не замечает.
Тарасов. - Правильно сделали, что уехали.
Тусклый человек зеленеет.
Шапиро.- Вы можете сделать тоже самое. С вашим талантом. Вас здесь ждет блестящее будущее.
Тарасов. - Если бы я был ответственным секретарем Конотопской правды. Говорил одно, думал второе, писал третье. Но я Тарасов. А вы правильно сделали, что уехали. У нас климат неподходящий для хамелеонов. А теперь конференция закончена, господа. Мне действительно нужно к хоккеистам. Пламенный привет Никсону от Вьетконга.
МИЛЛИоны.
Инт. Швейцарская гостиница. Номер Тарасова. Тарасов в костюме, гладковыбритый, заправляет постель. Стук в дверь.
Тарасов. - Открыто.
Входит тусклый человек .
Чел. - Товарищ Тарасов.
Тарасов. - Он самый.
Чел. - Я второй секретарь посольства Мигунов.
Тарасов. - Рад за вас. Чем обязан.
Человек достает из портфеля свернутую газету.
Чел. - Это местная газета, товарищ Тарасов с вашим интервью. Вы знаете, как она называется, товарищ Тарасов.
Тарасов. - На немецком статья? Не обучен. Вот, если бы на карамба-тысячачертятском тогда да.
Чел. - Статья называется "За ним идут миллионы".
Тарасов. - Ну и что... Они про ребят спросили, сколько их в Золотой Шайбе. Я ответил: "Сказать трудно, но больше миллиона точно".
Чел. - Это политическая слепота, товарищ Тарасов. Вы своими необоснованными высказываниями создаете превратное впечатление о нашей стране. Миллионы могут идти только за партией, товарищ Тарасов, а не как не за отдельно взятым индивидуумом.
Тарасов. - Вы меня индивидуумом не стращайте. И партией не корите. Если вас цифра не устраивает, так вот. Я вернусь домой. Пересчитаю всех по головам и вам лично сообщу точное их количество, тогда и будет разговор.
Чел. - Мы будем вынуждены сообщить о происшедшем в Москву, товарищ Тарасов.
Тарасов. - Сообщайте. Мне даже лучше.
Чел. - Не понял.
Тарасов. - Считать помогут.
Павлов принимает дела .
Инт. Кабинет председателя Спорткомитета. В кабинете двое. Один сдает дела. Пожилой, как большинство спортивных чиновников, с увесистым брюшком. Второй принимает дела. Сергей Павлов - "румяный комсомольский вождь".
Пожилой. - Хозяйство вам, товарищ Павлов, достается интересное, но сложное. Вы когда-нибудь со спортом имели дело?
Павлов. - Мы в комсомоле с чем только дело не имели.
Пожилой. - Мой вам совет, здесь поосторожней. Тоньше надо. Спорт - это престиж государства, а спортсмены, что греха таить, все больше народ без правильного шага. Театральный народ.
Павлов. - Учтем.
Пожилой. - Вы уж, пожалуйста, учтите.
Павлов. - А что у нас с хоккеем.
Пожилой. - Понимаю. Аппаратная чуткость. Любимый вид спорта Леонида Ильича. С хоккеем в порядке. Вот недавно тренеры сборной приходили. Чернышев с Тарасовым. Отставку просили.
Павлов. - Что так?
Пожилой. - А они всегда ходят. Как, что-нибудь выиграют. Так и приходят.
Павлов. - А вы?
Пожилой. - А что я? Иду навстречу. Прошу остаться. Они под это дело сборы заграницей выбивают. Вот ледовый дворец новый заложили.
Павлов. - Интересный номерочек. Это же шантаж.
Пожилой. - Это жизнь, товарищ Павлов. Сами знаете. Наше крапивное семя, если не долбануть хорошенько, шевелиться не будет. Научно доказано. Закон сохранения энергии.
Павлов. - Это как посмотреть, а я вот считаю незаменимых нет. Могу вас уверить. Со мной этот номер не пройдет.
Пожилой. - Время покажет. Хотя мне то что. Теперь это ваша епархия. Вам и ответ держать.
Павлов из дипломата достает фирменную с орлом флягу.
Павлов. - Может на дорожку?
Пожилой. - Не откажусь.
Павлов быстро наливает. Выпивают.
Пожилой. - Ух, ты! Неужели сивуха?
Павлов. - Она самая. Комсомольская. Джим Бин называется.
Харламов.
Инт. Тарасов и Кулагин в центре пустого катка. Тарасов сбрасывает с себя куртку.
