- Хорошо, я подожду, - ответил Ллеу.

   Дина и Герман вышли в коридор.

   "Пятьдесят на пятьдесят? - наперегонки сам с собой думал Герман. - Или вообще-то шестьдесят на сорок, ведь еще день. Да, он недавно уходил. Тогда семьдесят на тридцать. Ладно, выбора все равно нет".

   Он воспользовался ключом, дверь открылась. В номере никого не оказалось. Герман облегченно выдохнул.

   - А на верхних этажах здесь номера поприличней, - завистливо сказала она, оглядывая помещение.

   - Да не на много, - ответил Герман, открыв шкаф и делая вид, что он что-то ищет. - Куда я его утоптал?

   - Ну, ты возишься? - сказала Дина, выходя и комнаты и подходя к дверце, за которой стоял Герман.

   Герман, услышав приближение ее голоса, достал из своего кармана шнур. А когда Дина уже была возле двери, он вышел и, накинув шнур ей на шею, затянул его. Дина сопротивлялась и даже пыталась что-то произнести похожее на: "Ты чего, Герман? Зачем?"

   - Что ты дергаешься, жабра, - злобно выдавил Герман. - Прими спокойно.

   Несколько минут тишины с хрипотцой и он ослабил руки. Оглянулся по сторонам. Потом втолкал тело Дины под кровать и направился к Ллеу.

   Подходя к его номеру, он приготовил свой конверт.

   - Да вообще-то такая же записка, как и у тебя, - сказал он Ллеу, как только вошел в его номер, и показал записку.

   Тот посмотрел на нее и согласился:

   - Да, все абсолютно так же, кроме даты. Текст странный.

   - Что именно странно?

   - Какой-то киношный текст, - выдавил, прихмурившись, Ллеу и с некоторым ехидством воспроизвел часть текста. - "Люди Земли поручают тебе - Человеку - великую миссию..." и в конце приписка "Помни. Ты Человек!"

   - Да. Странно. Еще и "Человек" написано с большой буквы, - добавил Герман.

   - А Дина где? - спросил Ллеу, все еще изучая записку.

   - Идет, - ответил спокойно Герман.

   - Что она там делает?

   - Разглядывает. Такой же номер как этот, но, видимо есть, на что посмотреть, - слабо отбрехался Герман, не считая необходимым придумывать что-то более правдоподобное, так как собирался немедленно повторить процедуру со шнурком.

   С ощущением, что в данном месте все сделано, он на мгновение приостановился: "Так, Ллеу не вернется, а этот Валери, должен рано или поздно объявиться. Так что лучше..."

   Он вернулся в якобы свой номер, достал тело Дины, остановился у двери, выдохнул и вышел с телом коридор. Только в номере Ллеу гулкие раскаты в висках утихли. Но паники Герман не ощущал. Только целенаправленный ритм.

   Герман взял записку Ллеу и еще раз прочел ее. Потом обшарил тело Дины и нашел ее записку.

   "Абсолютно одинаковые, только разные даты и целевые регионы", - согласился он с Диной.

   Удивительно, что никто не уничтожил записку сразу после прочтения, как было изначально сказано в инструкции. Потом он достал зажигалку и в уборной в раковине сжег записки Дины, Ллеу и свою, смыв пепел водой.

   Он затолкал оба тела под кровать и с мыслью, что в номере некого Валери вроде не осталось никаких видимых следов, направился к лестничной клетке и прочь из этой гостиницы.

   Неподалеку он забежал в уличное кафе и заказал квас. С выбором напитка проблем не было никаких, а вот, что делать дальше? Это было непонятно.

   Развернув свой список, Герман стал вспоминать: "Энитан. Темнокожий. Но это никак не сужает область поиска его места жительства. У меня есть только номер его счета, - Герман снова как наяву представил момент, когда Энитан набирал номер своего счета, каждую цифру, и код подтверждения на платежном терминале, что принес официант. - Ериас. Утверждал, что их нация одна из немногих, которая слабо расползлась по миру. Но это тоже мало что дает. Лейла. Лейла, Лейла... - Он водил пальцем по своему списку, не представляя, как действовать дальше.

   Три из восьми, считая меня! - Он не мог никак оценить, достаточно ли этого? - Нужно как можно быстрее найти этих людей, а для этого их нужно полностью идентифицировать, узнать их фамилии, адреса. Хотя они могут и не быть сейчас дома. - рассуждал Герман. - В любом случае, другого способа их сейчас найти нет. Если только достать информацию об их перемещениях! Но это можно сделать, наверное, только в полиции, единые данные могут быть только у них".

  *

   Остаток дня и следующих два он провел возле полицейского участка, наблюдая за его активностью. Он даже зашел туда и поинтересовался, не могут ли они помочь ему в поиске сестры, которую он потерял еще восемь лет назад во времена сильнейших беспорядков. Но встретил он редчайшее равнодушие.

   - Это нужно идти в архив, здесь у меня доступа прямого нет. И не факт, что там найдутся данные, может, она уже давно погибла, а в самые тяжелые времена, как Вы говорите, информация вообще могла не заноситься, - пронудил совершенно не озабоченный чужими проблемами дежурный. - А хотя бы где она приблизительно может быть сейчас, или где Вы ее видели последний раз?

   - Мы тогда жили в Сербском округе, - Герман назвал первый вспомнившийся округ в районе Адриатики, упоминавшейся Лейлой.

   - Так вы еще и не местные! Чего ж Вы тогда в Будапеште пытаетесь ее искать.

   - Я сейчас здесь проживаю. Мне сказали, что у вас единый архив.

   - Ну, и что, что Вам сказали. Что с того, что он теперь он единый? Нет, здесь мы Вам ничего не найдем. Это Вам...

   Дежурный даже не стал договаривать последнюю фразу, просто многозначительно показал куда-то далеко рукой и переключился на что-то свое.

   "Сволочи! - холодно подумал Герман. - Никакого дела до людей. - Последнюю мысль он повторил несколько раз. - А может, это не случайно?"

   Но Герман уже из этого получил полезную для себя информацию: архив общий, это раз, доступ к нему есть даже у дежурного, хотя для этого, возможно, и нужно куда-то идти, это два.

   Он попытался точно так же поговорить в другом участке, но "на дурачка" и там ничего не прошло. По крайней мере, ничто не опроверглось. В третий раз ему предложили составить заявление, для чего необходимы его документы. Герман сослался на то, что документов при себе у него нет, и поспешил уйти, обратив внимание, что в этом участке присутствовало какое-то неспокойное оживление.

   Время шло не только для Германа, но и вокруг него. Возвращаясь в доходный дом, где он остановился, он вдруг заметил, что за ним движется патрульный на стареньком легком сигвее. Герман прибавил немного шагу, так чтобы не было сильно заметно, и убедился в этом, патрульный тоже ускорился.

   "Ну, что ж", - подумал Герман.

   Он дошел до пересечения с людным бульваром, свернул на него и, увидев впереди большой торговый центр, направился к нему, лавируя между прохожими. Патрульному пришлось не легко, но он тоже справлялся с толпой. Герман у входа в центр оживился еще немного, а пройдя через дверь и вовсе перешел на полубег, понимая, что бежать - означает привлечь еще и внимание расторопных на пальбу грифов, которые могут оказаться где угодно, а это явно сейчас ни к чему.

   Патрульный вроде потерял его, но вскоре вновь оказался на хвосте. Но Герман уже оказался у другого выхода из центра, и менять направление было уже поздно.

   Выйдя на улицу, он попытался снова затеряться, но с этой стороны здания людей было меньше. На углу он свернул и оказался на длинной, но не очень широкой улице. Он даже не заметил, что оборвал черно-желтую ленту, перекрывавшую улицу по случаю ремонтных работ. Здесь не было людей, кроме редких рабочих, выпучивавших глаза при виде убегающего от патрульного человека, и затейливых высоких конструкций над вскрытыми колодцами. Этот фактор был в пользу патрульного, двигавшегося на сигвее с втрое большей скоростью, которому не мешали даже колодцы. Он их легко перелетал, словно и не замечая.

   Герман видел его в отражении в стеклянной стене торгового комплекса и понимал, что нужно что-то предпринять. Он схватил железный прут, валявшийся на пути и, когда патрульный почти настиг его, он отскочил в сторону и, поравнявшись с патрульным, воткнул прут ему в колесо.