- У вас есть копии сценариев, заложенных в каждую конкретную инъекцию? - требовала ответ Пелагея.

   - Пел, сценарий у всех один. Сначала предполагали иметь два вида сценариев: общий и восьмой. Но потом решили изменить восьмой и сделать его общим.

   - То есть?

   - Восьмой сценарий обеспечивает получение задания. Но он активируется в рамах общего только у того, кто придет восьмым на встречу, на которой соберутся все восемь. По новым правилам безопасности, ты этого, вообще-то, не должна была знать.

   - Ладно. В данной ситуации... - многозначительно не закончила Пелагея фразу. - Понятно. И все-таки повторюсь. Копии того, что ушло в конкретную инъекцию номер, скажем, двести тридцать два хранятся?

   - Хранятся у меня, - сдался, наконец, Уайдшер.

   - А что ты мне тогда голову морочишь про общие и необщие сценарии? - возмутилась она.

   Уайдшер не нашелся, что ей ответить.

   - К копиям кто еще имеет доступ? - продолжила Пелагея. - Их можно изменить?

   - Нет, копии жесткие. К копиям доступа нет ни у кого, - заверил Уайдшер.

   - И в копиях содержится именно то, что было залито в конкретную вакцину? - уточнила Пелагея.

   - Да, именно то. Окончательно вакцины готовлю я, запись туда и в копию делаю лично, - ответил Уайдшер, кажется, проникшись серьезностью вопроса.

   - Тогда бери своих людей и проверяй. Это нужно сделать. Чтобы постараться избежать возможных ошибок в дальнейшем. Мы должны проверить хотя бы то, что можем. Под твоим личным контролем. Я думаю, ты понимаешь, почему.

   Доктор Уайдшер лениво засуетился, а к вечеру придумал новую отговорку.

   - Я не могу заниматься проверками вакцин, у меня человек исчез, - сказал он.

   - У тебя всегда найдется пропажа, - не восприняла его серьезно Пелагея.

   Тревору такое отношение Пелагеи не понравилось.

   - То есть тебе, Пел, абсолютно все равно, что пропал наш человек? - надулся он.

   - Подожди, подожди, сейчас, - попросила Пелагея, с трудом отвлекаясь от статистики, полученной из штаба Пест. - Так кто, ты говоришь, исчез?

   - Мигель. Последний раз его видели только вчера. Как раз, когда Глеб сказал, что не все трансфонаторы получены агентами. Дома у Мигеля никто не отзывается.

   До Пелагеи, кажется, дошло.

   - Кто видел его последним?

   - Пит. Он же и домой к нему ходил сегодня.

   - Что он там обнаружил? - соображая в разные стороны, поддерживала беседу Пелагея.

   - Он нашел там иглы, представь себе, остатки которых мы находили в кабелях каждый раз после того, как у нас вырубался в штабе свет.

   - Много?

   - Еще лет на двадцать хватило бы, если с такой частотой, как у нас это случалось.

   - А это уже года три как происходит! - задумчиво произнесла Пелагея. - Но это не только у нас случалось! - парировала она.

   - Хорошая маскировка.

   - Что ты хочешь этим сказать? Это ничего еще не доказывает!

   - Разве такие где-то продаются!?

   - Не знаю... Иглы,... иглы, - бубнила Пелагея. - Но я знаю, у кого спросить. Нужно срочно найти сестру.

   - Эвелину? - уточнил Уайдшер.

   - Да. Она такими пользовалась когда-то...

   - Ты ее подозреваешь?

   - Ее?! Ты часом не захворал?!

   - Может ты все-таки как-то поосторожней, издалека зайдешь, - предложил Тревор.

   - Я тебя сейчас стукну! - предупредила Пелагея. - Ей я верю, как себе!

   - Я только предположил, - извиняющимся голосом попятился Уайдшер.

   - Ну, пойдем, поговорим пока с Питом, - предложила Пелагея. По пути она подумала и сказала, - Хотя, давай я поговорю с ним сама. А ты займись лучше проверкой кода.

  42.

   - Сегодня занятия по человеческому не будет? - спросила Грета Майкла, который вместо Макара стоял за административной стойкой. - Зал закрыт, люди расходятся, - недоумевала она.

   - Нет. Боюсь, пока занятий не будет, - ответил Майкл, не скрывая недовольства. - Вон, видишь, сидит. Префер Сенцер! Мать его! - Майкл указал головой на открытый кабинет.

   Грету это, однако, не возмущало, она все воспринимала, как должное.

   - А почему? - спросила она.

   - Ты так спокойно об этом спрашиваешь? Я лично просто в ярости! Эти недоумки... Что они вообще о себе возомнили? - сверкал и глазами и руками Майкл.

   Грета стояла с вылупленными глазами, не понимая не только многих слов Майкла, но и такой бурной реакции. А какое при этом отношение к разговору имеет его мать, это слово она четко уловила, она не стала выяснять.

   - Кто они? - спросила она.

   - Да эти охамевшие пратиарийцы! - сокрушался Майкл.

   Он не стеснялся в подборе слов. Скорее наоборот, старался придать как можно больше эмоций этому событию.

   - Что такое недоумки?

   - Наглые тупицы, - ответил Майкл, не столько стараясь аккуратно пояснить смысл слова, сколько продолжая расплескивать эмоции. - Они лишают нас права свободно изучать то, что нам интересно. Он ссылается на то, что, мол, этих занятий в расписании нет. Мы предложили включить занятия в расписание. Он сослался, мол, это лечебно-спортивный центр. Предложили придать ему дополнительно статус образовательного. Обещал переговорить с руководством. Но пока все запрещено!

   Майкл больше говорил на человеческом, но, где знал, использовал пратиарийские слова, чтобы Грете было немного проще его понять.

   - Жаль, - всего лишь сказала Грета.

   Она не была приучена к подобному вольнодумству, тем более в отношении пратиарийцев. Ей даже не были знакомы подобные эмоции. Но от Майкла веяло яростью и проступившим от нее потом с адреналином. Она чувствовала, что волна чего-то нового медленно передается ей от собеседника. Все-таки ей нравились эти занятия, а, значит, где-то на эмоциональном уровне она была открыта к восприятию нового отношения. Именно туда и старался достучаться Майкл.

   - Жаль? Всего лишь жаль? Это просто возмутительно! - взорвался Майкл. - Как ты можешь так просто относиться к этому? Пойми. Эти пратиарийцы просто взяли и запретили тебе делать то, что ты хочешь, что тебе интересно!

   По выражению лица Греты Майкл понял, что она осмысливает услышанное. Конкретно она пыталась осознать, в чем же все-таки состоит суть противоречия между тем, что ей интересно, и запретом. В отличие от Майкла она воспитывалась в среде, где было принято соблюдать правила, и они не воспринимались как запрет того, что выходило за их рамки.

   - Ну, мы что-нибудь придумаем, - попытался успокоить ее Майкл. - Они думают, что мы вот так вот просто подчинимся их запрету?! Гланды не лопнут?! В конце концов, совсем не обязательно проводить занятия здесь. А хотя бы на улице перед центром сядем! Пойдет ведь?

   Грета задумалась: "Как это можно? Префер отменил занятия, но он все равно их будет проводить. И как это может быть? У нас на Клетионе никакие занятия на улице никогда не проводились. С другой стороны, а почему нет? Если это не противоречит правилам!"

   - А вроде не плохая идея! - согласилась она. - А это не запрещено? И где Макар? Ты вместо него почему-то.

   - А что, меня не достаточно? - Майкл улыбнулся и, слегка прищурившись, посмотрел в глаза Грете.

   Грета застеснялась, хотя Майкл всегда вел себя с ней так. Впрочем, и с другими он вел себя так же. Но Грета еще не привыкла к подобным манерам, они ей по прежнему казались странными. Почему? Она не могла пока осознать.

   - Ну, почему сразу недостаточно? Просто обычно он был, - ответила она с улыбкой.

   - Он что-то опять задумал и убежал. Мотается где-то по Мантаме. Придет, расскажет. А потом я расскажу тебе. Хочешь узнать? - запел Майкл. - Ты только приходи!

   - Хорошо!

   - А ты сегодня тоже почему-то без подруги? - вдруг спросил Майкл. Но он это сделал не случайно.

   - Франческа сегодня не смогла. Они готовятся к концерту, и она много занимается с детьми, - ответила Грета.

   Но что-то внутри нее щелкнуло и заскрипело: "Чего это ему вдруг понадобилась Франческа?"