- Обижаться? - удивился Никодимов. - На что мне обижаться, товарищ Шуктомов. Я, как вы правильно отметили, шофёр, Пётр Александрович, обыкновенный водила. Моя работа баранку крутить и пассажиров развлекать, если они не против моей болтовни.

- Обиделся, - сказал Пётр Александрович, прихлопывая книгой по коленке, - ну, извини, брат Никодимов, ничего личного, только одна голая констатация факта.

- Есть немного, - после недолгого молчания признался Никодимов. - Совсем чуть-чуть, - он показал, насколько мизерна была его обида и переспросил: - Так куда едем, товарищ Шуктомов?

- На Десятую Стартовую, Никодимов, - сказал Шуктомов и раскрыл томик Бредбери, заложенный спичкой на "Марсианских хрониках".

- Что читаете, Пётр Александрович?

- Рэя Бредбери, Никодимов, американского писателя-фантаста. Роман читаю. "Марсианские хроники".

- Злободневная тема, Пётр Александрович.

- Актуальнейшая. В свете накала борьбы. За первенство в освоении планет Солнечной системы.

- От сказанного не отрекаюсь, - гордо провозгласил Никодимов. - И о чём пишет этот Бред-бери?

- О разном. О Земле, о Марсе, о людях. О ракетах пишет.

- Во, - воскликнул Никодимов. - Прочтите, Пётр Александрович. Про ракеты...

- Про ракеты, - сказал Шуктомов. - Добро, Никодимов. Прочту я тебе про ракеты. Он начал перелистывать страницы в поисках нужной.

- Вот, нашел. Глава называется "Ракетное лето". Слушай, Никодимов.

"Только что была огайская зима: - декламировал Шуктомов, - двери заперты, окна закрыты, стекла незрячие от изморози, все крыши оторочены сосульками, дети мчатся с горок на лыжах, женщины в шубах черными медведицами бредут по гололёдным улицам.

И вдруг могучая волна тепла прокатилась по городку, вал горячего воздуха захлестнул его, будто нечаянно оставили открытой дверь пекарни. Зной омывал дома, кусты, детей. Сосульки срывались с крыш, разбивались и таяли. Двери распахнулись. Окна раскрылись. Дети скинули свитера. Мамаши сбросили медвежье обличье. Снег испарился, и на газонах показалась прошлогодняя жухлая трава.

Ракетное лето. Из уст в уста с ветром из дома в открытый дом - два слова: Ракетное лето. Жаркий, как дыхание пустыни, воздух переиначивал морозные узоры на окнах, слизывал хрупкие кружева. Лыжи и санки вдруг стали не нужны. Снег, падавший на городок с холодного неба, превращался в горячий дождь, не долетев до земли.

Ракетное лето. Высунувшись с веранд под дробную капель, люди смотрели вверх на алеющее небо.

Ракета стояла на космодроме, испуская розовые клубы огня и печного жара. В стуже зимнего утра ракета творила лето каждым выдохом своих мощных дюз. Ракета делала погоду, и на короткий миг во всей округе воцарилось лето..."

- Как написано, - выдохнул Никодимов, с чувством ударяя ладонью по рулю. - Силища. Правильный товарищ, Пётр Александрович. Ракетное лето. В самое нутро целит, аж до печёнок забирает. Видите, что кругом твориться. Горит всё вокруг! Вон, смотрите! Ещё одна взлетает!

Шуктомов навалился на разогретый капот.

- Что делается! Взорвалась к чёртовой матери! Семнадцатая ракета упала! Горит всё вокруг! - возбуждённо крикнул Никодимов, отворачиваясь от лобового стекла к Шуктомову. - Семнадцатая ракета за неделю падает, товарищ Шуктомов! Леса горят вокруг, не переставая. Ужас, что творится, не успевают тушить! Едва погасят, как снова полыхать начинает. А по мне, всё просто! Горит?! Чёрт с ним, пускай горит! Главное - вперёд, вверх, не оглядываясь! Главное - не останавливаться! На Марс, товарищ Шуктомов! На Марс, без оглядки на окружающие разрушительные последствия. Пожары мы потушим, леса взамен сгоревших насадим!

- Экий вы... нетерпеливый, товарищ Никодимов.

- И на Марсе будут яблони цвести!

- До яблонь ещё далеко, товарищ Никодимов.

- Куда далеко! Товарищ Шуктомов, дайте только зацепиться за планету, и такое устроим! Пустим воду, оживим атмосферу, разобьём цветников, понастроим домов. Красота!

- Фантазёр вы, товарищ Никодимов.

- Да, фантазёр, - хохотнул Никодимов, - фантазёр! Разве только я фантазёр, товарищ Шуктомов? А вы разве не мечтатель, разве вы не грезите о всемирном освоении космического пространства, разве не мечтаете о далёких планетах, разве не влечёт вас мечта в космические дали?!

- Увы мне, товарищ Никодимов. Я практик, скучный, предсказуемый, занудливый инженерно-технический работник.

- Наговариваете, товарищ Шуктомов. Скучный... Верю, мечтаете. А ракеты? Ракеты - что! К чертям! Сгорят эти, запустим следующие. Следующих у нас полные ангары! Правильно я рассуждаю, товарищ Шуктомов?

- Глупо рассуждаете, товарищ Никодимов, - Пётр Александрович заложил спичкой страницу, - глупо, недальновидно и чрезвычайно преступно. Вы забываете о полезной массе груза, который разрушается вместе с не взлетевшей в околоземное космическое пространство ракетой. Той массой, которую ожидают наши товарищи, рабочие-сборщики на орбите.

- А! Будет вам, товарищ Шуктомов, - залихватски рубанул ладонью воздух Никодимов, - разве не собрано этого груза на складах? Сгорит, разрушится этот, отправим запасной.

- К тому же, Никодимов, вы забываете о разрушениях, причиняемых окружающей среде.

- Окружающей среде?! - вскричал Никодимов. — Какой окружающей среде?! Кто думает об окружающей среде в годы великих свершений?! Когда прогрессивное и всё остальное человечество включилось в бескомпромиссное соревнование за первенство в полёте на Марс, товарищ Шуктомов. Для нас важно, кто станет первым, кто выйдет победителем, чья нога первой ступит на красный песок, кто первым оставит в марсианской пыли отпечаток своего ботинка, чей флаг первым будет развиваться на марсианских ветрах!

- Как просто у вас получается, товарищ Никодимов, пошло и примитивно. А что прикажете делать с нашими гражданами, страдающими от последствий нашей с вами космической горячки? Как прикажете с ними поступить? Не обращать на них внимания? Отбросить, как ненужный хлам? Разве не для них все наши свершения и победы? Разве не ради их светлого будущего мы с вами, Никодимов, стараемся, рвём из себя все жилы и выжигаем свои распрекрасные души до основания разума? Что скажете, товарищ Никодимов, на такие соображения, чем сможете ответить, как возразите?

- К чертям, к чертям, товарищ Шуктомов. Вперёд, не оглядываясь и ни о чём не сожалея! Жалеть станем после! На Марс, товарищ Шуктомов, и пусть несознательные граждане трепещут! Кто они такие, эти граждане, как не банальные мещане?! Жалкие черви, забившиеся в норы своих домов, высохшие пауки, запутавшиеся в тухлых сетях мелкособственнических инстинктов, никчёмные приобретатели материальных благ, забывшие о детских мечтах. К чёрту их интересы. Задачи страны и прогресса, вот что по настоящему важно!

- Максимализм, товарищ Никодимов, волюнтаризм и безответственное шапкозакидательство в одном флаконе. Социал-дарвинизм деревенского разлива.

- Максимализм? - запальчиво произносит Никодимов. - Вспомните, товарищ Шуктомов, что было совсем недавно? Смотрите, были олигархи, грабили природные ресурсы, гуляли в куршавелях, эксплуатировали трудовое население, жрали балыки с чёрной икрой, пили виски и французское шампанское, играли в казино, хранили деньги в иностранных банках, покупали собственность, дворцы всякие, особняки, газеты, яхты, отмывали деньги, содержали любовниц. Были чинуши-взяточники, была власть хуже вражеской. Сельское хозяйство - развалено, промышленность - развалена, медицина - развалена. Культура, образование - в заднице. Нефть, газ полезные ископаемые - всё гнали на Запад. Люди из страны уезжали. Даже не уезжали - бежали. Умные, предприимчивые. Светлые головы! Затем пришли мы, вернули награбленное трудовому народу, пересажали всех этих кровососов и мздоимцев к чёртовой матери, собрали их деньги в государственном бюджете. Поднимаем экономику, строим дороги, даём бесплатное жильё нуждающимся, отправляем корабли в космос. Их богатства снова работают на трудящегося человека. Вот на кого мы рассчитываем. Рабочий, труженик. Он нас прекрасно понимает. Диалектика!