- Хорошо, - Тарас стал рядом с ним. - На весь этаж кладется сто двадцать плит, в два ряда. - Значит, половина это будет шестьдесят - по тридать на брата. Начинай ты и клади две первые плиты без времени.

- Я не нуждаюсь в подачках, - презрительно процедил Федя.

- Это не подачка. У каждого крана свои особенности. Ты притрешься быстро, я уверен, - Тарзан, в отличие от Феди, был настроен благожелательно.

- Ладно, кореш, только не пожалей после, - Федя сплюнул ему под ноги, пошептался со своими и, подойдя к крану, с кошачьей ловкостью вскарабкался по лестнице в кабину.

- Слушай, паря, а не слишком ли ты спокоен? - процедил Толик так, чтобы его слышал только крановщик. - Учти, на карту поставлена не только тысяча баксов, но и наши с тобой карьеры в том числе.

- Спокоен? - возмутился также шепотом Тарас. - Да меня трясет всего, словно с бодуна! Только я вида не кажу.

Загудел мотор и сорокатонная махина стала вертеться из стороны в сторону, расчерчивая стрелой безоблачное небо. Двое стропальщиков стали внизу, один полез на стены. Самая трудная часть монтажа уже была завершена бригадой Толика - теперь по уложенным плитам задней части дома можно было ходить свободно, не опасаясь сорваться в проем.

Первую плиту Федя положил не совсем уверенно - притирался к рукояткам. Вторая легла на стены спустя семь минут. И пошло-поехало. Собравшимся внизу оставалось лишь рты открывать, следя за плавно-челночными полетами стрелы вверх-вниз. Спустя примерно два часа напряженной гонки Федя пошабашил.

- Все тридцать на стене, - доложил он лично Софонову. Тот победоносно глянул на прораба и протянул требовательно руку.

- Гони наряд, мы с этими ребятами выпьем сегодня за твое здоровье. Час пятьдесят - около четырех минут на плиту. Тебе это о чем-нибудь говорит? его гладко выбритое лицо сияло.

- Пока лишь о том, что пришел черед Тарзана, - пожал плечами Афанасьич, глядя на свои часы. - Время считаем с начала первого подъема. Поехали!

У Тараса стропальщики распределились по-другому: двое наверх, а Вася Шкаф остался внизу.

- Ничего, мы как-нибудь, - он повертел за рукоять шестиколограммовую кувалду для разгибания монтажных петель.

Тарас работал в том же почти темпе, что и Федя. Разве что немного быстрее Вася Шкаф совал крюки в петли. Да на секунду-другую быстрее устанавливали плиту Котелок и Швец. Однако это дало заметные результаты уже через полтора часа напряженной работы: выигрыш во времени составлял около шести минут. Афанасьич торжествующе глянул на управляющего и незаметно для всех скрутил ему здоровенный шиш. То поник. И тут же вновь воспрял духом: кран вдруг заглох, и стрела с повисшей на тросе плитой безжизненно замерла в паре метров от стены. Наступила тягостная тишина - все перемалывали в голове основные причины, по которым мог остановиться кран.

- Шкаф! - вдруг заорал сверху Тарзан, перегнувшись из кабины так, что чуть не сорвался вниз. - Предохранитель! Плавкая вставка, твою мать!

Вася недоуменно завертел головой.

- А где она, эта вставка?

- В электрическом шкафу, я же тебе сразу крикнул! - вновь заорал Тарзан. А секунды шли, переходя в минуты...

И тут Вася вспомнил. Эта самая вставка - черный патрон с бронзовыми оголовками с двух концов, уже не раз подводил Тарзана. Разболтанное гнездо под основным рубильником еле обжимало один из его концов, и при резком повышении нагрузки он просто вываливался из гнезда, выбивая напругу на кране. Вставлялся наконечник просто - обломком доски или деревянного бруска его внаглую загоняли в гнездо. Вася сам это делал не раз - просто сейчас от волнения вышибло так же, как этот предохранитель. Он тут же бросился к шкафу, подхватив попутно обломок... А время, неумолимый судья и свидетель одновременно, отсчитывало и отсчитывало секунды, минуты...

Короче, Тарзан опоздал. На целых полторы минуты с хвостиком.

- Отдай наряд! - теперь голос Софонова был тверже алмаза, в нем слышалась неприкрытая радость торжествующего имиджа над серостью толпы. - Я сам подпишу его у шефа. А твой Тарзан пусть отправляется обратно, в заросли Украины.

- Он не виноват, - попробовал спорить Афанасьич. - Задержка в работе произошла по вине предохранителя.

- А кто виноват в том, что его выбило? - поинтересовался Софонов и прораб понял, что он проиграл пари. Вместе с бригадой Понякова...

Витек Борода меж тем разглядывал что-то наверху, приложив ладонь козырьком ко лбу для защиты глаз от солнца.

- Это что ещё за хренотень?

На внутренний край наружной стены наезжал бетонный уголок. Чуть-чуть, самую малость, нарушая общую параллель. Заметить это нарушение монтажа мог только тот, кому он был нужен в этот момент, как воздух.

- Значит, ничья? - растерянно глянул на прораба управляющий. - Что ж, рви наряд, Николай Афанасьевич.

- Постойте! - закричал Толик, заметив, что тот колеблется. - Тарзан, залазь обратно в кабину. Залазь, гад, или я тебя самолично заброшу туда.

- Зачем?

- Коробок, вот зачем. Сделай им фокус!

Тарас подумал, просиял и мухой взлетел в кабину. Толик подбежал к очередной плите, зацепил четыре крюка...

- Вира помалу!

Плита поднялась на метр и застыла, чуть покачиваясь. И все застыли, глядя на нее. Толян подождал, пока она уравновесится, затем достал из кармана обыкновенный спичечный коробок, выдвинул ящичек со спичками и поставил открытый коробок на нижнюю плиту пустой частью вниз. Затем, волнуясь, показал Тарзану кулак с отогнутым вниз большим пальцем.

- Майна помалу, - и отошел в сторону, скрестив на груди руки.

Чуть слышно скрипнул тросовый блок и плита плавно начала опускаться, закрывая

собой коробок...

- Все, хана! - не выдержал Федя. - Он его раздавил.

И в этот самый миг бетонная громадина рванулась вверх, открывая то, что под ней находилось - спичечный коробок, стоявший на нижней плите так, как поставил его Поняков. Однако уже ЗАКРЫТЫЙ коробок. Это объясняло все.

- А вам - слабо? - торжествуя, съехидничал Толик, обращаясь к Феде. Тот молча развернулся и пошел к автобусу. За ним потянулись приезжие стропали, тоже не сказав ни слова на прощанье.

- Кто-то не так давно прошелся насчет профессионализма? - спросил невинно Афанасьич, пока управляющий подписывал наряд. - А что же тогда продемонстрировал сейчас этот парень?

Сафонов поднял на него взгляд, исполненый невысказанной скорби.

- Такого не бывает, - твердо сказал он и поплелся к тому же автобусу...

- Клянусь, после сегодняшнего концерта я выбью твоей бригаде контракт, от которого вы обалдеете! - садясь за руль своего "Фолькса", поклялся торжественно главный прораб. - А пока мостись рядом, поедем получать премиальные. Я надеюсь, мне перепадет из них хотя бы сто грамм?

- Обижаешь, Афанасьич! - засмеялся довольный Поняков. - Сегодня пятница, если не ошибаюсь. Так вот, мы сегодня всей бригадой катим в самый клевый кабак. Который, в свою очередь надеюсь, найдем с твоей помощью.

- И ещё одно, - сказал прораб, когда они уже выехали за ворота стройки. - У тебя классные пацаны, Поняков, не при них будь сказано - чтобы не вознеслись. Особенно этот Тарзан. Не упускай его, Толик. Сделай все, чтобы он не уходил.

- Я постараюсь, - пообещал тогда бригадир.

Контракт они получили - заказ на этот вот шестиэтажный элитный дом в пригороде столицы. Парни радовались, словно дети - бабки при сдаче объекта светили суперсолидные. Однако они ещё не знали, что этот дом вскоре станет их проклятьем.

И Тарзана Толик все же не смог удержать. Да, собственно, и не хотел. Но это уже совсем другие истории.

К О Н Е Ц П Е Р В О Й Ч А С Т И.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "О Б Ъ Е К Т N 257 ".

Глава 16. В О Т Э Т О Б Л И Н !

Когда Лиля с Ниной появились на рынке, было уже совсем светло. Но торгаши продолжали раскладывать товар, таская по узким проходам между рядами тележки с наваленными на них сумками. Лавировать между этим транспортом, уворачиваясь от него при очередном вопле сзади "Поберегись!", было непростым занятием. И через полтора часа бесцельных шляний по этим проходам Лиля запросила у Нинки пощады, и уселась прямо джинсами на уголок пустого пока прилавка, пожаловавшись при этом.