– Учитывая замедление, все эти фильтры, маски, – сложно судить… Однако не думаю, что он настолько изменился. Я ему по-прежнему доверяю.

Пир медленно кивнул, рассеянно двигая наброшенную на плечи скользкую кишку туда-сюда.

– Но доверяет ли ему Дарэм? Насколько основательно он собирается проверять город на наличие «зайцев»?

– Картер уверен, что сможет спрятать меня. У него есть программы, способные разложить мою модель и спрятать части в глубине алгоритмов города, среди нескольких миллиардов заурядных излишеств и несовершенств.

– Несовершенства можно впоследствии оптимизировать. Вдруг Дарэм…

– Картер не дурак, – нетерпеливо перебила Кейт. – Он знает, как работают оптимизаторы, и сумеет сделать так, чтобы они не затронули его работу.

– Ладно. Но… когда ты окажешься там, как у тебя будет со связью?

– Не очень. Только ограниченная возможность подслушивать то, к чему захотят иметь доступ легальные обитатели, а этого может быть не так много, если цель всего предприятия – секретность. Со слов Картера, у меня сложилось впечатление, что они хотят натащить к себе всего, что может понадобиться, а потом поднимут подъёмный мост.

Пир некоторое время переваривал эту информацию, но напрашивавшийся вопрос предпочёл не задавать, даже не показывать, что тот пришёл ему в голову.

– А ты что с собой возьмёшь?

– Все те же программы и окружение, которыми я пользуюсь здесь. По сравнению со мной самой, это не так уж много данных. А оказавшись внутри, я получу доступ в режиме «только чтение» ко всем общественным функциям города: средствам информации, развлечениям, общим территориям. Смогу гулять по главной улице, невидимая и неощутимая, разглядывая триллионеров. Однако моё присутствие ни на что не будет влиять – разве что притормозит всё на неуловимую долю процента, так что даже самая пристальная проверка должна будет счесть весь пакет свободным от загрязнений.

– И с какой скоростью ты там будешь функционировать?

– На этот вопрос мне бы не стоило отвечать, – фыркнула Кейт. – Это ты у нас сторонник «одного обсчёта за год».

– Да я просто из любопытства.

– Зависит от того, сколько КваКСов будет получать город, – она поколебалась. – Картер не нашёл на этот счёт ясных свидетельств, но он считает, есть вероятность, что наниматели Дарэма наложили лапы на какое-то новое высокопроизводительное оборудование…

Пир застонал.

– Уволь, вся эта сделка и без того достаточно подозрительна! Только не начинай вещать о пресловутом «технологическом прорыве». Почему люди думают, что кто-то способен сохранить такую вещь в тайне? Или что кому-то это вообще понадобится?

– Может, они и не собираются хранить тайну очень долго. Но, вероятно, лучший способ извлечь дивиденды из технологии – продать первые процессоры нового поколения самым богатым Копиям ещё до того, как они появятся на открытом рынке и обвалят курс КваКСов.

– Зачем тогда вообще прятаться? – рассмеялся Пир. – Случись нечто подобное, и бояться проектов управления погодой не придётся.

– Затем, что никакого прорыва может не быть. Единственное, что известно наверняка, что некоторые из самых богатых и информированных Копий сочли, что в это… убежище стоит удалиться. И я рискну отправиться с ними.

Пир немного помолчал. Наконец он спросил:

– Так ты перебираешься полностью или склонируешь себя?

– Склонирую.

Он мог легко скрыть своё облегчение, но не стал. Вместо этого сказал:

– Я рад. Мне тебя недоставало бы.

– А мне недоставало бы тебя. Я хочу, чтобы ты отправился со мной.

– Хочешь?..

Кейт наклонилась в его сторону.

– Картер говорит, что может включить тебя с твоим багажом за прибавку в пятьдесят процентов. Клонируй себя и присоединяйся. Я не хочу тебя терять – ни для одной из моих версий.

Пир ощутил прилив возбуждения и страха. Он снял моментальный снимок этой эмоции, затем произнёс:

– Не знаю. Я никогда…

– Вторая версия, живущая в самой безопасной аппаратуре на Земле. Это точно не значит «сдаться внешнему миру» – просто приобрести настоящую независимость.

– Независимость? А ну как этим Копиям надоест город Картера, и они решат отправить его в утиль, поменять на что-нибудь новенькое?

Кейт ничуть не была обескуражена.

– Возможно и такое. Но в общественных сетях тоже нет никаких гарантий. Так по крайней мере ты увеличишь шанс хотя бы одной версии на выживание.

Пир попытался представить себе подобное будущее.

– Безбилетниками. Без связи. Только мы и те программы, которые сможем прихватить с собой.

– Ты из Народа Солипсистов, ведь так?

– Ты же знаешь, что да. Но… Я никогда до сих пор не запускал вторую версию. И не знаю, как отнесусь к этому после расщепления.

Как к этому отнесётся кто?

Кейт наклонилась и взяла с пола его сердце.

– Вторая версия ничем тебя не побеспокоит, – она вонзила в Пира взгляд своих новообретённых серых глаз. – Мы функционируем с замедлением шестьдесят семь. Картер передаст город Дарэму через шесть месяцев реального времени. Но кто знает, когда Операция «Бабочка» снова надумает нас «сплющить»? Так что времени на решение у тебя немного.

Пир продолжал показывать Кейт своё тело сидящим в кресле и глубоко задумавшимся, хотя на самом деле встал и прошёлся по комнате, лишь бы уйти из-под этого грозного взгляда.

Кто я? Хочу ли я этого?

Он не мог сосредоточиться. Вручную вызвал на одном из экранов меню, состоящее из двенадцати одинаковых картинок: анатомическое изображение мозга в стиле девятнадцатого века, с поверхностью, разделённой на отделы, помеченные названиями эмоций и способностей. Каждая иконка предоставляла доступ к пакету параметров психики, представляющему собой моментальный снимок возникшего некогда состояния ума или искусственно синтезированную комбинацию.

Пир коснулся иконки, называвшейся «Ясность».

За двенадцать коротких лет реального времени, что прожил в качестве Копии, он старался исследовать все возможности, нанести на схему каждое последствие того, кем он стал. Он преобразил своё окружение, тело, личность, восприятие, но весь опыт всегда принадлежал только ему. Какие бы фокусы он ни устраивал со своей памятью, это всегда были добавления, он никогда ничего не стирал, и через какие бы изменения ни прошёл, всегда оставался, в конечном счёте, единой личностью, принимающей всю ответственность и собирающей части воедино. Единственный свидетель, объединяющий всё.

Истина состояла в том, что мысль об отказе от целостности туманила его мысли страхом. То было последнее, что позволяло сохранять иллюзию, будто он остаётся человеком. Последняя важная ложь.

А как писал Даниэль Лебег, основатель Народа Солипсистов: «Моя цель – отнять всё, что почитается в качестве квинтэссенции человека… и обратить это в прах».

Пир вернулся в своё сидящее тело и сказал:

– Я согласен.

Кейт улыбнулась, поднесла к губам его бьющееся сердце и запечатлела на нём долгий, страстный поцелуй.

Июнь 2045 год

Пол проснулся с совершенно ясной головой. Оделся и поел, стараясь сохранять оптимизм. Он продемонстрировал готовность сотрудничать, теперь была его очередь попросить кое-что взамен. Он прошёл в кабинет, включил терминал и набрал собственный номер. «Джинн» отозвался тотчас. Пол сказал:

– Я хотел бы поговорить с Элизабет.

Пик.

– Это невозможно.

– Невозможно? Почему бы тебе просто не спросить её саму?

Пик.

– Я не могу это сделать. Она даже не знает о твоём существовании.

Пол холодно смерил его взглядом.

– Не ври мне, это пустая трата времени. Я собирался всё ей объяснить, как только получу выжившую Копию…

Пик.

– Так мы себе воображали, – сухо отозвался «джинн».

Уверенность Пола поколебалась.

– Ты утверждаешь, что исполнил, наконец, свой величайший замысел, и даже не упомянул об этом единственной женщине, которая?..