– Ты спал?

– Да.

– Тогда, может, тебе будет меньше хотеться кого-либо убить, – пробормотала Саммер.

 На лицо Таки легла тень.

– Здесь есть англоговорящие, – тихо сказал он. – Так что следи за языком.

– Они решат, что я шучу, – возразила Саммер и посмотрела на него. В искусственном свете катящегося к терминалу самолета Така был всё так же спокоен и красив, но чувствовалось в нём нечто хищное. Многие сочли бы его безобидным и ошиблись бы. Саммер видела его лицо в тусклом свете тесного туалета, мрачные глаза. Всё ещё чувствовала его у себя между ног – доказательство того, что произошедшее ей не приснилось. Но если ему угодно притворяться, что ничего не было, пусть. Так даже проще. Она искусно играла в игры – в конце концов, она же дочь Лианны.

– Что дальше? – сменила Саммер тему разговора.

Если Така и удивился, что она не стала продолжать выяснение отношений, то не подал виду.

– Мы пройдём через таможню, и ты будешь держать рот на замке в полном соответствии с образом миленькой покорной жёнушки. Потом я возьму наш багаж…

– Какой багаж? – перебила Саммер. – Ты имеешь в виду… – Она запнулась, испуганная вспышкой в его глазах. – Прости.

– Может, тебе лучше просто послушать, пока я говорю, – сказал он. – Так безопаснее. Мы возьмем наш багаж – чемоданы и мои клюшки для гольфа, которые тщательно упакованы из-за их ценности. Затем пойдём в комнату отдыха первого класса, где примем душ и переоденемся, а потом приедет мой кузен Рено и отвезёт нас в Токио. Понятно?

– Да, – неожиданно кротко ответила Саммер. – Я буду паинькой.

Он тихо фыркнул.

– Просто делай, что я говорю, опусти голову и не издавай ни звука – и всё у нас будет отлично.

Люди вокруг переговаривались по-японски, и на Саммер вдруг накатила щемящая тоска такой силы, что защипало в глазах. Хана говорила с ней на родном языке, пела песни и успокаивала, когда ей было больно. Какой странный язык – он может быть жёстким и сердитым, а может тихим и лиричным. Саммер вспомнила слова, которые даже забыла, что когда-то знала.

– Hai, – сказала она. – Wakarimasu. Я поняла.

Така с неподдельным ужасом уставился на неё:

– Ты говоришь по-японски?

Она покачала головой:

– Нет. Знаю только несколько слов от Ханы.

– И ты только сейчас решила мне это сказать?

– Я забыла.

– Забудь снова.

– Разве твоя жена не должна немного знать японский? – возразила Саммер. – Я бы не подумала…

– Думать и говорить тебе необязательно. Ты моя жена из Америки, мы живём в Сиэтле, и это твоё первое путешествие в Японию. Ты не знаешь языка, за исключением нескольких жарких словечек, которые я говорю тебе в постели.

Саммер покраснела. Она хотела его ударить, но, вероятно, американские жены не бьют своих японских мужей, равно как не говорят и не думают.

– Да, дорогой, – противным голосом отозвалась она.

Така не оценил сарказма, отстегнул свой ремень безопасности и, когда она не пошевелилась, потянулся к её. Саммер дала ему по рукам, сама расстегнула пряжку и встала. Голова тут же закружилась, и она словно бы потерялась в пространстве. Впрочем, ей это было уже в привычку. Половина мира отделяла её от всего родного и привычного. Прошлое лежало в руинах. Что ж, по крайней мере, Джилли в безопасности. Нужно об этом помнить.

Стюардессы ходили туда-сюда, и Саммер впервые заметила, как они вьются вокруг Таки. Интересно, ревнуют ли японские жены? И можно ли мужьям флиртовать с другими?

По-видимому, нет. Така повернулся, обвил сильной и тёплой рукой её талию, и это было так чудесно, что Саммер даже не вспомнила про предыдущий раз, когда он так же её держал. Ей просто захотелось положить голову ему на плечо.

– Идём, дорогая, – сказал он так, чтобы слышали окружающие. – Пора познакомиться с твоей новой семьей. – Саммер испуганно посмотрела на него и на мгновение заметила в его взгляде горечь, которую он быстро скрыл под привычной маской. – Они полюбят тебя так же, как я, – добавил Така с немного преувеличенной нежностью.

Значит, ей крышка.

– Я так этого жду, – елейно отозвалась она и ласково добавила: – Така-чан^[1].

Така грозно посмотрел на неё, а стюардессы тихо и одобрительно забормотали. Он наклонился и прошептал что-то по-японски, но так, чтобы другие услышали. Когда он отодвинулся, зазвучали смешки, а Саммер нежно улыбнулась, жалея, что у нее на ногах не шпильки, которые можно было вонзить ему в ногу. Она не представляла, что он сказал, но точно что-то непристойное.

– Пойдём, дорогой мой, – процедила сквозь зубы Саммер и позволила вывести себя из самолета в новый мир – совершенно чужой, как и её жизнь последние несколько дней.

Когда Саммер вышла из раздевалки, Така ждал её в комнате отдыха и не поднял глаз. Это дало ей возможность незаметно его рассмотреть. Така выглядел другим. Он принял душ и побрился, собрал свои длинные волосы в хвост. Надел тёмный костюм – вероятно, наикрутейший из тех, что ей доводилось видеть, – и казался далёким и элегантным, как будто впитал японский шарм, только ступив на родную землю. Теперь он стал для неё ещё большим незнакомцем, чем когда-либо раньше.

Рядом с ним стоял чехол для клюшек. В этой неприметной упаковке хранились в безопасности сокровища семьи Хаяси. Така читал местную газету и выглядел как любой нормальный мужчина, терпеливо дожидающийся жену. Если только не смотреть в его тёмные беспощадные глаза.

Он сложил газету и поднял взгляд. Конечно, Така знал, что Саммер за ним наблюдает – он всегда был в курсе всего. Но это не значило, что его невозможно удивить. Если бы Саммер не вглядывалась, то могла не заметить его реакцию, но Така повёл себя точно так, как она ожидала.

Её кожаные итальянские туфли на высоких каблуках не стучали по полу из-за толстого ковра. Саммер сомневалась, что стоило их надевать, но стюардессы были в туфлях, и она предположила, что комната отдыха первого класса, несомненно, международная территория. Кроме того, в них её ноги в чулках (шелковых, конечно же) выглядели великолепно.

Чулки дополнялись кружевным бельём, в сравнении с которым дорогущий комплект от «Виктория сикрет» показался бы купленным в средненьком универмаге. Всё сочеталось просто идеально под красным шерстяным платьем от Анны Суи. В чемодане оказались даже косметика и духи «Шанель». Вместо обычной косы Саммер уложила волосы в аккуратный низкий пучок на затылке. Она выглядела прекрасной иностранкой в этой чужой стране – вся, от бриллиантовых серёжек-гвоздиков до бриллиантового кольца, которое Така надел ей на руку прямо перед таможней. Она была Сьюзен Элизабет Комору, готовящейся к первой встрече с японскими родственниками. Неудивительно, что она волновалась.

Така встал, на этот раз не возвышаясь над ней. На каблуках в семь сантиметров она была почти одного роста с младшей сестрой, но всё же немного ниже Таки.

Душ вернул Саммер к жизни, помог мозгу вновь заработать, и тотчас же нахлынули все её чувства и сомнения. Но она спрятала их подальше. Что ж, очень скоро придётся всем этим заняться, но потрясённое, хоть и быстро скрытое, выражение его глаз стало достаточной наградой.

Така стоял, не сводя с неё взгляда.

– Что? – тихо спросила она. – Не думал, что меня можно отмыть?

Така положил ладонь ей на шею, и она не стала вырываться – не смогла. На краткий миг он прижался красивым ртом к её губам, и Саммер почувствовала, что тело запело от его прикосновения, и на мгновение прильнула в ответной ласке.

Потом он отпустил её.

– Моя семья тебя полюбит, – умело изображая искренность, сказал он. – Особенно мама. Она так долго ждала, когда наконец-то станет бабушкой. – Он положил руку на плоский живот Саммер, и та нервно дёрнулась. Возбуждённая.

Саммер не знала, пытался ли Така раздразнить её или же просто призывал полностью вжиться в роль. Ей это не нравилось, хотя она не понимала, почему. Возможно, потому, что было бы так пронзительно сладко, будь его чувства настоящими.