- Ну да, рожки у меня. И что? Дай пива, дядя. Я заплачу. Биэ плиз.

  Старик ответил на чистейшем русском:

  - Я не из-за рожек. Просто все ушли кто куда. Ты за сегодня - мой единственный посетитель.

  - Это хорошо, что вы на русском разговариваете. Я пока на английском знаю только, как попросить пива.

  - Пива я тебе не дам - молода еще. Могу предложить кофе. Мы не подаем кофе, но я могу заварить кружечку для себя и кружечку для тебя, дитя.

  - Кофе - тоже неплохо. А почему все поуходили?

  - Долго объяснять. Давай я лучше тебе расскажу про свою бабушку. Все русские любят про нее слушать. Например про то, как она меня заставляла читать Достоевского в оригинале, когда мне было шесть лет от роду.

  - Не, про бабушку эт скучно. Раз объяснять долго, дайте короткую версию.

  - Печатный станок.

  - Что?

  - Главная причина в том, что печатный станок простаивает. Доллар никому здесь, в Постмортеме, не нужен, и на него ничего не купишь.

  - Ну так... пользуйтесь кредитами.

  - Мы и пользовались. Но для того, чтобы их заработать, нужно сеять пшеницу и плавить чугун. Кому нужны американские передовые технологии родом и Кремниевой Долины, если у племени Зулусов они развиты гораздо лучше? А сеять и плавить мы давно разучились, в большинстве своем.

  - А как же торговля?

  - Ты про сферу услуг? Это бесполезная отрасль, если мало производишь материальных благ.

  - А почему?

  - Потому что это, по сути, перекладывание денег из кармана в карман. Но где взять эти деньги, если мы в посмертии лишились печатного станка? Плюс ко всему, сфера услуг бессмысленное занятие. Ведь, грубо говоря, эти карманы находятся в одних и тех же штанах. Раньше как было? Напечатаешь два миллиарда, и распределишь их между двумя людьми - миллиардером Джо и миллиардером Джимом. По понедельникам Джо сосет у Джима и платит ему за это сто миллионов. По средам Джим подставляет задницу Джо, тоже за сто миллионов. Недельный торговый оборот в их стране стал больше на целых двести миллионов, но по сути ничего полезного не произошло.

  - Так инвестировали бы в производство.

  - Мы и инвестируем. И Джо, и Джим инвестируют в производство табуреток стариком Ли, закупая бревна у мужика Ивана. - бармен недовольно скривил лицо и включил кофеварку - Но безработный пьяница Билл по-прежнему работу себе найти не может. Точнее, работа есть, вот только она в сфере услуг. Тьфу. Вот поэтому и слабая экономика у нас. Ушли практически все, как только узнали, что наше Единое Американское Государство лишилось ранга и скорость течения времени замедлится накануне апокалипсиса.

  - Погодите... еще сильнее замедлится? Я сюда пришла прождать недельку другую, пока Беркур лечат. И насколько же оно у вас замедлилось?

  Бармен ответил, насколько. Атамора тут же ринулась к выходу, и, взяв аллюр три креста, направилась к кабинке-телепорту. Старик пожал плечами и убрал одну из чашек, предназначавшуюся для гостьи. Это была его последняя чашечка кофе, и бармен предпочел бы выпить ее в компании. Ну что ж, не судьба. Вода в кофейнике чуть слышно зашумела, начав кипеть.

  ***

  Столица Рязанского генерал-губернаторства кардинальным образом изменилась. Все дома были изгажены низкопробным граффити, мирных прохожих на улице не было, плюс ко всему на выходе Атамору ждала молодежная банда со всеми ее атрибутами, включая маргинальную одежду, панковские прически и холодное оружие.

  - Привет, ребята. - рогатая не нашла ничего лучшего, чем занять дружелюбную линию поведения.

  - И тебе привет, коль не шутишь. - ответил один из панков, беззастенчиво лапая свою подружку.

  - Я тут ненадолго по своим делам. Пропустите?

  - Ты вроде нормальная. И не дрейфишь, это тоже хорошо. Дань плати и иди себе.

  - Лааадно. Только сумму назови приемлемую. А то я могу и передумать платить.

  - Ты что, блатная?

  - Я даже слов-то таких не знаю.

  - Может, знаешь тут кого? С чего это ты дерзкая такая?

  - Я никого тут не знаю. Кроме девочки.

  - Какой девочки?

  - Беркур. Ей сейчас должно быть лет пятнадцать...

  - А, ты про Большую Медведицу. Она в авторитете, говорят, убила уже человек двести.

  - Вот черт. Я малость опоздала. Кого она убивала?

  - Как это кого?

  - Ну... детей убивала? Я, наверное, против убийств детей. Да, я точно против. Вот.

  - Дак детей маленьких давно отсюда увезли. Их ну никак убивать не получится, даже приди кому-то такое в голову. Взрослые тоже ушли куда угодно, где время побыстрее идет. Апокалипсис близко. Остались одни маргиналы и бездари. Бездари почти все сдохли с голоду, а мы года два как сидим на оставленных складах с харчами, как собаки на сене. И грыземся друг с другом.

  - Так где сейчас эта девочка?

  - Беркур в нейтральной по отношению к нам банде. Жирный, тебе спецзадание. Проводи рогатую к Фехтовальщикам.

  - А чего сразу я?

  - Потому что ты на меня конячишь. Шестерка ты.

  - Но ведь... а, ладно, черт с ним. Пойдем, свистулька. Провожу тебя к государственным складам "Береза-6". Медведица тебе кем приходится? Ты кент ее?

  - Я ей жизнь спасла. Хотя она этого даже и не знает.

  ***

  Беркур, лучший, но очень невезучий по жизни боец банды Фехтовальщиков и по совместительству их военный инструктор, затачивала на станке лезвие своего побывавшего в передряге цвайхендера. Мысли ее были мрачны, хотя холодильник был забит мясными консервами - огромное богатство по местным меркам. Началась цепочка невезения почти сразу после ее рождения. Она серьезно заболела, и ее принесли на лечение сюда, в губернаторство Империи. Как она успела выяснить у сошедшей с ума женщины, которая пятнадцать лет назад была главврачом больницы, а на момент их встречи была там простой техничкой, которую держали из жалости, Беркур была дочкой феодала из Сферы. Брошенной на произвол судьбы, которая поначалу была к Большой Медведице не такой уж и жестокой, поскольку о бесхозных детях заботились неплохо, и слово "интернат" вовсе не было синонимом ада. Выяснив о Сфере все, что только могла, она с энтузиазмом принялась за свое физическое развитие, особый упор делая на фехтование. Не забывала она и про изучение права, этикета, агрономии, кустарной металлургии, а также обычных школьных дисциплин. Вот вернется наконец мама, и тогда тяжкий труд окупится сторицей! Но та все не приходила. Что ей помешало? Естественно, враги. Беркур обязательно вернется и за все хорошее отомстит, нужно лишь дотерпеть, дождаться совершеннолетия... но вместо совершеннолетия начались погромы. Затем - бунт. Резня между чистильщиками и плебсом окончательно спутала все планы. Пришло четверо трансцендентных, которые взялись за руки, словно дети, и повелели оружию не стрелять. И ушли, довольные, навсегда. Чистильщики не были дураками, и все тут же сбежали - знали, к чему приведет вмешательство трансцендентных. И были правы. Плебс обзавелся холодным оружием и начал резню по новой, но на этот раз и убийцей, и жертвой был он сам. Все, кто не захотел в этом развлечении участвовать, разбежались кто куда, словно крысы с тонущего корабля... а Беркур осталась. Иначе исчезли бы все шансы, что мама ее найдет. И девочке хотелось кушать, желательно трижды в день. Также желательно, чтоб с мясом. Еще хотелось учиться. Но школа при интернате закрылась. Затем закрылся сам интернат, и дети попали на улицы. И тут уж ее физические навыки и фехтование пригодились как нельзя лучше. Пройдя через невесть сколько стычек и полноценных войн с участием многих банд, она не заработала ни единого шрама, что относила скорее на везение, чем на навыки, в чем была кардинально не права. Ее более чем двухметровой высоты тело не имело ни капли жира - лишь великолепные мышцы. Которые странным образом не умаляли женственности Медведицы. К ней много кто подбивал клинья из своей банды и из дружественных, но Беркур с этим делом не спешила. Она панически боялась произвести на свет ребенка, который вскоре будет поглощен апокалипсисом, толком не пожив.