Томас от души рассмеялся.

– Но вы считаете, что можете всё устроить получше? «Солитон» платит своим ведущим юристам почти по миллиону в год; вам бы стоило обзавестись поддельными сертификатами и попроситься ко мне на работу. «При текущем законодательстве!» Когда законы изменятся, уж поверьте мне, они изменятся к лучшему. Вы, наверное, знаете, что «Солитон» тратит небольшое состояние, лоббируя эти улучшения, и не он один. Тренд однозначный: с каждым годом появляется всё больше Копий, и большинство из них de facto контролируют из виртуальности весь капитал, которым обладали при жизни. Боюсь, что если вы планировали использовать тактику запугивания, то выбрали совсем неподходящее время; на прошлой неделе я получил отчёт, предсказывающий получение Копиями полных гражданских прав – по крайней мере в Европе, – к началу шестидесятых. Десять лет для меня – небольшой срок. Я привык к нынешнему коэффициенту замедления; даже если скорость процессоров повысится, вполне возможно, я предпочту жить в том же темпе, что и сейчас, ещё шесть-семь субъективных месяцев, чтобы не отодвигать всё, чего так жду – вроде европейских прав, – слишком далеко в будущее.

Марионетка-Дарэм наклонил голову, показывая вежливое согласие. Перед мысленным взором Томаса вдруг явилась другая марионетка, та, которую Дарэм ощущал собой на самом деле, склонившаяся над панелью управления и жмущая на кнопку в подменю управления этикетом. Паранойя? Но любой разумный проситель именно так и поступил бы: управлял бы встречей на расстоянии, чтобы не демонстрировать свой настоящий язык тела.

– К чему тратить целое состояние на улучшение аппаратуры, – произнесла находящаяся на виду марионетка, – чтобы, в сущности, только замедлить в результате прогресс? И я согласен с вами относительно направления реформ – в краткосрочной перспективе. Конечно, люди ворчат на Копий из-за продолжительности их жизни, но пиар-кампания проводится исключительно хорошо. Каждый год сканируют, а потом возрождают несколько тщательно отобранных смертельно больных детей. Это же лучше, чем поездка в Диснейуорлд. Потихоньку спонсируют сериалы про Копий, принадлежащих к рабочему классу, так что идея в целом начинает казаться менее угрожающей. Вопрос о гражданском статусе Копий подаётся как вопрос, относящийся к сфере прав человека, особенно в Европе. Копии – это люди с ограниченными возможностями, не более и не менее, – результаты своего рода радикальной ампутации, а любому, кто заговорит о «растленных бессмертных богатеях, подгребающих под себя весь капитал», затыкают глотку, называя его неонацистом.

Так что, может быть, вам удастся получить гражданство лет через десять. И, если повезёт, ситуация останется стабильной ещё лет двадцать – тридцать. Но… что для вас двадцать или тридцать лет? Или вы в самом деле думаете, что такое положение вещей будут терпеть вечно?

– Конечно, нет, – согласился Томас, – но я скажу вам, что «терпеть» будут: дешёвые средства сканирования и вычислительные мощности, которые могут воспроизвести всех людей на планете. Всех, кто захочет. И когда я говорю «дешёвые», это значит, что они будут сравнимы по цене со стоимостью прививки в начале века. Только представьте себе! Смерть можно извести, как оспу или малярию. И я не имею в виду какой-то кошмар солипсизма: к тому времени дистанционно управляемые роботы позволят Копиям взаимодействовать с физическим миром столь же полно, как если бы они оставались людьми. Цивилизация не дезертирует из действительности – лишь покинет в рамки, поставленные биологией.

– Это дело далёкого-далёкого будущего.

– Конечно. Тем более не обвиняйте меня в том, что я мыслю ближними перспективами.

– А что тем временем? Привилегированный класс Копий будет расти, приобретать власть и становиться всё опаснее для подавляющего большинства людей, которое пока не в силах к ним присоединиться. Стоимость оцифровки понизится, но не столь резко; лишь так, чтобы частично удовлетворить взрывной рост спроса со стороны класса управленцев, который произойдёт, стоит им в массовом порядке отбросить колебания. Даже в малорелигиозной Европе глубоко укоренён предрассудок, будто смерть – ответственное, нравственное дело. Существует Этика Смерти, и стоит существенной части населения впервые отбросить её, как последует гигантская отдача. В мизерной элите сверхбогатых Копий видят своего рода шоу уродов; богатеям всё сойдёт с рук, от них и не ожидают, что они будут себя вести как обычные люди. Но подождите, пока цифры вырастут на порядок.

Томас всё это уже слышал.

– Возможно, какое-то время мы будем непопулярны. Я это переживу. Но знаете, даже сейчас о нас злословят гораздо меньше, чем о людях, стремящихся к долгожительству в органическом теле, – трансплантаты, клеточное омоложение, всё такое, – мы ведь по крайней мере не подталкиваем рост стоимости здравоохранения, не конкурируем за перегруженные возможности рынка медицинских услуг. Мы не потребляем естественные ресурсы в количестве даже близком к тому, что расходовали живыми. Если технология усовершенствуется, то воздействие богатейшей из Копий на экологию может стать меньше, чем у самого аскетичного среди живых людей. Кто тогда окажется нравственнее? Мы будем наименее разрушительными для экологии жителями планеты!

Дарэм улыбнулся. Марионетка?

– Конечно, и, если это произойдёт, сложится весьма ироничная ситуация. Но даже малое воздействие на природу может не показаться верхом святости, если те же компьютерные мощности можно будет использовать для спасения тысяч жизней, управляя погодой.

– Операция «Бабочка» причинила моим собратьям-Копиям очень малые неудобства. Мне же и вовсе никаких.

– Операция «Бабочка» – лишь начало. Кризисное управление для крошечной части планеты. Представьте, сколько понадобится вычислительных сил, чтобы освободить Африку вокруг Сахары от засух.

– Зачем мне это воображать, когда самые скромные схемы пока не подтверждены? И даже если управление погодой окажется реализуемым, всегда можно построить новые сверхкомпьютеры. Выбор «Копии или жертвы наводнений» просто не встанет.

– Сейчас запас компьютерных мощностей ограничен, не так ли? Он, конечно, будет расти, но запросы как для Копий, так и для управления погодой почти наверняка будут расти быстрее. Задолго до того, как мы достигнем вашей утопии бессмертных, нас ждёт «бутылочное горлышко» – и я полагаю, что в определённый период Копии будут объявлены противозаконными. По всему миру. Если они получат к тому времени гражданские права, эти права отзовут. Имущество фондов и трестов конфискуют. Сверхкомпьютеры подвергнутся суровой полицейской цензуре. Сканеры и результаты сканирования будут уничтожены. Это может произойти лет через сорок, а может и раньше. В любом случае, вам лучше приготовиться заранее.

– Если вы подыскиваете должность консультанта по футурологии, – ласково парировал Томас, – то, боюсь, у меня уже работают несколько высококвалифицированных специалистов, которые только и занимаются отслеживанием тенденций. Пока всё, что они сообщают, даёт повод для оптимизма. И даже если они ошибаются, «Солитон» подготовлен к очень широкому ряду вероятных осложнений.

– Вы в самом деле верите, что, если ваш фонд распотрошат, какой-нибудь ваш моментальный снимок, спрятанный в безопасном месте, сможет пережить сотню лет социальных потрясений, а потом гарантированно возродиться? Тайник на дне шахты, набитый элементами памяти, может ведь и отправиться путешествовать по геологическим эпохам с билетом в один конец.

Томас рассмеялся.

– А ещё в планету завтра может угодить метеорит и уничтожить этот компьютер, все мои сохранения, ваше органическое тело… вообще всё и вся. Да, может произойти революция, которая выдернет моему мирку вилку из розетки. Это маловероятно, но возможно. А может и чума нагрянуть или экологическая катастрофа, которая убьёт миллионы людей во плоти, но не коснётся Копий. Полной уверенности нет ни у кого.

– Но Копии гораздо больше теряют.

Томас отвечал горячо – эти слова были из тех, что ему приходилось повторять постоянно: