- Ты живешь одна? – спрашивает он, пока я осторожно подхватываю его руку и начинаю обрабатывать ранку ватой, смоченной специальной жидкостью. Парень даже не дергается от боли, и это вызывает во мне какое-то странное волнение. Начинаю понимать, что мне в нем нравится абсолютно все – и даже его холодность, с которой он так упрямо пытается меня оттолкнуть как можно дальше от себя.

- Да, - киваю, продолжая делать начатое и, слегка закусывая губу, добавляю: - Раньше жила с мамой, но теперь мое место занял парень младшей сестры, и мне пришлось потратить все свои сбережения на покупку квартиры.

- А для чего собирала деньги? – как бы между прочим интересуется Лу.

Хмыкаю и мрачно качаю головой, чувствуя вставший в горле неприятный ком.

- На свою свадьбу, - тихо бормочу в ответ я, и брови Ханя изумленно приподнимаются.

- Ты помолвлена?

- Нет, - поспешно отрицаю это кивком и ухмыляюсь. Заканчиваю обрабатывать рану и прячу пузырек с лекарством обратно в аптечку, отставляя ее на стол. Сажусь рядом с Лу на диванчик, где он уже сидит, и, нервно облизнув верхнюю губу, проговариваю: - Дело в том, что моя младшая сестра скоро выходит замуж, а нашей матери очень важно, чтобы зять не сбежал. Ему негде жить, и домой каждый раз ездить очень далеко, поэтому сестра попросила приютить его у нас. Но… Позже я начала замечать, что ее парень странно смотрит на меня, а как-то даже поймала его на том, что он ковырялся в моем белье. Тогда он попытался приставать ко мне, но нас увидела мама и решила, что я хочу отбить чужого жениха. Мы сильно поссорились, и я ушла, а когда начали возобновлять общение, то все, о чем мать могла говорить, так это о моем браке. Ей хочется, чтобы я поскорее вышла замуж и забыла о чужих мужчинах.

- Почему ты не рассказала ей всю правду? – негромко спрашивает Лу, внимательно слушая меня.

Грустно улыбаюсь и опускаю глаза, ощущая себя по меньшей мере мерзко от пережитых вновь воспоминаний.

- Я пыталась, но она не поверила. Сказала, что их любовь с сестрой настоящая, а я пытаюсь разрушить чужую семью. Кто знает, может, так оно и было…

- Ты идиотка, - вдруг говорит Хань, пристально глядя на меня и раздраженно цокая языком. – Просто сбежала вместо того, чтобы избавить свою сестру от этого ублюдка! Он же не остановится на этом и будет продолжать смотреть на других женщин.

- Мне плевать, - отвечаю с горечью и чувствую, как к глазам начинают подступать слезы, потому что тон Лу обижает, а помимо этого, в голове снова начинают всплывать неприятные картины, которые я так отчаянно все время пытаюсь забыть. – Она получила то, что заслужила. Моя сестра тоже не слишком перебирает мужчинами, знаешь ли! И я не удивлюсь, если она будет изменять! Они просто идеальная пара!

- Ты хочешь наблюдать, как твоя семья распадется и утонет в горе? – удивленно спрашивает парень, и я резко поднимаю голову, злобно глядя на него и не скрывая слез, что вот-вот сорвутся с ресниц и покатятся по щекам.

- Нет у меня семьи, ясно?! Я не могу назвать людей, вышвырнувших меня на улицу, семьей! Они оставили меня без денег, вынудив как бродяге искать себе жилье! Поэтому я не хочу ничего рассказывать! Не буду! – не замечаю, как срываюсь на крик и рыдаю прямо на глазах у человека, которого все это дерьмо вообще никак не касается.

Хань неловко отводит взгляд и тяжело вздыхает, сцепляя пальцы рук в замок. Между нами повисает неловкая тишина, и мне хочется удавить саму себя за то, что вообще рассказала о своем постыдном прошлом. Я не хочу, чтобы он воспринял меня как эгоистку или мстительницу собственной семье, но ничего не могу поделать и просто тихо всхлипываю изо всех сил, пытаясь остановить поток слез.

Неожиданно Лу притягивает меня к себе, обнимая рукой за плечи. Моя голова оказывается под его подбородком, и я слышу, как он медленно сглатывает. Не могу поверить, что «холодный парень» сделал это, но не рискую даже пошевелиться, ведь все волшебство момента сразу же исчезнет.

- Я понимаю, – говорит Хань, начиная слегка поглаживать мое плечо, где кожа тут же словно воспламеняется от приятных ощущений. – Ты не виновата. Просто так сложились обстоятельства…

- Так же, как и у нас с тобой, верно?.. – тихо произношу, наконец успокаиваясь и надеясь, что парень не отпрянет из-за того, что я вновь задела эту скользкую тему. Но он не шевелится, и, стараясь не волноваться, продолжаю: – Почему ты не хочешь говорить о клубе со мной?

- Потому что общение партнеров вне клуба запрещено, - отвечает он ровным тоном, вызывая у меня мурашки по коже. – Никто не должен узнать, что мы соседи, живущие напротив друг друга.

- Значит, ты поэтому избегаешь меня? – с горечью спрашиваю, и он негромко хмыкает, слегка пожимая плечами.

- Нет, не поэтому.

- А почему тогда?

- Идем, нам пора, - резко говорит парень, и что-то странно щелкает у него в кармане брюк. Хань нервно касается штанины рукой и ловит мой любопытный взгляд, поспешно объясняя: - Это такой прибор – типа пейджера.

После чего, не дожидаясь моего ответа, он поднимается на ноги и быстро идет к выходу, оставляя дверь открытой для меня. Сглатываю непрошеную слюну и нахмуриваю лоб, изучая свое отражение в висящем напротив зеркале. Наверное, ему просто не нравятся такие девушки, как я, а клуб – это только работа. Хватит уже быть глупой, Пак Джису.

Грустно улыбаюсь и направляюсь к выходу. В конце концов, у нас впереди еще много работы, и я тоже должна помочь своему соседу, делая вид, что все в порядке. Наверное, так будет проще и правильнее.

Впрочем, остаток дня пролетает достаточно быстро, и, пока мы загружаем грузовичок, а после вместе с водителем едем по нужному адресу для того, чтобы доставить вещи, солнце привычно заходит за горизонт, а мы с Ханем так и не говорим друг с другом. Мне неловко, да и он снова натянул маску безразличия и отстраненности – как при первой нашей встрече.

Весь наш разговор после того, что произошло в квартире, ограничивается кратким обсуждением двух старых гитар, принадлежащих бабуле Им. Она решила выбросить их на помойку, но мне стало жаль инструменты, и я предложила забрать их себе. Лу тоже сказал, что может взять одну, ведь раньше отлично играл, поэтому старушка только обрадовалась, что гитары не придется выбрасывать и они еще послужат верой и правдой другим людям.