Адам сел, прижимая кошку к себе.

- А если будем встречаться, то не так просто, а с сексом, верно?

Примадонна мягонькой тряпочкой обвисла в руках своего питомца и продолжала согласно мурлыкать. «Всё будет замурррчательно», - говорила она. И Адам ей верил.

А за стеной Жека глядел в белую мордаху с темным пятном под глазом и горько исповедовался.

Он говорил Трэмпу о том, какой замечательный Адам человек. Что он романтичный и целеустремлённый, а ещё достойный доверия… и как он, Женя, ошибался, думая о нем свысока.

Котёнок сидел, обвив лапки хвостиком, и серьезно глядел на Женьку. Смятение хозяина ему было очевидно, но проблем он, собственно, не видел. Второй Верзила еду готовит? Готовит. Всяческое расположение оказывает? Оказывает. Да за последние два месяца хозяин его запахом так пропитался, что впору думать, что Второй здесь живет! Трэмп задумчиво почесал себя за ухом и залез на руки к Жеке. «Всё нормально, - говорил весь его внешний вид, - гладь давай. Не отлынивай…»

***

Он всхлипывал без слез и трясся всем телом. Почему Женька сидел на полу в спальне, он и сам бы не мог объяснить. Ни валерьянки, ни коньяка у него не было, а чем еще можно было себя успокоить, он не знал. Теперь, когда он остался один и не мог игнорировать воспоминания о разговоре с матерью, тот всплыл на поверхность звучащими в памяти словами.

Всё просто в этой жизни. Ты гей, и поэтому тебя отселили. Чтобы не повлиял на младшего брата. Как будто ориентация – это что-то заразное.

Тебе подарили жилье, тебе дают деньги, но не надо приезжать без надобности, а если приехал, то не задерживайся. Ты уже взрослый, родители тебя вырастили-выкормили и сейчас дают возможность доучиться, не работая… имей совесть.

Отказали от родного дома. Вот что это значит. Не имеешь права прийти, как прежде, сесть за один стол, тебе не рады, тебя не любят. От тебя избавились осторожно, как от тухлого яйца, чтоб не разбить, не испачкаться. А жить теперь как?

Он уткнулся мокрым лицом в мягкую шубку Трэмпа, тот ловко выкрутился из его рук и выбежал из комнаты.

На балконе состоялось оперативное совещание, и две тени нырнули в свои квартиры.

***

Адам убрал остатки ужина, помыл посуду и смог наконец взять в руки черновик магистерской. Вроде все и так помнил, но кто знает, какие вопросы возникнут у комиссии. Сосредоточиться было очень трудно. Перед глазами постоянно вставало лицо Ева, его печальные глаза. Ведь что-то случилось у него, но он так и не открылся. Занятый своими мыслями, он не сразу заметил, что Донна несколько раз уже тронула его за ногу лапкой.

- Что такое, маленькая?

Она отбежала в сторону двери из спальни и, обернувшись, посмотрела на Адама. Мяукнула призывно.

Адам встал:

- Да что случилось?

Он сделал шаг к кошке, но она выбежала в коридор и, оглянувшись еще раз, побежала через «зимний сад» на балкон. Адам в недоумении последовал за ней. Донна выскочила на подоконник и через смежное окно скользнула на балкон Ева.

- Эй, ты что творишь?

Донна остановилась на пороге в чужую квартиру и мяукнула, прежде чем войти в комнату. Адаму ничего не оставалось, как последовать за своей кошкой. Войдя в зал в квартире Ева, он сразу услышал из спальни тихие всхлипы, такие горькие, что сжалось сердце. Он быстро пошел на звук и, увидев сидящего на полу соседа, присел рядом на корточки.

***

- Ев? – Адам тревожно окликнул паренька, дрожащего, уткнувшегося в колени головой и раскачивающегося из стороны в сторону.

Евгений вздрогнул и поднял голову, он вытер ладонью лицо и посмотрел на Адама так, словно не верил своим глазам:

- Ты… Ты откуда?

- Донна привела, - Адам взволнованно смотрел на Женю. – Что случилось?

- Ничего, уходи.

- Не могу, прости, я же вижу, как тебе плохо. Я беспокоюсь.

- Не нужно, - Женя отвернулся, чтобы не видеть этих встревоженных серых глаз.

- Буду… Мы же вместе? – уточнил Адам.

- Не знаю, - Женя по-прежнему смотрел в сторону.

Адам тихонько сжал Женину ладонь:

- Почему?

- Что почему? – Женя попытался вытянуть свою руку, но Адам сжал пальцы сильнее.

- Почему не знаешь? Мы же встречаемся, разве нет?

- Ох, Адам, - Женя все-таки вырвал свою руку и закрыл ладонями лицо, - потому что ты обо мне многого не знаешь.

- Так расскажи, и я буду знать.

- Если б это было так просто, - угрюмо ответил Женя.

- А ты попробуй, и, может, все окажется не таким уж сложным.

Как будто мало было разговора с матерью, разорвавшего надвое его душу, так теперь еще и Адам с допросом. Но обманывать его он больше не мог:

- Я парень, - тускло сказал Евгений.

Адам осторожно привлек его к себе и обнял, уткнулся носом в чистые волосы, вдохнул глубоко, сказав негромко:

- Вот и хорошо, вот и слава Богу.

Женя ничего не понимал.

- Что хорошего-то? – пробурчал он ему в плечо.

- Всё хорошо, и всё будет хорошо, - Адам гладил Женю по стройной, но сильной спине, - а еще лучше станет, когда ты скажешь, как тебя зовут.

- Ты что? Тебе, что, все равно, что я парень?! Ты разве гей?

- Не знаю, - Адам пожал плечами, пропуская сквозь пальцы шелковые пряди, руки никак не хотели отрываться от Ева, - наверное, все равно.

Женька истерически засмеялся.

- Ну что ты, тише, тише, - Адам прижал его к себе крепче, внутри разливалось тепло, словно он обрел то, что неожиданно стало центром его мира. – Так как тебя зовут?

- Женя, Евгений.

Адам улыбнулся: теперь понятно, откуда эта «Ева».

- Очень красивое имя, такое же, как и ты.

Сколько они так просидели, было трудно сказать. Женя прижимался головой к груди Адама, слушал гулкие удары его сердца и понимал, что мог бы так сидеть вечно. Расставаться не хотелось, но когда между ними попытался влезть Трэмп, Адам понял, что пора уходить.