– У меня есть ключ, – призналась Саммер. – Иногда я остаюсь на ночь.

– Удобно. Мне ключ не требуется, но это упрощает дело. – Такаши вылез из машины и встал рядом, ожидая её, и на мгновение она задумалась, а не попробовать ли уехать. Саммер не волновало, что О’Брайен найдёт подделку – оригинал-то она хорошо спрятала. Распрощавшись же с ним, она больше не будет подвергать опасности семью и сестру.

Это было бы разумное решение. У Саммер не было оснований доверять О’Брайену больше, чем Сиросаме. Равно как и желания выяснять, что он задумал сделать с ней самой, когда найдёт урну. Но если откровенно, он беспокоил её и тревожил те струны души, о которых Саммер не хотела думать. Половина из того, что Такаши сказал ей, – ложь, а сказал он очень мало.

– Даже не думайте.

Такаши не нужно было больше ничего говорить. Казалось, он читал мысли Саммер ещё до того, как они появлялись у неё в голове. Она ему не ровня. Ещё две причины, по которым он тревожил её. И если она решится сбежать, ей придётся придумать что-нибудь получше спонтанного порыва.

Саммер выбралась из машины, тихо закрыв за собой тяжёлую дверь. Она не знала, чего ради старается сохранить их присутствие в тайне – если бы соседи заподозрили, что в дом кто-то влез, они бы вызвали полицию, и это ведь было бы хорошо? Хотя если они уже выглянули и увидели Саммер, то знают, что всё в порядке. Она провела здесь так много времени, что обзавелась не только ключом, но и собственной комнатой. И сменой одежды, поняла она с запоздалым облегчением.

– Я точно не знаю, где находится ваза. – На этот раз Саммер говорила правду. – Нам нужно будет поискать её. Могу я переодеться в сухое? В спальне есть моя одежда.

Его глаза подозрительно сверкнули:

– Выглядите как утопленный котёнок.

– А вы откуда знаете? Доводилось топить котят?

– Не котят.

Ровный голос Такаши заставил Саммер вздрогнуть.

– Ну, по крайней мере, вы так же хорошо спасаете людей от утопления, – заметила она.

– У меня свои таланты. Идите переоденьтесь, но не слишком задерживайтесь. Просто скажите, где начать поиски.

– Думаю, в студии Мики в задней части дома. Либо там, либо в спальне – это большая комната прямо после кухни. Я знаю, что в моей комнате вазы нет.

– Да? И зачем вам здесь комната? Не для любовных утех… Он был геем.

Саммер со страшной силой захотелось побить его. Хотя замечание и не содержало пренебрежительного оттенка, но его холодное всеведение выводило из себя.

– Мика иногда спал с женщинами.

– Но не с вами. – Такаши ничуть в этом не сомневался, и отрицать было бы пустой тратой времени.

– У меня… проблемы со сном. Так сказать, ночные кошмары. Я люблю мой маленький домик, но временами мне нужно находиться рядом с кем-то.

Така пристально посмотрел на неё.

– И что же могло стать причиной кошмаров у столь обыкновенной молодой женщины? Кажется, мы что-то пропустили в вашей биографии.

Они шли по заросшей дорожке, и мрак помог ей скрыть выражение лица. Саммер не нуждалась в зеркале: она и так знала, что стала бледной как полотно, а в глазах отразилось страдание. Хорошо, что Такаши не мог этого видеть. Она передала ему ключ.

Такаши молчал. Саммер хотелось знать, о чём он думает. Что бы это ни было, она готова была побиться об заклад, что мысли не из приятных, хотя это никак не отражалось на его строгом экзотично-красивом лице.

– У вас десять минут, – предупредил О’Брайен. – И не делайте ошибку, снова пытаясь сбежать. – И он вошёл в мрачный дом, не обращая больше внимания на Саммер.

Трясущимися руками она покормила кошек. По крайней мере, с приоритетами у неё всё в порядке. Призрак, Виолончель и Пуська остались довольны. Такаши занимался поисками в спальне Мики, но делал это совершенно бесшумно. Саммер почти ничего не знала о человеке, с которым провела последние двадцать четыре часа, но была уверена, что когда он закончит, то не останется никаких следов его пребывания. В отличие от братьев, порывшихся в её доме.

Саммер прошла в свою маленькую спальню и по дороге в ванную захватила черные джинсы и футболку. Она быстро приняла душ и, завернувшись в полотенце, принялась осматривать ожоги на голенях и руках. Она даже не заметила, что обожглась. Неудивительно – была слишком занята, спасая свою жизнь.

Саммер натянула простой чёрный бюстгалтер и трусики, села на закрытый унитаз и, бормоча себе под нос проклятия, достала тюбик с мазью. Мазь, конечно, вряд ли поможет. Было чертовски больно, и уже начали появляться волдыри. Даже свободные джинсы станут больно тереться о ноги, но разве у неё есть выбор?

Саммер не заметила, как открылась дверь. Не заметила и Такаши, появившегося в проёме и разглядывающего её своими тёмными непроницаемыми глазами, пока он не заговорил:

– Что, чёрт побери, вы с собой сделали?

[1] Гайдзи́н (яп. 外人) – сокращение японского слова гайкокудзин (яп. 外国人), означающего «иностранец». Иероглифы, составляющие слово гайкокудзин (外国人), означают 外 «вне», 国 «страна» и 人 «человек». Таким образом, буквально слово означает «человек из внешней страны». В просторечии может употребляться грубая сокращённая форма гайдзин (яп. 外人), содержащая только иероглифы 外 «вне» и 人 «человек»; таким образом, это слово означает «человек извне».

Глава 8

Вскрикнув, Саммер схватила отброшенное полотенце и завернулась в него.

– Уходите!

– Не говорите ерунды. – Такаши пересёк комнату, схватил полотенце за край и дёрнул. – Как вы поранились?

– Дайте мне одежду…

– Мне абсолютно наплевать, одеты вы или нет, – отрезал он. – Нужно осмотреть раны и убедиться, что вы и дальше сможете ехать со мной.

Саммер обхватила себя руками в бесполезном усилии оградиться от равнодушного взгляда. Она знала, что её непримечательное пухлое тело вряд ли заинтересует Такаши. И не то чтобы – Боже упаси! – она хотела чего-то подобного. Просто эти безразличные тёмные глаза не должны видеть её голой!

Но Такаши был сильнее, решительнее и нетерпеливее. Значит, чем дольше она будет сопротивляться, тем дольше ей придётся оставаться в неловкой ситуации.

– Я была на кухне в лапшичной, когда туда пришли братья. Пришлось опрокинуть чан с кипятком, чтобы их остановить. Видимо, вода случайно выплеснулась и на меня, хотя тогда я ничего не почувствовала.

– Дайте ваши руки.

Если она протянет руки, то больше не сможет прикрываться. Но нельзя сказать, что даже сейчас ей это хорошо удавалось, поэтому Саммер втянула живот и выставила ладонь.

– Обе.

Она решила не перечить, по крайней мере, пока, и вытянула руки. Они не тряслись, так что можно собой гордиться. Учитывая, что она сидела в одном белье перед незнакомцем – очень красивым незнакомцем – и что недавно её пытались убить, это было большое достижение.

Такаши взял её руки в свои, перевернул, чтобы получше рассмотреть ожоги… Увидел шрамы. Пояснений не понадобилось – даже дурак распознал бы следы неумелой попытки самоубийства. Как ни странно, но он воздержался от замечаний.

– Когда мы приедем, то я найду какое-нибудь лекарство.

– Куда приедем?

О’Брайен не обратил внимания на вопрос, выпустил её руки и присел на корточки, чтобы осмотреть лодыжки. Саммер с трудом подавила порыв отпрянуть. Мужчина, стоящий перед ней на коленях, вызывал странные и непривычные эротические мысли.

Она готова была отдать десять лет жизни, лишь бы оказаться одетой.

Раньше ей удавалось жить осмотрительно, избегать страстей. Саммер знала, что может заниматься сексом: три месяца со Скоттом наглядно это продемонстрировали. Хотя, конечно, нельзя сказать, что она жаждала предаваться любви, так что последние несколько лет прошли совсем без постельных утех. Но по какой-то совершенно безумной причине этот мужчина будоражил в ней чувства, которые либо давно умерли, либо никогда раньше не существовали. И Саммер это не нравилось.