Как всегда в испанской армии, войска сопровождали должностные лица канцелярии Святой инквизиции. Десять священников, всё это время стоявших на валах рядом с солдатами, просто шипели от ярости.

      Ярости и страха. Испанский филиал инквизиции, который подчинялся только королевской власти этой страны, был на порядок более закоренелым и безудержным, чем папская инквизиция. Но они отнюдь не были нерассуждающими головорезами. Испанская инквизиция разработала настолько сложные методы работы тайной полиции, что они не были превзойдены до времен русской имперской охранки в конце девятнадцатого века. По стандартам семнадцатого века, они считались непревзойденными практиками в области, которую позднее назовут "психологической войной".

      И вот эти подмастерья только что встретили настоящего мастера в данной области. Точнее, мастерицу. На самом деле, обидно было, что они были не в силах осознать исторической иронии этого момента. Молодая женщина, дочь проклятого народа, который инквизиция преследовала на протяжении двух последних веков, была готова отплатить им сполна. Ее собственный интеллект, дополнявшийся музыкальной традицией всего западного мира более поздних времен, завершил процедуру промывания мозгов, начатую рок-н-роллом и кантри.

      Отрывок из Wozzeck закончился. Когда следующее произведение загремело в ночи, инквизиторы издали небольшой вздох облегчения. По крайней мере, эта музыка - чем бы она ни была - была несколько более логичной.

      Их облегчение длилась не более минуты. В "Ночи на Лысой горе" Мусоргского есть некая внутренняя логика, по правде говоря. Но эта логика была им недоступна. Как и логика скрипучих, зловещих аккордов пьесы "Быдло" из "Картинок с выставки" того же самого композитора.

      Ребекка усиливала музыкальную атаку. За Мусоргским последовали короткие острые громоподобные звуки "В пещере горного короля" Грига. По мере роста популярности этой части "Пера Гюнта", на протяжении многих лет после его написания, сам Григ стал ненавидеть свое произведение. "Наихудшая разновидность норвежской напыщенности", называл он этот отрывок. Но в эту ночь дикий Скандинавский триумфализм произведения достаточно хорошо служил целям Ребекки.

      Трепещите, господа тюремщики! Тролли и викинги у дверей!

      Далее последовала российская вариация той же темы. Героические хоровые аккорды "Вставайте, люди русские, на страшный бой, на смертный бой" из прокофьевской музыки к "Александру Невскому" заполнили пространство. Немедленно за ними последовала боевая ярость "Ледового побоища". Испанцы, новое воплощение завоевателей-тевтонов, стоя на возвышавшихся над окрестностями валах замка, мысленно переживали те бедствия, которые в реальности обрушились на палачей Пскова несколькими веками ранее на льду Чудского озера.

      Инквизиторы пытались развеять свой растущий ужас, гоня испанских солдат в бой. Визжа и ревя, они гнали дрожащих испанских аркебузиров на крепостную стену. Таща их за шею в некоторых случаях, и приказывая им стрелять по сатанинской музыке и адским огням.

      Учитывая неточность их аркебуз, этот приказ был несколько туповат. Учитывая точность оружия в руках дьяволов в темноте, он был чистым безумием.

      - Вынести их! - скомандовал Майк, изучая крепостные валы через бинокль. Прожектора были теперь направлены на священников и солдат, выстроившихся вдоль зубцов крепостной стены, ярко освещая их.

      - В первую очередь выцеливайте инквизиторов!

      "Александр Невский" закончился, на смену ему немедленно последовал финал прокофьевского фортепианного концерта номер 3. Дикий энтузиазм, звучавший в этой музыке, послужил фоном для буйного энтузиазма американских снайперов. Среди них не было Джулии Симс, это правда. Но если Джулия и была лучшим снайпером армии Соединенных Штатов, в ней было немало и других прекрасных стрелков. Через две минуты все испанские солдаты отступили от стен. Они оставили там около двадцати своих мертвых товарищей по оружию - и семь инквизиторов.

*** 

      - Вот тупой народ, - проворчал Леннокс. Он, вместе с Маккеем, пытался укрыться от какофонии в палатке штаб-квартиры. Без большого успеха, учитывая, с какой громкостью Гарри транслировал музыку. - Хорошо, что я уже поспал. Щас бы точно не удалось.

      Алекс пожал плечами.

      - Всё лучше, чем рэп.

      Леннокс фыркнул.

      - Всё что угодно лучше, чем это дерьмо!

      Новое произведение загремело из динамиков. Леннокс вздрогнул.

      Майк, краем глаза уловив движение, повернул голову и улыбнулся.

      - Это отрывок из чего-то там под названием 'Весна священная', - пояснил он. - Бекке это очень нравится.

      - Рад, что она не моя жена, - пробормотал Леннокс под нос. - Даже если деваха выглядит, как Клеопатра.

      Маккей улыбнулся. Он вышел вперед, подойдя вместе с Майком ко входу в палатку.

      - Мне вот интересно, - сказал он. - Ребекка была с вами, лунатиками, где-то год, не больше. - Алекс сделал жест подбородком в темноту за порогом палатки. - Так как же ей удалось узнать так много о вашей музыке?

      Майк пожал плечами.

      - А чтоб мне пусто было, если я понимаю. Ей отец помог, вроде. Бальтазар за это время стал фанатиком классической музыке. Он говорит, что тупорылые лютни надоели ему до тошноты.

      Он колебался, разрываясь между гордостью и желанием не выглядеть влюбленным мужем. Но, так как он и гордился своей женой, и был влюбленным мужем, борьба была недолгой.

      - Не знаю, Алекс. Как ей удается все это, наряду со всем этим ее чтением, и всем остальным? Просто не знаю. - Его грудь распирала гордость за неё. - Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что Бекки - самый умный человек, которого я когда-либо встречал. Или когда-нибудь смогу встретить, как мне кажется.

      Маккей кивнул.

      - Это всё так. И тем не менее...

      Он замер.

      - А чтоэто?

      Майк несколько мгновений вслушивался в звуки мощного сопрано Леонтайны Прайс. Затем рассмеялся.

      - Неужели не нравится? Это называется Liebestod. Написано парнем по имени Вагнер.

      Алекс поджал губы.

      - Невероятный голос, с этим я согласен. - И поморщился. - Но её песня звучит так, как будто бедная женщина умирает.

      - Она именно это и делает. - Майк повернул голову, глядя на зубцы над головой. - И весело: - И, позволь заметить, она сообщает об этом всему миру, ничуть не спеша, с самолюбованием.

*** 

      Так продолжалось всю ночь. Подготовленная Ребеккой программа включала, после Liebestod, еще добрую дозу Вагнера. Если уж на то пошло, она ненавидела этого композитора, как за театральность его музыки, так и за его подлость и антисемитизм. Но она полагала, что эта музыка подходит к случаю. Так что воплощение Тевтонской напыщенности атаковало испанских солдат, запершихся в германском замке, поражая их уши не хуже чугунной кувалды. Там был и "Полет валькирий" и грандиозные оркестровые композиции из "Колец Нибелунгов": "Вход богов в Валгаллу", "Прощание Вотана", "Похоронный марш Зигфрида" и, последним ударом, "Самосожжение Богов".

      Когда все это закончилось, Фрэнк Джексон вздохнул с облегчением.

      - Хорошо, что они проиграли Вторую Мировую, - прорычал он. - Можешь ли ты представить, что тебя бы вечно заставляли слушать все это дерьмо?

      Майк фыркнул.

     Ты думаешь, что это - самое плохое из всего возможного? - Он взглянул на восточную сторону горизонта. Первый намек на рассвет появился в небе. - Попробуй как-нибудь послушать Парсифаля.