Почему после еды хочется спать? Потому что кожица на животике натягивается, и глазки закрываются. Пока директор вел разъяснительные работы насчет судей, комиссии, представителей Министерства и отборочного артефакта, я задремал. Какое счастье, что не придется во всем этом участвовать. Зато можно будет зарисовать драконов, и посмотреть на русалок, и….

Вдохновение волной адреналина смыло всякую сонливость, я взбодрился и приготовился к очередной бессонной ночи, но мне ее жестоко обломал Блейз Забини, что ледоколом "Арктика" пробился ко мне, схватил за руку и потащил за собой. Пришлось мельком извиниться перед ошарашенным Каркаровым, мимо которого слизеринец пронесся ракетой.

Меня не очень аккуратно швырнули на стену в ближайшем закутке, приставили к горлу палочку. Что же вы такие предусмотрительные, змейки мои!

— Планов и видов не имею, с Падмой просто дружим. И она готовит тебе темную, так как приревновала, — тут же отчитался я.

Забини ошарашенно просиял, затем озадачился, затем чело его омрачилось думами и сожалениями насчет того, что строил глазки Флер. Но свою миссию по спасению собственной художественной шкуры я выполнил. А теперь бежать, бежать, бежать, пока слизеринец не пришел в себя. У него мамочка не зря так часто замуж выходит, не дай Мерлин, ребятенок материнские гены перенял.

— Со своим не в меру ревнивым парнем разбирайся сама, — оповестил обеспокоенную Падму в гостиной. — У меня спина болит.

Ну, вот, у меня видите ли, спина болит, а у нее лицо сияет. И где справедливость?

— Что-то мрачноваты у тебя картины получаются, — заметил Слизерин, заглядывая на пока еще карандашные наброски.

Кубок Огня и бросание в него записок меня интересовало постольку-поскольку. Все самое яркое и необычное на первом этапе я уже увидел. Теперь главное успеть зарисовать, пока свежи впечатления, пока все это не забыл. Руки двигались сами по себе, перед глазами стояли картины, которые я бы хотел увидеть.

— Они же прибыли вечером, когда уже темно на улице, — погрыз карандаш, добавил пару штрихов.

Пожалуй, Ласка начнет говорить только о Краме в этом томе. И пусть Дракончик побесится, но на самом деле никакой измены не будет. Мой рыжик слишком наивен и честен, чтобы целенаправленно увиваться за звездой квиддича, как за потенциальным партнером. А вот как за просто хорошим игроком… Драко будет понимать это, что, впрочем, не помешает ему скрипеть зубами.

— На что ты только тратишь свой талант, — укоризненно покачал головой Слизерин.

Бросил на него короткий недовольный взгляд, невольно задержался на четко очерченных губах. Какого черта я творю?! Что со мной происходит?! Вернее, я знаю, что происходит. Остается надеяться, что гормональная перестройка у магов происходит гораздо быстрее, чем у обычных людей. Два года в компании жутко сексуальной картины я не переживу. И так сны донимают.

— Не смей ограничивать самовыражение ребенка! — недовольно отбрила его тем временем Кандида. — Каждый студент имеет право следовать своим путем, способности нужно развивать, чтобы талант не зачах.

Постепенно голоса отодвигались на задний план, они жужжали, шумели прибоем где-то над головой, а на листе под рукой расцветала шотландская ночь у стен замка.

— Гарри, где ты пропадал! — набросилась на меня Гермиона, стоило только появиться в Большом зале на ужине.

Я что-то забыл? Ах, да, сегодня же суббота, будут объявлять имена чемпионов. Увлекся, что поделаешь.

К вящему неудовольствию одной ослепительной блондинки, наш стол снова стал интернациональным в пределах четырех факультетов. То есть к Когтеврану снова прибились несколько слизеринцев и гриффиндорцев. Радовало, что теперь компания расширилась еще и на Блейза Забини, который приветливо помахал мне рукой, второй обнимая за плечи довольную по уши Падму. Рад за них.

И чем Флер недовольна? У нас хорошая, душевная компания.

— Уверен, чемпионом станет Крам, вот увидите, — кажется, рыжик определился, кому уделять больше своего внимания. И снова не в пользу Флер Делакур. Да, не везет блондиночке.

Драко тем временем поморщился.

— И так целый день, — пожаловался он. — Крам то, Крам се. Как будто кроме него других игроков нет. Честно, мне очень понравилась его игра, но, кажется, я скоро уже возненавижу все, что связано с фамилией Крам. У меня на нее вырабатывается стойкая аллергия.

Бобренок согласно кивнула.

— Представляете, профессор Снейп хотел отказаться от занятий, вроде как все заняты Турниром.

— Но ты ему не дала, — заметил, накладывая себе в тарелку привычный стейк с овощами.

— Естественно! — какое прелестное возмущение! Какой красноречивый румянец на щеках! — Нам СОВ сдавать уже на следующий год.

— Кто о чем, а Грейнджер о знаниях, — протянул Малфой. Гермиона показала ему язык. — Но самая удивительная новость все равно принадлежит мне. Сегодня шел мимо кабинета прорицаний и увидел, как профессор Люпин диагностирует лестницу, проверяет ее, а потом профессор Трелони его к себе на чашечку чая зазывала.

— Это простая благодарность, — взмахнула рукой Гермиона.

— Я так не думаю! — тут же возразила Лаванда. — В любом случае, иногда достаточно простой благодарности, чтобы родилось сильное, всепоглощающее чувство….

Так, кто-то явно перечитал на каникулах любовных романов. Лаванда пожала плечами в ответ на скептические взгляды остальной компании.

Тем временем принесли Кубок. Волнительный момент, все напряжены. Кроме, опять же, нашей компании.

А потом все пошло наперекосяк. Нет, Виктор Крам, Флер Делакур и Седрик Диггори оказались чемпионами. Но появился и четвертый козел отпущения — я.

— Гарри, иди, тебя директор зовет, — Бобренок, ты стараешься быть мягкой, спасибо. Но меня это от разгневанного Хогвартса не спасет.

А мне так хотелось бы один год нормально отдаться манге, тем более такие события. И участвовать в них я не планировал.

КА. КО. ГО? ЧЕР. ТА?! Я же все предусмотрел, я же убрал Крауча и Питера, я позаботился о том, чтобы некому было бросить мое имя в Кубок. Но оно там оказалось. И кого подозревать? Снейп узнал, что я мангака и таким способом решил отомстить? Ха-ха три раза. Но что теперь делать?

В комнате с чемпионами разгорелся спор между директорами, деканом Гриффиндора, моим деканом и Снейпом. Ну, да, кто у нас главный специалист по темным проклятиям?

Мне это напомнило сцену из "Властелина колец", не хватало еще только стойки с обручальным колечком Саурона и его таинственного, злобного шепота. Помнится, я в детстве спать не мог, после того, как услышал крик Голлума: "Шир! Беггинс!".

— Гарри, ты не бросал свое имя в Кубок? — ой, надо же, меня заметили! Не прошло и века.

— Нет, директор.

Максим и Каркаров фыркнули, тем самым выражая свое недоверие. И уже хотели начать спорить заново, так что пришлось похлопать в ладоши, чтобы привлечь их внимание. Конечно, свисток подошел бы лучше, но, боюсь, меня бы после такого неуважения четвертовали.

— У меня есть предложение. Выслушайте, — остановил Каркарова. — Мистер Крауч, — старшего из Краучей вернули, потому что кроме этого педанта организовать Турнир нормально не сумел бы никто. Да и врачи уже выгоняли его, он постоянно цапался с Сириусом на почве "отцов и детей". Вечный отец и вечный ребенок нашли друг друга. — Мистер Крауч, как звучит условие участия в Турнире? Я могу отказаться от этого?

— Нет, — чиновник покачал головой. — Тот, чье имя выбросит Кубок, обязан принять участие.

Мдя, плохо, но еще не все потеряно.

— А что говорится про судей?

— Ими являются директора школ, — пожал плечами мужчина, на лице его светилось недоумение. Впрочем, остальные по непониманию не отставали.

Значит, про беспристрастность ничего не сказано, данный пункт идет как бы по умолчанию, чем и воспользуются в будущем Максим и Каркаров.

— В таком случае…. Этапов три, как и в прошлом? — кивок. — Я не прошу сказать, какие именно предстоят испытания, — ой, Флер, не стоит так гримасничать. Нормального презрения не получится, а морщины появятся. — На третьем этапе предусмотрена возможность самому участнику сдаться? Дать какой-нибудь сигнал или что-то в этом роде?