Спальня, девушка в постели. Интимно как-то. Было неловко проходить, и порозовевший Адам встал в дверном проеме:

- Прив… привет, – скромный короткий взгляд на Еву.

Женя тоже слегка покраснел и натянул простынку чуть не до ушей.

– Извини… я так вот... Вломился. Ты как? Помощь нужна?

Нахальная белая морда воспользовалась ситуацией и тут же изобразила идиллию, вцарапавшись по простынке и устроившись на махрушке, свернувшись на ней калачиком.

На постель хитрая зараза «допускалась» только утром, когда противопоставить упорному котофейке можно было только вялое движение рукой.

- Ева, любимая, я ушел! – раздался из коридора громкий крик поганца-Змиевского, и хлопнула входная дверь.

Вот собаки! Что Змей, что этот нахалюга! Женька только поморщился, возмущенный предательством обоих. Надо было скормить Змею тот салат! А этому… ну, еще придумается!

Такая милая картинка – нежное лицо с разметавшимися по подушке светлой волной волосами, уютный котенок, свернувшийся клубком на простыне, замотавшей хрупкую фигуру. Не налюбоваться. Сам того не замечая, Адам улыбался.

Как же он соскучился за эти полтора дня, что не видел девушку! Улыбка притухла - Ева была в постели, и Змей этот тоже тут был, а вдруг они все-таки… Адам мотнул головой, отгоняя неприятные мысли.

Женя тоже расцвел, посматривая на Адама:

- Привет, - Ев тоже соскучился и тоже рад был видеть соседа.

- Привет, - еще раз с радостью поздоровался Адам, - так помощь нужна? Что болит?

- Живот, - пожаловался Женька, слопавший миску свежих пирожков.

- О, может, что-то нужно? Я могу в аптеку сходить.

И тут Адаму пришло в голову, что вдруг у Евы, она же девушка, эти, как их, критические дни, и его сейчас пошлют в аптеку за прокладками. О Боже, только не это!

- Не знаю, может смекту какую… - Женька всерьез почувствовал, что пирожки встали в желудке камнем, то ли потому, что он их слишком много сожрал на радостях, то ли с перепугу, когда увидел Адама на своем балконе. Но не может же признаться изящная девушка симпатичному парню в обжорстве?

Адам недоуменно смотрел на Еву. Смекту? Это что, вообще? Какие-то женские штучки?

- А это что? – осторожно спросил он.

- Понятия не имею, но вроде по телику рекламировали, как что-то от желудка.

- Так у тебя желудок болит? – с облегчением выдохнул Адам, но тут же спохватился: - Ой, вот видишь, к чему твоя «Мивина» привела.

- Это не «Мивина», - выдавил Женька, - это мамины пирожки, Змей привез.

- А они свежие были? – с опаской поинтересовался Ад.

- Еще горячие.

- Тогда я тебе чаю сделаю, мятного, он и для желудка полезен, и вообще, свежую выпечку всегда лучше горячим чаем запивать, тогда никаких проблем не будет, - затарахтел Адам.

Жека с ужасом представил, как тот сейчас зайдет на его кухню и увидит гору немытой посуды в мойке и стол в крошках.

- Я тогда к себе сбегаю, хорошо? Или у тебя мята есть?

Женька быстро и отрицательно замотал головой.

Фух, пронесло! Надо все-таки изредка убираться.

Как только Адам скрылся, Женька просверлил возмущенным взглядом Трэмпа, невозмутимо делавшего вид, что спит.

- Так! – грозно сказал он хвостатому хаму. – А ну выметайся!

Ага. Щазз. Два раза «выметайся». Чуть приоткрытые щелочки глаз намекали, что так просто котейко позиции не сдаст. Женька встряхнул простынку в надежде, что шерстистая холера свалится. Холера, не меняя позы и выражения морды, вцепилась в простыню когтями не хуже, чем пиратскими абордажными крючьями.

- Бесстыжий! – бессильно припечатал Ев, заслышав шаги по балкону.

«Сам такой», - тихонько фыркнул Трэмп. И уснул на махровом покрывале.

***

Адам возвращался из супермаркета с тяжелыми пакетами в обеих руках. Хотя он привез от родителей и яйца, и молоко, сливки, масло и куру на борщ, и даже немного молодой картошки, были вещи, которые приходилось покупать самому: стиральный порошок, всякие моющие средства, дрожжи, уксус, маслины и кучу всего остального, чем не могли его снабдить собственный садик-огород и родительское хозяйство.

На улице уже стемнело, да и вообще день получился очень длинным: с утра пораньше он ездил на биофак, потом позвонили из ботанического и попросили обязательно сегодня подъехать. В ботсаду Ад задержался, сначала решил вопрос с работой (а его очень настойчиво сюда звали, но руководитель в универе предлагал остаться на кафедре и поступать в аспирантуру, в итоге договорились, что учиться он будет на заочном, а работать все-таки в ботсаду), потом общался со старыми знакомыми, все-таки, начиная с третьего курса, каждый год тут проходил летнюю практику.

Во дворе со стороны лавок, поставленных под деревьями, слышался гогот, матюки и громкий собачий лай, вспыхивали огоньки сигарет. Адам невольно улыбнулся: местная гопота развлекается во главе с бывшим одноклассником Серым, ушедшим после девятого, дразнит дворового пса. Пес весело скалил зубы и, подпрыгивая, что-то пытался выхватить из рук. Ржач на весь двор и негромкий голос:

- Братишка, постой-ка. Ты откуда такой красивый идешь?

Адам засмеялся и состроил перепуганную физиономию, когда со словами «Ты че, совсем страх потерял?» Серый скроил зверскую рожу и за грудки так тряханул бывшего одноклассника, что тот выпустил пакеты из рук:

- Где лимоны, мать-мать-мать… моя из больницы тебе привет и спасибо передавала за витамины!

Женя шел к дому, держась на почтительном расстоянии от своего соседа. Светиться он не хотел, а потому, что там гопота конкретно Адаму предъявила, Женька не слышал, только увидел, как один из них схватил его и Адам уронил кульки, которые держал. Следующие несколько мгновений показались местной шпане кадрами из какого-то боевика: вот они всей толпой ржут над старым знакомым, а вот уже дружно складированы – кто на лавке, кто под ней.

В секунду преодолевший полдвора Жека как нефиг делать раскидал шантрапу. Ошарашенная собака, коротко взвизгнув с перепугу, замаскировалась за одним из компании, и теперь они вдвоем сверкали глазами из-под скамейки.

Адам тоже не понял, откуда взялся этот мелкий смерч и с чего он вдруг набросился на парней.