— Твой муж прав, милочка, уже поздно. Нам еще до дома добираться… Чай — это замечательно, но как‑нибудь в следующий раз.

Встала и Авенара.

— Мне тоже пора. Но я не запомнила дорогу до портальной площадки… Как же я вернусь.

— Дорогая, — радостно вскричала матрона, — Не знаю, о какой площадке вы говорите, но если для вас не принципиально… Около моего дома тоже есть портальная площадка. И идти туда всего ничего. Мы с детьми с удовольствием вас проводим.

И дамы чуть ли не в обнимку двинулись на выход. Морис схватил одной рукой последнюю булочку, другой сестру и поспешил за бабушкой. Бетти переглянулась с мужем и произнесла им в спину:

— Хорошего пути и спокойной ночи!

Затем, когда за ними закрылась дверь, повернулась к Саварду и припала к его груди:

— Вер, как хорошо, что ты вернулся и всех выставил. Я так устала!

— И от бабушки тоже? — лукаво усмехнулся он.

Беттина подняла на него глаза и ответила честно:

— От нее особенно. Она потрясающая, умная, она учила меня весь день магии, она выставила этих драконов так, что они никогда не вернутся, но ее так много! Знаешь, давай лучше мы пойдем на кухню и я тебя ужином накормлю?

Савард умилился.

— Это ты хорошо придумала. А заодно расскажешь, как дело было. Меня сегодня полдня испытывал на прочность любовник твоей бабушки, так что я понимаю, как тебе тяжко пришлось.

Бетти подняла на него глаза:

— Ты ректора Герулена имеешь в виду? Чем он тебя так допек?

— Да ничем особенным. Просто от того, что он мне рассказал, мозги закипают. Главное — все понятно, неясно, что с этим делать.

Реакция Беттины Саварда позабавила, она живо напомнила ему Лиссу. Хотя чего удивляться, за столько лет вместе подружки кое‑что друг у друга переняли.

— Ой, расскажи, расскажи!

— Нет уж, сначала ужин и твой рассказ.

В кухне еще ничего не было готово: Бетти весь день была слишком занята, чтобы заняться ужином для мужа, да и занятия магией отняли все силы. Но в стазисе лежали заготовки, которые и пошли в ход: нарезанные овощи, напластанное порционными кусками мясо, соусы в горшочках, комочки теста для булочек.

Она использовала новое уменье, разжигая печь: хотелось похвастаться перед Вером. Он оценил:

— Вижу, вы с Авенарой тут не зря время проводили. Весь день занимались?

Бетти кивнула. Савард тут же придвинулся и погладил ее по плечам:

— Бедная девочка, ты устала, а тут я голодный на твою голову. — Ничего, Вер, мне не трудно. Еще полчасика и все будет готово. Если еще ты мне поможешь…

Она смутилась и покраснела. Никогда мужчина песчаных демонов не стал бы помогать жене на кухне, а просить о таком — унизить супруга. Но Вер воспринял ее предложение легко и радостно.

— Что делать надо? Поставить противень и следить, чтобы булочки не подгорели? Ну‑ка, милая, подвинься… Да, и не забывай: с тебя рассказ о сегодняшнем происшествии.

Бет, ни на минуту не прекращая нарезать, подливать и помешивать, приступила к изложению сегодняшних событий. Ей казалось, что о них и за день не рассказать, но когда жаркое с овощным соусом было снято с огня, стало ясно, что история закончена.

Веру очень понравились два обстоятельства. Первое, что основную часть разговора с Гентарами взяла на себя Авенара, а второе, что точку в этом поставила все же Беттина. Одно он не мог взять в толк: откуда Авенара знала особенности законодательства Карианы и то, что по поводу вымогательства можно обратиться к городской страже хоть днем, хоть ночью.

Бетти пожала плечами. Она и сама терялась в догадках, так как бабушка, по ее словам, никогда раньше здесь не была.

Затем Бетти напомнила мужу, что теперь он должен ей рассказ о догадках Герулена. Довольный и разомлевший от еды Вер махнул рукой:

— Вот доем, и будут тебе Геруленовы мудрые и не очень мысли как на ладони.

Доев жаркое, он отвел Бетти в гостиную, устроил у себя на коленях и начал историю об императоре и его неверной и коварной супруге. Вспоминая разговор с ректором. Он попытался передать его близко к тексту, перемежая реплики участников своими комментариями.

— Наконец‑то! Я ждал этого вопроса!

Реплика Герулена ошеломила Саварда. Выходит, старый интриган и на этот вопрос нашел ответ? Но как? Он не был во дворце уже долгие годы, Матильду в глаза не видел даже тогда, когда отказался приносить ей клятву. Сделал он это не из‑за личных соображений, а потому, что нашел формулировку неприемлемой. А уж с тем, кто мог стать любовником юной императрицы, он точно не был знаком.

Но ни одно из этих обстоятельств не смущало эльфа. Он принялся с живостью объяснять и начал издалека.

— Смотри: в свое время империя была создана как государство, где все расы имеют равные права. Равные — не значит широкие и всеобъемлющие. Ты же понимаешь, у человека и дракона возможности разные, я бы сказал несравнимые. А вот права одинаковые. Выходит, закон человека защищает, а дракона, ну, или эльфа, ограничивает. Полностью магические расы не желали с этим смириться. Они или покинули пределы империи, или отказались к ней присоединяться. Зато полукровки и всяческие смески рванули сюда гурьбой. Ограничения их пугали меньше, чем презрение чистокровных сородичей. Здесь у них при соблюдении законов больше шансов на счастливую полноценную жизнь.

Савард скорчил рожу, которая должна была означать: «Без тебя знаю». Герулен не унимался:

— Я тебя хочу спросить: где эти полукровки? Чем занимаются?

— Ну… — протянул профессор, — много где. Самые талантливые — у нас в Академии. Да наши императоры до последнего времени тоже все были полукровками и сильными магами! Во дворце их целая туча, у каждого знатного владетеля в окружении есть пара — тройка, в армии многие служат, работают магами по всей стране, и не только магами. Люди‑то немагическая раса, они рады покупать услуги этих самых полукровок.

Чтобы закруглить эту часть беседы, Герулен подкинул ему некий вывод.

— То есть, ты хочешь сказать, они ассимилированы в общество и живут с людьми в гармонии.

Но Вер не торопился соглашаться.

— Ну, не в такой уж гармонии. Есть те, кто полукровок ненавидит, даже на порог не пустит. На словах. На деле же у него всегда найдется знакомый маг: как же без защиты или бытовой магии? Особенно среди знати: бедному человеку это безразлично, у него денег на магию не хватает.

Герулен щелкнул пальцами:

— Вот! Совершенно верно подмечено: многие богатые и знатные ненавидят полукровок. Завидуют магическим способностям и длинной жизни. Нет бы взять такого в семью и подарить потомкам новые возможности. Но давай спросим себя: из какой семьи Матильда? То, что она знатная девушка и в то же время чистокровный человек, говорит само за себя: именно из той, где полукровок на дух не переносят. Такие семьи обычно даже магов выбирают себе из тех, в ком кровь магических рас меньше проявляется внешне. Многие искренне верят, что это чистокровные человеческие маги, хотя мы знаем, что так не бывает.

Вер ненавидел слушать рассуждения на пустом месте, поэтому вежливо, но твердо оборвал знаменитого юриста.

— Все это замечательно, одного в толк не возьму: зачем мне это все рассказывать? Оно мне и так известно. Или это намек, что любовник Матильды — чистокровный человек?

— Не угадал! — довольно пропел Герулен, — Пальцем в небо! Тогда вот тебе еще вопрос: кто ненавидит магов так же, или еще сильнее, чем описанные тобой знатные люди?

Савард стукнул кулаком по подлокотнику.

— А тут и думать не надо: песчаные демоны, — и добавил злобно, — Скоты, сволочи, я еще с ними посчитаюсь.

— За жену? — понятливо кивнул эльф, — Не буду тебя отговаривать, сам бы покрошил их в капусту. Столько лет мучить такую прекрасную женщину, как Авенара, превратить ее ребенка в монстра и чуть не погубить маленькую девочку…

— Давайте не будем об этом. Сейчас мы, кажется, обсуждаем Матильду.

Эльф явно начал выходить из себя. Он не любил, когда его прерывали.