3. Удерживание-вместе-разделенного в реальности всегда осуществлено тем или иным конкретным способом; следовательно, в каждом актуальном удерживании­-вместе-разделенного один из атрибутов доминирует, вытесняет другой и, таким образом, детерминирует его как невозможный - поскольку каждый из атрибутов невозможен с точки зрения другого. Таким образом, каждая актуальная ситуация удерживания-вместе - это результат уже закончившейся борьбы, фиксирующий присвоение победившим атрибутом всей полноты субстанциального и вытеснение блокированного атрибута, потерпевшего поражение, в область исключенного и невозможного.

4. Подобная блокада имеет последствия как для доминирующего, так и для подчиненного атрибута. Невозможность вытесненного атрибута является новым качеством, появившимся в результате его вытеснения и блокады: атрибуты невозможны лишь друг для друга; в самих же по себе минимальном проникновении и максимальном прилегании ничего невозможного нет. Таким образом, подчиненный атрибут как невозможный производится в результате процесса блокирования; он становится продуктом. С другой же стороны, именно блокирующий атрибут производит невозможность блокированного самим фактом его вытеснения; тем самым, господствующий атрибут превращается в продуцирующий и производящий. Таков генезис производственных отношений: они фундированы в первичной несовместимости атрибутов без того, чтобы сама эта изначальная несовместимость была производством чего бы то ни было. Однако именно эта несовместимость делает неизбежным самораспад субстанции и коллапс в невозможное как первопроизводимое.

Дополнение. С абстрактной точки зрения, любой атрибут может оказаться доминирующим или подчиненным. На деле, однако, ситуация доминирования представляет собой упускающее удерживание: она удерживает один из способов удерживания-вместе-разделенного, при этом оказываясь не в состоянии удержать второй и упуская его. Следовательно, это ситуация разъединенности в соединенности - то есть минимального проникновения. Именно поэтому в конкретном и первоначальном, стихийном осуществлении вытеснения доминирующим атрибутом всегда оказывается минимальное проникновение, а вытесненным и невозможным - максимальное прилегание (поэтому, например, вся суть делезовской философии состоит в утверждении автономности прилегания как вытесненного и подчиненного гегемонии садистского проникновения).

Это, правда, не означает, что не существует ситуаций, в которых доминирующим атрибутом является максимальное прилегание, а минимальное проникновение подчинено и функционирует как производимое невозможное. Но такого рода ситуации всегда являются производными и историческими - то есть не результатом первичного вытеснения, а одной из фаз его трансформации и дальнейшей борьбы между атрибутами. Последующий анализ этих последовательностей и трансформаций является областью частных наук о коинсидентальном.

D

Третье агрегатное состояние субстанции. Causa sui и модусы.

1. Переход от первого агрегатного состояния субстанции ко второму является результатом абстракции: несовозможность блокируемого атрибута отделяется от своего реального содержания (как невозможности иного способа удерживания-вместе-разделенного, несовместимой с тем типом удерживания, который осуществляется господствующим атрибутом) и приобретает характер невозможности как таковой, невозможности самой по себе. Однако завершение самоблокирования субстанции требует абстракции второго порядка: абстракции, абстрагирующейся от самой этой абстракции, вытеснения, скрывающего вытеснение. Мир в его стихийном состоянии, мир, с которым мы изначально имеем дело, является результатом этого двойного коллапса, в котором коллапсирует само коллапсировавшее, а подчинявшее делается подчиненным. В этом третьем агрегатном состоянии конфликт между атрибутами трансформируется из противостояния между производством и продуктом в противостояние между невозможным самопредшествующим объектом и реализующими этот объект в своем разворачивании (для которого он является пределом, или нестерпимым) способностями, или модусами.

Дополнение. Преодоление метафизики, осуществляющееся пост-кантовской философией, производит выход за пределы абстракции второго порядка, отделяя субстанцию от проецируемой на нее и подчиняющей ее себе способности и конкретизируя абстрактное самопредшествование causa sui. Однако она не выходит за пределы первичной абстракции и отождествления субстанции с атрибутом. Производство невозможного в форме обеспечения данности неданного как такового продолжает восприниматься здесь как ультимативная и наиболее действительная реальность; задачей же философии становится конструирование машин равновесия, удерживающих вместе данное и неданное в максимально эффективной форме (обычно такого рода машины представляют из себя метамеханизмы равновесия, системы уравновешивания нарушений равновесия в противоположные стороны). Такого рода машины равновесия действительно являются конкретным содержанием метафизического: именно они производят самопредшествование causa sui, абстрагирующейся от этого производства и вытесняющей его. Однако эта сердцевина метафизического коллапса уже сама по себе является коллапсом - поэтому все попытки ее удерживания являются попыткой удержать падающее. Абстракция метафизики абстрагируется от абстракции: преодоление пост-кантовской философии растрачивает все свои силы и все свои концептуальные резервы в преодолении блокады второго уровня и останавливается в узком пространстве между двух стен. Вместо того, чтобы постоянно пытаться удерживать падающее, добавляя к цепям нарушения равновесия новые корректирующие фрагменты, следует понять, что само это беспрестанно воспроизводящееся нарушение равновесия внутри атрибута (то есть чередования коллапса в разъединенности и коллапса в соединенность) является лишь воспроизводством, внешним очерчиванием и своего рода переводом первичного нарушения равновесия между двумя способами удерживания-вместе-разделенного (то есть не между 1 и 0 наличия или отсутствия связи, но между двумя системами связывания несвязанного). Толкнуть падающее - значит перестать переводить субстанцию на язык атрибута - и превратить двоичный абсолют возможного невозможного в четверичный резолют удерживания-вместе удерживания-вместе.

2. В условиях первичного вытеснения производства невозможного блокированный атрибут функционирует одновременно как производимыи и созданный (в качестве невозможного) и как данный и предшествующий этому производству (в качестве блокированного способа удерживания-вместе­разделенного). Абстракция второго порядка интериоризирует эту двойственность, приписывая ее самому невозможному и делая ее его содержанием: отвлекаясь от процесса абстракции и действуя так, как будто бы его не существует, она соединяет результат этого процесса с тем конкретным содержанием, благодаря абстрагированию от которого он возникает. Данность и сотворенность, вечность и новизна становятся характеристиками самого невозможного; и его невозможность сводится к невозможному совмещению этих характеристик - к невозможности самопредшествования causa sui, создающей свое собственное производство. Субстанция же как созданная и сотворенная подобного рода самопредшествующей causa sui приобретает характер диахронического разложения самопредшествования абсолюта в следующих друг за другом ступенях предшествующего и последующего; удерживание-вместе-разделенного оказывается таким образом детерминированным как удерживание вместе некоторого «до» инекоторого «после», как бесконечный диахронический ряд, для которого одновременность самопредшествования невозможного-как-продуцирующего служит недостижимым пределом.