***

   Самое тяжелое время года - это понедельник! Беда еще в том, что он наступает пятьдесят три раза в году. В этот день отчего-то не так стыдно опоздать на работу, хотя и не сошлешься на сильную усталость от вчерашнего тяжелого дня, ведь насыщенные выходные на работе никого не интересуют. Поэтому рабочая атмосфера по понедельникам нагревается медленнее, чем в другие дни.

   Но Ярик пришел на работу как обычно.

   - Всем привет!!! - весело кинул он, и поставил какую-то коробку в шкаф, возле ящика с исходящей корреспондецией - единственное место в кабинете, которое хоть как-то можно было здесь считать своим, как казалось Ярику.

   Те, кто уже успел добраться до работы, тоже поприветствовали его, с трудом отрываясь от утреннего макияжа. Ярик стал смотреть корреспонденцию. Не прошло минуты, как вдруг Клавка опомнилась:

   - А! Ярик! Ну, что же ты молчишь? Тебя же с Днем рождения! - она бросила все приспособления и посеменила к Ярику. - И ты тоже, забыла, - сваливая вину с себя, кинула она Марьям, которая тоже опомнилась и заторопилась исправляться.

   Ярик был приятно удивлен. Клавка и Марьям подбежали к нему, поздравили, обняли, расцеловали. И как раз в этот момент вошла Серафима.

   - Так, так, так! Вот, значит, чем они тут занимаются, - нахмурила она брови.

   - Дак, они же... - начал оправдываться Ярик.

   - Что они же? Не надо все на них сваливать. Мне про тебя много рассказывали. Но я все не хотела верить. Но теперь-то мне все понятно.

   - Да что, собственно, понятно? - Ярику никак не удавалось вставить и слова.

   - Да все мне понятно. Что День рождения у тебя сегодня! Поздравляю! - наконец, улыбнулась она. - Единственный ты наш! Мужчина в нашем рассаднике!

   - Серафима Андреевна? - намекнула ей Клавка по поводу рассадника.

   - Ай, ну, конечно. Я и имела в виду в цветнике! - она пожала Ярику руку и даже похлопала по плечу.

   Ему ничего не оставалось делать, как поблагодарить, удивиться и констатировать факт, что у Серафимы есть чувство юмора, которое она тщательно скрывает. Или он просто действительно редко бывает в своем отделе.

   А Серафима Андреевна продолжила:

   - Сегодня, пожалуйста, ты сразу никуда не убегай. Хотя бы дождись, когда мы все соберемся.

  *

   А когда все пришли, Серафима собрала коллектив для официального поздравления:

   - В нашей компании есть приятная традиция, - начала Серафима, давая понять, что она имеет в виду не их тесную компашку, а фирму в целом, - От имени всей компании составом нашего отдела поздравляем тебя с Днем рождения! - на этом Серафима Андреевна остановилась и передала слово девочкам. - Давайте, девочки, дальше вы.

   - От имени компании, но выбирали, конечно, мы, - Марьям, удостоенная чести вручать подарок, посмотрела на остальных. - Надеемся, что ты оценишь наш выбор. Мы дарим тебе этот достаточно скромный, элегантный, но очень кожаный деловой портфель.

   Фраза "элегантный, но очень кожаный" всех рассмешила, и на ней, после дружеских рукопожатий и щечных поцелуев, закончилась официальная часть, перейдя в чайную церемонию. А здесь пригодилась коробка, с которой Ярик пришел на работу, рассчитывая удивить дам. В ней был набор для офисного праздника: фрукты, конфеты, торт.

   В беседе за чаем ему рассказали про корпоративную традицию, о которой из-за специфики его работы он не слышал раньше: в день рождения фирма делает сотрудникам небольшие подарки. Выбором подарка обычно занимается отдел, где работает именинник, но оплачивает компания. Ему вот выбрали портфель. Так, оказывается, было заведено с самого начала, и от этой традиции директор не позволил отойти даже в кризисные годы, хотя пришлось все-таки стать скромнее. Точнее сказать, совсем скромными. Но, тем не менее.

   Так же он узнал, что своим августовским днем рождения он спутал всю статистику их отдела, где все оказались осенними.

   Говорили еще много о чем. Но Ярика с непривычки восхитила такая политика компании, когда каждому сотруднику не зависимо от его ранга компания считает необходимым сделать подарок.

   "Пожалуй, это белый камушек, - подумал Ярик. - Не большой, но белый!"

  13.

   - Между прочим, это ты, если мне не изменяет память, втянул меня в эту авантюру.

   - Ага. Только что-то я не припомню, чтобы ты, страшно сопротивлялся.

   - Зато я помню твой самый мощный аргумент: "Это вещь!", и хоть звезды упадите!

   - Ну, железный же аргумент был, если ты повелся.

   - Я-то повелся. Только вот ты даже на раскопки не поехал, мне пришлось одному откапываться.

   - Ой, ой! Одному! Я еще помню, сколько сумок тогда сгрузили мне в машину. Скажешь, все твои были?

   - Им всем тоже в той экспедиции тебя не хватало, впрочем, как и сейчас.

   - Ладно, - Ярик сменил тон на серьезный и отчасти грустный.

   Их негромкий, неторопливый, такой, между делом разговор сумбурным эхом отливался от стен, не смешиваясь с какими-либо другими звуками, напоминая, что уже довольно не рано. Ярик оторвал взгляд от дисплея, повернулся в сторону Авдея. В полумраке огромной лаборатории, нарушаемом только светом двух настольных ламп, Ярик разглядел за пересечениями штативов и других приспособлений друга и задумался.

   Потеряв звуковой контакт, Авдей тоже отложил лупу.

   - Ты чего замолчал? - спросил он.

   - Ты же знаешь, Авдей, почему все именно так. Прекрасно знаешь, что я бы хотел уделять всей этой чертовщине больше времени. Заметь, в последнее время у меня это стало получаться лучше.

   Это действительно было так. Дело близилось к концу осени, когда начинают просыпаться студенты, так как назревает очередная сессия. Авдей, взявший до конца сентября таймаут в научных работах, теперь был доволен, так как включился в работу он не один. У Ярика стало больше времени. Он чаще появлялся в универе, в лаборатории. Так же они встречались в неучебное время, работая с загадочными табличками и прочими материалами, которые, казалось, поглотили их обоих. Только если Авдея они смогли поглотить полностью, то у Ярика лишь ту его часть, которая не была занята семьей и работой.

   Удалось наладить контакты с двумя университетами в Африке: в Египте и ЮАР. Страны не самые близкие к наиболее интересному, и, в общем-то, целевому, району центральной Африки. А именно туда пока сходились все информационные разрозненные следы и цепочки по делу о загадочной письменности. Но в более близких странах уровень развития науки или желания общаться не создавал оптимистического настроя для продуктивной работы. Так же активно, насколько это было возможно, велся обмен информацией с Южной Америкой. Там находки были сделаны в Чили. Два университета в Чили и Аргентине делили исследовательские задачи по найденным материалам.

   Ярик и Авдей обратили внимание на выводы своих южноамериканских коллег: материал, из которого сделаны таблички, найденные у них, тоже не свойственен их региону. И они тоже не достаточно разнообразны по содержанию надписей, как и те, которые были в распоряжении Авдея и Ярика. Таких наблюдений, однако, не было зафиксировано по африканским материалам.

   Попытки расшифровать надписи пока оставались безуспешными, хотя к этой работе удалось подключить весь доступный опыт.

   Авдей и Ярик сидели на кафедре и разбирали результаты последних сделанных экспертиз, отправляя часть из них "на повторно" с новыми параметрами, и добавляя новые. Киоск и Митек убежали немного раньше. Девчонки сегодня вообще в лаборатории не оставались.

   Неожиданно громыхнула дверь в лабораторию. Сжигаемая любопытством, по какой такой интересной причине под дверью до сих пор горит свет, голова Василия влезла в щель. Потом за ней ввалился внутрь и он сам.

   - А чего это мы еще сидим? На часы не смотрели?

   - Увлеклись маленько, - ответил Авдей нарушителю творческого процесса.