- Хм, уже хочется его услышать, - призналась Ситрик.

- Поч? - уточнил Макузь.

- Ну, раз его так сложно услышать лично, надо - что?

- Сделать чучело? Ну или зарисовать.

- В запятую, - кивнула белка, - Поскольку в чучелах йа не особо шарю, остаётся зарисовка.

- А это кстати цокнуть мысль в пух, - цокнул Курдюк, - А то вечно на лапах объясняем, кто это.

В то время как у серенькой уже зачесались лапы взяться за тонкое гусиное перо, пуши прошли с пол-килошага вдоль изгородей затопленных делянок. Мощные столбы, поставленные в трясину, держали линию из колючего кустарника и жердей, крайне плохо проходимую даже для медведя. Вслуху того, что она стояла по колено в воде - непроходимую вообще, никакой медведь не будет туда ломиться, за неимением за изгородью открытой бочки мёда. Сами же делянки представляли из себя прополотые от болотной растительности полосы, вдоль которых шли мостки для пушей - можно было их услышать, если заглянуть за изгородь. Сейчас "грядки" были пусты и напоминали просто канавы с подёрнутой плёнкой тины водой.

Вокруг же начало ощущаться болото - запах трясины и сырость чувствовалась даже сейчас, на грани замерзания. Под ногами постоянно хлюпало, а в иных местах среди низкорослых деревцев раскидывалась вода - не паводковая, а постоянная. Пуши топали по тропе, укреплённой брёвнышками, что было куда легче хождения напрямки. Пройдя последний огород, Курдюк мотнул хвостом и остановившись, ослушался вокруг.

- Вон, грызо, - показал он пальцем, - Ухитрись-ка пройти вон туда.

Вон тудом был островок, возвышавшийся над затянутой ряской водой - от тропы до него было шагов двадцать за кусты.

- Да и впух! - цокнул Макузь, ставя рюкзак на землю.

Как он и собирался, грызь стал перепрыгивать от одной кочки, где торчали кусты, на другую - твердь под ногами была ни разу не твёрдой, а бултыхалась при каждом шаге, как кисель. Из потревоженной трясины выходил газ, булькая жирными пузырями через слой тины. Пробравшись таким образцом пол-дороги, Макузь слухнул вперёд - на ряске были отчётливо слышны следы, так что грызь проследил их дальше, до песчаного островка, и убедился, что это лось. Тоесть другими словами, грызо убедилось. Прикинув вес лося, Макузь не побаиваясь наступил туда, где грязь казалась неглубокой и главное где был след.

- Тьфу впух.

- Ой! - цокнула Ситрик, - Помочь, Маки?!

- Пока не надо, не мокни! - отозвался Маки, выбираясь из трясины.

Курдюк внимательно изучал облака, явно подавляя желание заржать. Пуши вернулись к огородам, где были сухие места сесть, и запалили костёр, потому как Макузь провалился выше пояса и дотуда же вымок, само собой. Пока происходили эти пассы, местный начал излагать то, что и хотел изложить - но с примером оно лучше доходило.

- Там большое дерево, - цокнул он, - Корни прямо в жидком грунте. Лось своей длинной ногой нащупывает, куда можно наступить, и так переходит. Чисто ли это?

- Угу, - кивнул Макузь, шмыгая носом - холодок значительно пробирал после купания.

Далее Курдюк цокнул ещё много чего, а Макузь не приминул достать бумагу, перья с чернилами и записать тезисно, чтобы не забывать и для последующего. Вышло, что в самых нулевых следует всегда держать сухим хвост! Огромный пуховой хвост, будучи сухим, никогда не провалится в трясину сразу - чтобы намокнуть, ему потребуется до сантицока, а за это время немудрено вылезти, или на крайняк бросить верёвочную петлю на ветку. Такие верёвки с грузиками Курдюк тоже показал и настоятельно рекомендовал к использованию. Также он цокнул о ядовитых змеях, которые зачастую скапливаются на сухих местах в болоте, особенно ко времени выхода из спячки или впадению в оную - главное не развести костёр на их гнезде. Помимо змей, в болотах имелись и ядовитые растения, причём ядовитые одними только шипами, а отнюдь не при приёме внутрь! Макузю и Ситрик это не особо грозило, потому как у них имелись толстые пухогрейки из плотного клоха, но знать конечно следовало. Пуши поблагодарили пушу за, на чём он и отчалил по своим делам.

- А что, в докладе об этом не было? - уточнила Ситрик.

- Было, но всё намёками да намёками, - фыркнул Макузь, - Кто-то слышал, цокают что, бла-бла. А тут оказывается просто надо справочник составлять, воизбежание. Курдюк-пуш нам сделал песку, а то сейчас бы влезли!

- Поперёк не цокнешь, - поёжилась белка.

Однако она вспомнила, что хотела зарисовать голодила - а теперь и упырник синий, тот что с ядовитыми шипами. Одно дело цокнуть, а другое цокнуть, показав на изображение - впрочем, это уже было цокнуто. Два раза причём. Воспоминание придало белке Дури, так что она сдвинула вверх ушки и заелозила хвостом.

Идти же до Керовки пришлось всё по тем же полугнилым брёвнышкам, перекинутым между островками среди топи; вокруг торчали пуки сухой травы и голые кусты, а хвойников практически не наблюдалось - они зеленели только на больших островах, гд посуше. При этом следует заметить, что пуши часто тешились тем, что начинали выбивать пыль из хвоста впередиидущего, быстро перебирая по нему лапами - от этого хвосты у обоих были совершенно без линялого пуха и чистые.

Как и большинство малых местных мест, Керовка была просто местом, а не посёлком, кпримеру - постоянное население составляло ноль пушей. Макузь и Ситрик само собой не хотели околачиваться по болоту ночью, так что прошли несколько килошагов за день, ещё засветло выйдя на большой остров, где оно и было. В отличие от болотных кустов и чахлых деревцев, тут стоял натуральный сосняк, правда тоже не особо жирный, вслуху того что весь остров был сплошной горкой чистого песка. Тропа выходила к довольно большому двору с двумя избами и обширным сараем: сюда стаскивали опять-таки ботву, намытый из топи тар, ну и вообще всё что надо - стаскивали сюда, под крышу и к боку ближе. Таскательность проявлялась тут летом, а сейчас только мокрая ворона сидела на коньке крыши, покрытой чёрными стёсанными жердями, и больше никогошеньки не слыхать. Макузь заглянул под навес, но там всё было очень аккуратно, потому что ничего не имелось вообще, кроме голого песка.

- Мм... - почесала ухо Ситрик, пырючись на избу и её кирпичную трубу, - Раз уж тут есть эт-самое, может быть отсурковаться внутрях?

- Почему бы и нет, - цокнул Макузь.

- Ну, йа имею вслуху что хузяев нет, - пояснила белка, - В пух ли?

- Ты на их месте была бы против? - пожал плечами грызь, - Мы тихо, как индюки, и всё.

- Просто никогда не встречалась с таким. Ну норупло на тропе это одно, а тут натуральная изба!

Серо-фиолетовая грызуниха осторожно подошла к крылечку, но на двери услыхала деревянную табличку: "Да, можно!", каковая сняла неуверенность. Пуши втолкались в избу, скрипя досками под ногами и принюхиваясь к некоторой затхлости, присутствовавшей в долго закрытом помещении. Воздух оказался настолько пропылённым, что Макузь открыл дверь проветрить, неслушая на свежак снаружи. Свежак дело поправимое, потому как валежника... Через пару килоцоков Макузь обошёл ближайшие окрестности двора, составлявшие вероятно большую часть острова, и нашёл весьма мало, а именно только хворост, но ни разу не поленья. Остров был маловат, и весь сушняк уже давно сожгли, а новому накапливаться годами.

- Ну, теперь не так пыльно, - хихикнула Ситрик, - Зато холодно.

- Да ладно, тепло и не было, - заметил Макузь, чеша уши, - Нет, но где-то взять бы?

Пуши потирали подмёрзшие носы и слушали на красное закатное солнце, просвечивавшее через сосны и прозрачные кроны кустов - а ещё оно намекало на морозец, нехилый притом. Стало понятно, что хотя бы без взваривания чаю предстоит клацать зубами, а этого ни разу не хотелось, так что грызи пошли собирать вообще всё подряд - веточки, старые шишки и тому подобную шушару. Дело состояло в том, что ровным счётом всю жизнь они слышали, что дров всегда бесконечно много, хоть ушами жуй и не проглатывай! Поэтому картина с отсутствием того, что можно сунуть в костёр, стала внезапностью, и стало куда более понятно, почему затруднялись обследования дальних частей болота.