В противоположность этому, самонаведение механизма активизации конфликта, осуществляемое коинсидентальным методом, позволяет сделать всю область бытового и обыденного полем революционной борьбы не в переносном, а в прямом смысле слова.

7

Основным инструментом, с помощью которого осуществляется подобное самонаведение, является детерреториализация конфликтов, изымающая столкновения из их локальных контекстов и позволяющая им выстроиться в своего рода коинсидентальные ряды поверх обуславливающих их каузальных цепей - без того, чтобы реальность этих цепей подвергалась сомнению (в этом отношении область коинсидентальных рядов близка к тому, что описывается Делезом как «квази­каузальное»: «призрачная причинность» связей между эффектами, производимыми несвязанными телесными сочетаниями и обеспечивающая «поверхностное натяжение», которое гарантирует автономность уровня события/смысла по отношению к производящим их языку и положениям вещей)^[22]. Каждая из входящих в коинсидентальный ряд стычек полностью детерминирована порождающими ее психологическими, социальными и какими угодно другими обстоятельствами; однако существенным является именно их «сгущение», следование друг за другом в «происходящем со мной» (а точнее, в том континууме, траектория которого и является «мной») - то есть в той связи, которой не существует с точки зрения каждого из этих обуславливающих континуумов, которая кажется «не имеющей отношения к делу», от которой следует отмахнуться, для того, чтобы решать «реальные проблемы». Однако это «не имеющее отношения к делу» и есть его подлинная суть.

В некотором смысле, однако, точнее будет сказать, что стычки сами впервые и создаются процессом детерриториализации - поскольку именно благодаря ему они могут быть восприняты в качестве таковых. Разбитая чашка, вирусная инфекция, ссора с другом, съемная квартира, навязчивая мелодия, шум лифта, лиловый и белый, проезжающий трамвай - благодаря интенсификации продольных связей совпадения все это вырывается из фрагментарной нестерпимости, которую следует осваивать или усваивать, и превращается в выпады, атаки и отступления, в солдат, связанных общностью тактического плана, сражающихся в еще неведомых, но с каждым разом все четче обрисовывающихся армиях и дивизиях.

Речь идет о своего рода позволении совпадать, которое освобождает коинсидентальное от подчинения гетерономным по отношению к нему инстанциям. На уровне революционной политизации повседневного это означает прежде всего обратить внимание на совпадение как на существенное, прекратить отмахиваться от него и отодвигать его в сторону как «просто совпадения». И подобно тому, как атрофированные мускулы в результате ежедневных упражнений развиваются и крепнут, последовательное использование способности к совпадению приводит к высвобождению и интенсификации совпадения, проявляющейся именно в «накоплении» и «аккумуляции» конфликтов, относящихся к одному и тому же ряду.

8

Уже у Альтюссера одним из главных принципов выявления сверх­детерминированного противоречия является его «сдвинутость» по отношению к ситуации: оно должно быть «вылущено» из локальных столкновений - без того, чтобы подобное «вылущивание» их разрушило и стерло. У Альтюссера подобный сдвиг принимает форму «считывания поверх»: сверхдетерминированное противоречие существует в качестве виртуального второго этажа, надстраивающегося над ситуацией и существующего лишь в модусе подобного надстраивания. Главной задачей, остающейся без изменений также и у Бадью (и отчасти Делеза) оказывается создание концептуального механизма, который позволит удержать этот статус «дополнительности» противоречия, его невключенной включенности в ситуацию. Уровень коинсидентального продолжает пониматься здесь абстрагированно и топологически: его статус как данного неданного лишь указывает на место, где он находится, - однако не сообщает ничего о находящемся в этом месте и, в конечном итоге, блокирует возможность до него добраться, обрекая нас на постоянное «пребывание в пути».

Коинсидентальный подход к противоречию отказывается от подобного отождествления «сдвинутости» и «приподнятости» - однако именно для того, чтобы радикализировать сдвиг, не давая ему превратиться в движение вверх-вниз, всегда обреченное на коллапс и распад. Изнутри ситуации противоречие может быть представлено лишь в фальсифицированной и искаженной форме, однако только благодаря тому, что мы имеем дело с таким противоречием и трансформируем его, мы и можем активизировать и ввести в игру подлинное противоречие; если же мы откажемся иметь дело с конкретными конфликтами в силу их «ложности», мы окажемся полностью оторванными от реальности: это главное следствие альтюссеровского анализа «сверхдетерминированности» является также и основной коинсидентального подхода к вопросу «кто против кого». Мы всегда имеем дело с истинными проблемами в неистинной форме; и только путем такого «имения дела» истинная форма и может быть активизирована. Однако для этой активизации необходима детерриториализация конфликтов, позволяющая задействовать своего рода продольные связи между ними. Позволение совпадать и означает прежде всего высвобождение особого знания, осуществляющего установление координации между распределенными по замкнутым друг от друга территориям конфликтами.

9

Удерживание автономности подобного рода вне-территориальной зоны, активизирующей сцепления между конфликтами, относящимися к различным регионам и различным причинно-следственным цепям, требует в первую очередь избавления от суеверия отношения. Всякое просвещение борется с предрассудками - и коинсидентальное просвещение не является исключением: одной из его главных целей является искоренение суеверия, подталкивающего нас к тому, чтобы на основании поступков, слов и выражения лица окружающих определить, как они «на самом деле к нам относятся». Как и всякое суеверие, суеверие настоящего отношения является источником страха, ставит препоны на пути действия и сковывает движения мысли. Большая часть жизни приверженных ему оказывается занята культом выяснения отношений - нескончаемой герменевтической процедурой, движущейся вокруг засасывающей в себя всю реальность воронки вопроса, не имеющего ответа.

Современный человек уже не склонен думать, что наводнения, засухи и грозы свидетельствуют о том, что к нему плохо относятся деревья, океаны, реки или облака; однако «отношение на самом деле» все еще находит себе прибежище в субъекте (в сущности, более верным будет утверждать что современная субъективность и конституируется функцией «относиться на самом деле»). И именно попытка выяснить отношение является нашей спонтанной реакцией на всякий конфликт, с которым мы сталкиваемся: мы пытаемся понять, о каком отношении нашего партнера, друга, институции свидетельствуют направленные против нас слова или действия.

Коинсидентальная детерриториализация конфликта предполагает прежде всего воздержание от такого выяснения. Именно «настоящее отношение» является той силой тяжести, которая привязывает конфликт к той или иной локальной зоне (а по сути дела она эти зоны и создает): отношений с семьей, рабочих отношений, романтических отношений. Аккумуляция конфликтов предполагает развитие первой космической скорости, позволяющей преодолеть эту силу тяжести и выйти в открытый космос автономных коинсидентальных рядов.

Коинсидентальный метод продолжает здесь движение, начатое теоретиками хасидизма («если твой сосед мешает тебе молиться, не думай о том, плохо или хорошо он к тебе относится; думай о том, почему Богу была не угодна твоя молитва и что в ней следует исправить»), или исторического материализма («действия капиталиста не являются следствиями его плохого или хорошего отношения к рабочим; для того, чтобы их понять, необходимо проанализировать процесс производства и отношение к средствам производства рабочего и капиталиста»). Однако в этих двух примерах детерриториализация сопровождается ретерриториализацией в метазоне «божестенной воли» или «процессе общественного производства». Утверждение субстанциальности совпадения позволяет подобной ретерриториализации избежать: совпадение не нуждается в том, чтобы быть размещенным, оно само - ультимативное место, в котором размещаются реальность и мир.