— Ты же знаешь: песчаные демоны были преданы императору и составляли ядро его личной гвардии. Сейчас они столь же ревностно служат Матильде. Не догадываешься почему?
— Потому что она императрица?
— Потому что она обещала им расправиться с магами, тупица! И они ей верны несмотря на то, что никакой императрицей эта курица не является.
Голова Вера все еще отказывалась соображать.
— А почему она им это обещала? Ах, да, потому что ей надо избавиться от опасных для нее и ребенка регалий.
Бестолковость собеседника пролила бальзам на душевные раны эльфа, даже если они существовали только в его воображении. Сердитый Герулен вдруг успокоился и продолжал уверенно:
— Именно. Думаю, дело было так. Юная Матильда никак не беременела от Юстина, а потом повстречала мужчину, перед которым не смогла устоять. И беременность наступила. Где она могла встретить его? Ясно: во дворце.
Савард возразил:
— Матильда несколько раз ездила на море и на воды.
Герулен отмел этот аргумент одним изящным жестом.
— Там она все равно не общалась с населением, останавливалась в императорских резиденциях, а что они такое, как не дворцы? А с кем она могла встречаться, не привлекая внимания?
— Со слугой или с охранником, — уверенно высказал свою догадку Вер.
— Со слугой — маловероятно, она все‑таки знатная девочка, воспитанная в определенных понятиях. А вот охрана… Во дворце она представлена императорскими гвардейцами. Молодцы, красавцы, родовитые…
Савард вспомнил этих самых гвардейцев и брякнул:
— Песчаные демоны.
Герулен аж подпрыгнул на своем кресле.
— Именно! На твой глаз, сильно ли они отличаются от людей?
Вер с недоумением пожал плечами. Ему отличия просто бросались в глаза, но в сущности… Его ученики, выросшие в обычных человеческих семьях, различали их с трудом.
— Да не особенно. Песчаный демон вне боевой трансформации — просто очень красивый человек. Высокий, стройный, статный, прекрасный лицом и телом, да еще и неутомимый любовник. Мелкие особенности… Они есть, но люди обычно не обращают на них внимания. Только… У песчаников проблемы с зачатием… Без магии никак.
Казалось, это замечание Вера очень понравилось коварному юристу.
— Значит, вводим в уравнение еще и мага. Вот у нас и нарисовалась картинка. Император Юстин женится на юной девушке. Она его не любит, это очевидно: он немолод, а кроме того, она предубеждена против полукровок. И то, что муж император, ничего не меняет.
Он пошарил на столе и вытащил откуда‑то два портрета. На одном был зрелый мужчина с характерными чертами нескольких рас, на другом — юная человеческая красавица в подвенечном платье. Герулен потряс изображением Матильды перед носом Саварда и констатировал:
— Она вышла замуж, чтобы родить наследника. Это была основная поставленная перед Матильдой задача. Но год брака не принес желанного результата.
— Почему?
Ответ удивил Вера.
— Потому что с вероятностью в семьдесят пять процентов в паре Юстин — Аделаида бесплодным был именно мужчина. У меня нет прямых доказательств, но есть косвенные. У чистокровных эльфиек, а именно такой была наша бывшая императрица, способность к деторождению зависит от чувства. Любит — родит. Исключений нет. Она любила мужа, этому есть множество доказательств, но ребенка ему не родила.
О такой особенности эльфиек Вер не подозревал, но Герулен сам эльф. Должен знать, о чем говорит.
— Убедительно. Но почему Юстин этого не знал?
— Я так думаю, что как раз отлично знал. Полагаю, он бы принял ребенка от другого мужчины и воспитал как своего, но вот беда: Аделаида любила только его. С другими у нее ничего бы не вышло, я имею в виду детей. А Матильда — другой разговор. Скорее всего, он ее даже поощрял к измене, обеспечил полную секретность. Но вот признать ребенка не успел. Умер раньше при не очень ясных обстоятельствах.
Как всегда при сильном удивлении, брови Вера побежали общаться с волосами.
— Есть основания подозревать убийство?
— Тут трудно сказать с уверенностью. Но смотри: если ребенок рождается при живом императоре и тот его признает (а так бы и было), дальше следует тишь да гладь. Мама становится (или не становится) регентом, принц вырастает и садится на трон. Никаких предпосылок для смены власти и законов. А если император мертв к моменту рождения… Какое поле для манипуляций! Для того, кто рвется к власти, почти безграничное. Объяснить Матильде чем она рискует, и из нее веревки можно вить. Главное, пообещать ей, что если она будет слушаться, ничего ни ей, ни сыну не грозит. Надо только не допустить проверки по достижении принцем двенадцати лет.
Вер недоверчиво махнул рукой.
— Вы полагаете, императора отравили, чтобы прибрать к рукам Матильду? Могу сказать одно: песчанику такое не пол силу. Они воины, а интриганы из них никакие. Мы уже видели на примере этого козла Эгелена: действуют тупо, прямолинейно, никакой выдумки. Расшифровать их — как нечего делать.
Указательный палец Герулена взлетел вверх:
— Поэтому я и предполагаю, что стержнем всей интриги стал маг.
А вот это вполне может быть. Среди магов есть такие засранцы…
— А у вас уже есть претенденты на эту роль?
Герулен хищно улыбнулся и сверкнул глазами. Сейчас они походили на сапфиры.
— Мага я вычислил, ничего сложного. И ты сейчас догадаешься. Во — первых, это маг придворный. Их там целая свора, конечно, но для начала мы очертили круг. Во — вторых, это сильный и хорошо подкованный в нетрадиционных практиках специалист. Другому ни за что не удалось бы справиться с задачей плодовитости песчаников. Не боевик: тем такие тонкости и не снились. И еще одно отличительное качество: он из тех, кому Матильда доверилась бы: очень похожий на чистокровного человека.
— Мужчина или женщина?
— В принципе роли не играет. Для чистоты эксперимента, когда будешь прикидывать, не обращай внимание на этот фактор. Лучше вспомни, кто из придворных магов при Матильде резко пошел в гору.
Савард вспомнил всех знакомых магов дворцового ведомства. Действительно, многие из них уже там не работают, но новых тоже никто не набирает. Если отбросить боевиков, иллюзионистов, целителей, кто останется? Миранда? Флоксин? Эпаминонд? Не то… Все трое — более чем середнячки, попали во дворец по протекции. Эвтерпа? Сильный маг, но нет. Она вся с ушами в своих охранных заклинаниях. Митандр? Сильнее него при дворе никого нет, но подозревать этого старого пенька?… Дикость. Ему власть не нужна никаким боком. Да и шаманизмом он никогда не интересовался, чистый классический маг. Остался только главный придворный маг.
— Если все качества должны быть вместе… Не вижу претендента кроме Дейрела. Но этого не может быть!
— Почему? Что ты о нем такого знаешь, что исключает его из общей картины?
Вер принялся подбирать слова.
— Я с ним учился на одном курсе. Факультеты разные, но жили мы в соседних комнатах, так что сталкивались часто. Понимаете, он был такой… Мелкий, что ли. Неинтересный. Мордочка с кулачок, носик остренький… Выглядел всегда как из помойки, вечно грязный, замурзанный.
Герулен усмехнулся.
— Ты и сам не был образцом чистоплотности и аккуратности.
— Уж это точно, — рассмеялся Савард, — С моей любовью к дракам… Я ходил не только в пятнах, но и рваный. Зато мылся каждый день и стирал все с себя. Дейрел был грязным по — другому. Не так, как если бы он мантию изгваздал, а как будто полгода не стирал. И волосы немытые. Он их коротко стриг, чтобы было незаметно, но запах‑то оставался! Хотя учился отлично, тут ничего не могу сказать.
Тут Савард кое‑что вспомнил и вскинул на Герулена ошарашенный взгляд.
— А знаете, кажется вы правы. Он защищал диплом по нетрадиционным магическим практикам, конкретно по шаманам песчаных демонов. Я сейчас вспомнил.
— О, еще один факт в мою копилку. Ты понимаешь, почему Дейрел руками Матильды гнобит магов?
— Расправляется с конкурентами?
— Именно. Кстати, есть еще одно косвенное доказательство. С момента воцарения Матильды из дворцового ведомства под различными предлогами были удалены все сколько‑нибудь сильные маги. Кто‑то ушел сам, кого‑то обвинили и казнили, кого‑то сослали, кого‑то просто отправили на покой, как упомянутого тобой Митандра. На фоне оставшихся взошла звезда Дейрела. Среди слабых он величина.
