Вернувшись на первый этаж, он выглянул на крыльцо и выругался. Плетеные кресла-качалки, столик сбило в кучу, находясь словно в анимированном нервном возбуждении, двигаясь от порывов неумолимого ветра.

Он с трудом открыл дверь при сильном порыве ветра, навалившись всем весом, поворачивая дверную ручку, и ему пришлось с усилием ее тащить на себя, потом она закрылась, как только он вышел на крыльцо. Схватив все стулья и столики, все что он мог взять за один раз, он передвинул их за угол крыльца, чтобы самая ужасная буря не смогла добраться до них.

Он вернулся за креслом, когда заметил фары машины, поворачивающей с главной дороги. Это однозначно была Лиззи, и он был очень рад, что она оказалась дома. Он хотел отправить смс-ку... он готов был отправить все что угодно — дымовые сигналы или почтового голубя, но он был заперт проливным дождем.

Дальше все произошло чуть ли не со скоростью звука: появилась вспышка молнии прямо над домом, потом раздался треск и словно взорвались провода электропроводки.

Дерево, самое огромное рядом с домом, с треском стало медленно падать, расколов его на двое.

Лиззи как раз остановилась под этим деревом.

Скрежет металла заставил его сердце остановиться.

— Лиззи! — закричал он, перепрыгивая через ступеньки крыльца.

Дождь стучал ему по лицу, ветер, как стая собак, срывал с него одежду, но он бежал вперед с трудом различая дорогу.

«Смерть забирает троих».

— Нет! — закричал он в бурю. — Нееееет!

Yaris была подмята тяжестью дерева, крыша прогнулась, также как и капот… и вся его жизнь, промелькнула у него в голове, пока он пытался затормозить босыми ногами. Ветки с ярко-зелеными, весенними листьями были повсюду, через них он ничего не мог разглядеть, дождь и ветер накрывали его, но опять сверкнула молния и раздался гром, словно ничего не случилось.

— Лиззи!

Он нырнул в мокрую кашу из листьев, желая пробиться, преодолеть ее. Даже несмотря жуткий ветер, он ощутил запах бензина и масла, и услышал шипение двигателя, видно который тоже пробило.

«Может, из-за такого ливня, ничего не воспламениться?» — подумал он

Лейн решил сменить тактику, поднимая вверх ветки одну за другой, пока не дошел до передней части автомобиля. Он ощутил что-то скользкое и мокрое под своей рукой и постучал по нему, ему хотелось, чтобы она знала, что он рядом.

— Лиззи, я вытащу тебя!

С бешеной скоростью он стал продираться сквозь листья и ветки, пока не почувствовал переднее ветровое стекло, которое осталось целым, но с яростью, сжав кулак, он пробил его, и просунул руку в открывшееся отверстие.

Лиззи лежала боком, голова на пассажирском сиденье, руки безвольно мотались, как будто она пыталась себя выправить в кресле. Обе подушки выстрелили, и в воздухе, несмотря на шторм, витал запах талька.

— Лиззи!

По крайней мере, она могла двигаться.

Черт. Он никак не мог открыть ни одну дверь, но он собирался вытащить ее.

Он продвинулся рукой вглубь салона и коснулся ее рукой.

— Лиззи?

Ее веки задрожали, на лбу виднелась кровь.

— Лейн...?

— Господи, ты жива. Я должен вытащить тебя отсюда. Где у тебя болит? Шея? Спина?

— Прости меня... твоя машина...

Он закрыл глаза на секунду, и произнес про себя молитву, затем тут же перешел к действию.

— Я вытащу тебя.

Пробираясь вглубь машины, ему удалось каким-то образом добраться до ремня безопасности и отстегнуть его, взяв ее за плечи…

И он замер.

— Лиззи? Послушай меня, ты уверена, что у тебя ничего не болит? Ты можешь подвигать руками и ногами? — когда она не ответила, он почувствовал волну нового страха. — Лиззи? Лиззи!

38.

Находясь в Чарлмонте, Эдвард даже не вспомнил о выставленных лошадях на Derby. У него и мысли не возникло там присутствовать.

В данный момент, он примерял к себе новую роль — сталкера.

Садясь за руль припаркованного у конюшен Red&Black грузовика, через пассажирское стекло он взглянул на огромные конюшни, построенный в начале 1900-х годов, представляющие из себя множество строений штата Джорджия, по своим размерам намного больше, чем Истерли…, которому пришел конец. Саттоны были выскочками на протяжении почти столетия, посягавшие на чужие права, однажды им всего лишь улыбнулась фортуна, и они наконец настигли Брэдфордов, построив свой дом, как трофей этой победы. С какими-то всего лишь двадцатью или тридцатью спальнями, и обслуживающим персоналом в домиках, сгрудившихся под огромной «крышей», главный дом был почти город сам в себе… и второсортный город, надо сказать, также как и второсортный вид на реку и сад.

Но, их дом был больше, чем Истерли, по размеру.

Корпорация «Ликеро-водочные заводы Саттон» были больше на треть, чем «Брэдфорд бурбон».

Эдвард отрицательно покачал головой и взглянул на дрянные часы, которые надел. Если Саттон осталась верна своему обычному графику, то много времени это не займет.

По крайней мере, охрана в униформе с немецкой овчаркой не бросалась с лаем на него, и никто не спрашивал и не говорил, чтобы он убирался отсюда. Родовое поместье Саттон Смайтов охранялось также усиленно, как и Истерли, но у него было два козыря. Первый — логотип на его грузовике: «Р&B» товарный знак был своего рода королевским мандатом, и если бы даже он был серийным убийцей, припарковавшийся в центре суда, скорее всего полиция бы отпустила его домой и оставила бы в покое. Второй — сейчас было время его любимого Derby. Несомненно, до сих пор скачки, ставки и кубки, были в цене.

Скоро. Она скоро приедет домой.

После того, как Лейн привез его обратно на ферму, он принял кое-какие лекарства. Затем  еще раз перечитал бумаги под залог имущества... и ему понадобилось всего лишь десять минут, прежде чем он взял клатч, забытой Саттон, и прихрамывая направился к одному из грузовиков.

Мое и Шелби, а также другие работники конюшни были на скачках с тренерами лошадей. Пока он ехал к ней, раздумывая, что позорно тратить свою жизнь в покое на ферме, но видно для него это было необходимо, чтобы превратиться назад в человека.

Начался дождь, сначала упало несколько крупных капель, потом перешел в ливень.

Он снова посмотрел на часы.

Тринадцать минут. Он мог поспорить, что она будет дома через тридцать минут: в то время как большинство из двухсот тысяч человек в Стипл-Хилл-Даунс будут наслаждаться своей долгой дорогой домой, сначала под дождем добравшись до своих машин, а потом засев в огромнейшую пробку, пытаясь попасть на шоссе, такие люди как Брэдфорды и Смайты ехали туда и обратно в сопровождении полицейского эскорта, который намного сокращал их обратный путь.

Он оказался прав.

Через двенадцать минут и несколько секунд, один из черных Mulsannes семьи Саттон подъехал к дому, водитель выскочил с переднего сиденья, раскрыв зонт, направляясь к задней двери. Второй охранник проделал тоже самое с другой стороны.

Сначала появился отец Саттон, опираясь на руку своего шофера, прошел в дом.

Саттон появилась с другой стороны, медленно выбираясь из машины, ее глаза остановились на его грузовике. После разговора с водителем, она забрала у него зонтик и направилась к нему, не обращая внимания на туфли на высоком каблуке, скользящим по лужам с водой.

Эдвард опустил окно, как только она приблизилась, пытаясь игнорировать запах ее духов.

— Садись, — сказал он, не желая на нее смотреть.

— Эдвард.

— Я хотел бы обсудить, что ты подписала с моим отцом в моем собственном доме? Или может уже в твоем доме?

Она выругалась словами, совсем не соответствующими для леди, а затем начала залезать в грузовик. С ворчанием он попытался дотянуться до ручки двери, как подобает джентльмену, и открыть для нее, но она опередила его, кроме того, его тело не могло тянуться так далеко.

Как только она опустилась на сидение, и увидела свой клатч, застыла.