"Если ты, дерьмо, завтра не уберешь свои поганые копыта из нашего города, то по тебе будет плакать мамочка. Доброжелатель."
Мне стало совсем нехорошо. Я быстро открыл дверь и ринулся в туалет. Меня выворачивало, крутило. Обессиленный, отирая покрытый испариной лоб, я прислонился к стене. Что это? Почему такая реакция на какую-то глупую шутку? Без сомнения шутку... Я посмотрел на лежащую на столе бумагу и мне снова стало дурно. "В огонь ее, в огонь," - настойчиво застучала мысль в моем мозгу. Я зажег форсунку, схватил дрянную бумагу, и теряя сознание, бросил ее в огонь. Она оттолкнулась от него, взвилась вверх, но огонь не остался недвижим, он прыгнул вслед. Бумага вспыхнула, закружилась в безумном танце. Наблюдая за странным полетом, я почувствовал, как отступает тошнота. Ноги обессилено дрожали. Глубоко вздохнув, я опустился на диван. Голова была тяжелой, а за окном тянулся отвратительный дождливый день. Что бы все это значило? Почему? Мои размышления прервал телефон. Я задумчиво поднял трубку.
- Да-да
- Эй, ты, дерьмо,
Ты прочитал мое письмо?
Так уезжай же поскорей,
А то получишь меж бровей! - продекламировал кто-то скрипучим голосом и, помолчав, добавил, - Никто не шутит, мой мальчик.
Потом были короткие гудки. "Видимо, мною занялся эстет, - подумалось мне, - но, черт побери, какое он имеет право угрожать?!" Но разве мы сами не даем такое право любому, не имеющему ничего, кроме ненависти, когда вместо масла едим маргарин, вместо друзей имеем телевизор, вместо общения телефон... Мир погибнет не от ядерной войны и не от парникового эффекта. Анонимность погубит человечество. Чья-то голова, внушающая сомнительные истины с экрана телевизора, тяжелое дыхание в телефонной трубке, бесшумный выстрел из-за угла. Мерзость...
Телефон зазвонил вновь. Я схватил трубку и закричал:
- Ты, шлюшка мелкая! Я не поэт, но морду тебе набью обязательно!
- Ты что, Тим? - послышался растерянный голос Эльдара.
- Эльдар...Боже, - прошептал я, внезапно охрипнув, - прости старина. Это не тебе...
- Еще бы мне.
- Звонят, балуются... в общем, вышел из себя.
- Ладно, забыли. У меня и без того голова болит. Я тебе вот по какому делу звоню, - Эльдар замялся, - понимаешь, дядя моей жены историк...
- Да-а?
- Я вчера под мухой рассказал ему о твоих видениях. Нет, ты не подумай, он старикашка отличный.
- Ну и?
- Он желает встретиться с тобой, - выпалил Эльдар.
- Какого черта, - устало вздохнул я. - Послушай, мне сейчас, поверь, не до твоего дяди. У меня забот...
- Не бери в голову - все с похмелья.
- Эльдар, я тебя прошу...
- Дорогой, очень надо. Пойми, я хотел денег у него занять. Машину купить. Стыдно на этой тарахтелке ездить. Очень прошу. Помоги.
- Я-то здесь причем!? - раздраженно воскликнул я. - Пойди и займи.
- Неудобно. Предлог нужен. Долго рассказывать, но просто так не могу. И потом, я обещал, что ты придешь...
- Ладно, Бог с тобой, - согласился я, проклиная свою мягкотелость. Легко было принцу датскому пенять на флейту.
- Ах, ты мой драгоценный, - обрадовался Эльдар, - я за тобой часа через два заеду.
- Валяй.
Через полтора часа раздался звонок. Опознав через глазок сосредоточенное лицо Эльдара, я открыл дверь.
- Кажется здесь кто-то поразвлекся, - сказал он, задумчиво, с видом эксперта "Сотбис" вглядываясь в кровавые буквы.
- Хобби. На досуге дизайном занимаюсь, - махнул я рукой.
- Делаешь успехи...- безразлично констатировал мой друг и озабоченно спросил:
- Поехали?
- Не погоняй, не лошадь. Сегодня суббота - выходной день, да и я к тому же в отпуске. Дай насладиться свободой и покоем.
- Тим, дорогой, я обещал, что мы будем к пяти, а уже двадцать минут.
- Без эмоций, Эльдар-джан. Твой крылатый скакун домчит нас в миг.
Но как часто бывает и поется в старой песне: "Высокие помыслы есть только ступени в бесконечные пропасти...", "крылатый скакун" вел себя как самый распоследний осел. Автомобиль долго не желал заводиться. Наконец, когда это ему удалось, он постарался побить все рекорды тихоходности в нашем замечательном городе. Взрослые смеялись, дети показывали на нас пальцами, а постовые рыдали от жалости. В общем, мы опоздали. Эльдар был вне себя. Он торжественно поклялся изуродовать этот "жопарожец", как только купит "Москвич". Я ему не поверил. К машинам мой друг испытывал всегда куда более нежные чувства, нежели к людям. Дядюшка Эльдара жил в пятиэтажном шестидесятых годов постройки доме, недалеко от станции метрополитена. Мы вошли в благоухающую кошками парадную и поднялись на третий этаж. Эльдар позвонил. Дверь тотчас же распахнулась и перед нами возник маленький лысый старичок.
- Ах, это вы друзья, - радостно приветствовал он нас, приглашая войти, - Я уже заждался.
- Извини, дядя Рза. Вы сами знаете, у меня "Запорожец", а с ним только одни мучения...
- Зато прямая дорога в Рай, - съязвил я.
- Дядя, это мой друг, Тим. О нем я тебе говорил. Тим, это Рза Расулович - профессор истории, весьма уважаемый человек.
- Да, брось ты, - махнул рукой старичок, - сынок, зови меня просто, дядя Рза. Проходите друзья, проходите. Располагайтесь. Я пока чаек организую. Как говорили наши деды: чай не попьешь - откуда силы возьмешь?
Дядя Эльдара жил в однокомнатной - язык не поворачивается сказать "квартире". Все было завалено книгами, журналами, бумагами, даже кровать, на которой он, видимо, спал в перерывах между своей научной деятельностью, более походила на письменный стол.
- У меня здесь такой беспорядок, - извинился профессор, невероятно быстро рассовывая бумаги и книги по углам и ящикам. - Садитесь, пожалуйста, - предложил он, когда в результате бурной деятельности под бумажными наслоениями обнаружились стулья.
Дядя Рза скрылся на кухне и вскоре вернулся с чайным подносом. Несмотря на экзотическую обстановку, очерствелость пряников и принадлежность чашек к трем разным сервизам, чай был просто изумителен - приятно иметь дело с профессионалами.
- Эльдар мне рассказывал, - начал беседу хозяин дома, усаживаясь в кресло у стола, - что у вас, мой друг, состоялось занимательное посещение народного врачевателя, вульгарно выражаясь, "знахарки".
Я кивнул и отхлебнул из прекрасной, японского фарфора, чашки.
- Не скрою, - продолжал он. - Я был удивлен и заинтригован случившимся с вами и хотел бы, мой друг, услышать все, говоря научно, в изложении первоисточника.
- Да, - согласился я, - мне чертовски надоел этот мерзкий "запорожец".
Эльдар поперхнулся и закашлялся.
- Что-что? - переспросил профессор.
- Это несущественно, - заявил я, одарив его потрясающей американской улыбкой. - Но, с другой стороны, скажу вам откровенно, у меня не было намерения предавать огласке случившееся и до сих пор я сомневаюсь, стоит ли это делать.
- Ах, молодой человек, сколько талантов погубило сомнение! Неужели, листая учебники, вы никогда не задумывались, что сделало людей, описанных на их страницах, предметом вашего изучения?
Я недоуменно развел руками, готовый услышать тайну бытия. Профессор сощурил глаза, проникая в глубины моего сознания, и, воздвигнув указательный палец перед моим носом, сказал:
- Случайность. Да-да, молодой человек, история закономерна, а вот человек в истории случаен. Ньютон, Менделеев, Кекуле - движение предметов, сон, видение - случайности, подвинувшие гениальные умы к бессмертию. Так вы... Неужели вы не желаете, чтобы ваше имя стояло в одном ряду с выдающимися личностями человечества?
"Лучший ответ глупцу - молчание" - как всегда не к месту, возник в моей голове афоризм старого иудея. Подавив соблазн поделиться с профессором мудростью Соломона бен Иегуды, я кивнул и согласился, хотя мне было не совсем понятно, какое место отводит старик моей личности среди яблока, сна и галлюцинации, а вот себя он несомненно видел где-то между Шампольоном и Шлиманом.
