Заместитель Председателя Совета Министров сердечно обнял вошедшего Петра Александровича и трижды, по старому русскому обычаю, расцеловал. Пётр Александрович неопределённо хмыкнул и ответно приложился к щекам заместителя Председателя Совета Министров.
- Здравствуйте, голубчик, - сказал заместитель Председателя Совета Министров, - как долетели?
- Долетели нормально, Аполлинарий Иванович - сказал Шуктомов. - Изумительно быстро. Без неприятностей.
- Один? Или с попутчиками?
- С попутчиком, Аполлинарий Иванович. С Решетовским. Михаилом Константиновичем.
- С директором Сибирского Аэродинамического института?
- С ним, Аполлинарий Иванович.
- Крепкий учёный. И талантливый организатор. Куда он?
- На заседание Комитета по ускоренной модернизации.
- Значит, решились всё-таки собрать Президиум? И правильно. Слишком много проблем накопилось, слишком много задач, требующих первоочередного рассмотрения отложено в долгий ящик. Волынят, забалтывают, откровенно саботируют. Проголодались?
- Не так, чтобы очень. Пообедал в самолете. Но от чая не откажусь.
- Может быть, кофе?
- Нет, Аполлинарий Иванович, кофе не буду. Чай, чай и только чай. крепкий, горячий, свежезаваренный чай. С маковыми бубликами. Или с теми ванильными булочками, облитыми глазурью. Которыми так любит угощать гостей ваша секретарша. Некоторые осведомлённые товарищи утверждают, что достаёт она их по великому блату, для особо уважаемых и почётных визитёров.
- Скажете тоже, по блату. Да ещё и по великому! К вашему сведению, Пётр Александрович, эту чудесную сдобу пекут на нашем городском хлебокомбинате и продают в совминовском кафе, на третьем этаже. Откуда их моя секретарша приносит и вас, моих визави, угощает.
Аполлинарий Иванович жмёт на кнопку интеркома: "Екатерина Гордеевна, соорудите нам, пожалуйста, чайку... м-м-м, Пётр Александрович, вы какой предпочитаете: китайский, индийский, цейлонский, африканский?
- Цейлонский, - не задумываясь, отвечает Шуктомов.
- Цейлонского, - говорит заместитель Председателя Совета Министров, и снова обращается к Шуктомову, - листового или гранулированного?
- Листового, - отвечает Пётр Александрович и уточняет, - красного, крупнолистового, если можно.
- Отчего же нельзя, конечно можно, - смеётся Аполлинарий Иванович и продолжает, - Красного, крупнолистового, Екатерина Гордеевна. И не забудьте нашу фирменную сдобу.
- Бублики закончились, Аполлинарий Иванович, - сообщает секретарша.
- Бубликов не осталось, - прикрыв микрофон, заговорщицки шепчет Шуктомову заместитель Председателя Совета Министров.
- Согласен на булочки, - также шёпотом произносит Пётр Александрович.
- А что с булочками, Екатерина Гордеевна? - спрашивает Аполлинарий Иванович.
- Булочки в наличии, - серьёзным голосом подтверждает секретарша.
- Значит, так, Екатерина Гордеевна. Крепкого красного чаю с булочками для товарища Шуктомова и чашку китайского зелёного для меня.
- Сейчас принесу, Аполлинарий Иванович.
- Присядем, Пётр Александрович, - заместитель Председателя Совета Министров указывает на кожаные кресла и низкий журнальный столик, стоящие в углу обширного кабинета под развесистой кроной растущего в кадке пальмового дерева.
- Закуток душевного отдохновения. В минуты редко выпадающего безделья.
Шуктомов опускается в кресло, Аполлинарий Иванович садиться напротив, вполоборота к Петру Александровичу.
- Зачем он меня вызвал? - думает Шуктомов, расслабляя мышцы тела. Усаживаясь, он не догадался поставить бриф-кейс на пол и теперь вынужден сидеть с этим заграничным бизнес-портфелем на коленях, являя собой образец провинциального недотёпы, ходока-просителя из глубинки.
- Вам "дипломат" не мешает? - участливо спрашивает Аполлинарий Иванович.
- Извините, - несколько резко говорит Шуктомов, убирая бриф-кейс с колен.
- Волнуетесь?
- Нет, с чего бы? - произносит Шуктомов, - хотя, может быть, пожалуй, что и волнуюсь. Немного.
- Как обстоят дела на объекте?
- В график укладываемся. В чём-то идём с опережением. Я привёз последние отчёты.
- Не беспокойтесь, Пётр Александрович. У нас к вам нет никаких фундаментальных претензий. В Правительстве вами весьма довольны. А что с подготовкой экипажа?
- Готовность экипажа нулевая, - без колебаний отчеканил Шуктомов и внезапно побледнел (глупость сморозил - испуганной птицей мелькнула мысль).
- Нулевая? - неприятно колюче переспрашивает Аполлинарий Иванович.
- Ну, - тушуется Пётр Александрович, - экипаж завершил курс обучения и полностью готов к выполнению поставленного государством задания. Готовность экипажа полная, - повторяет он, теперь уже предательски краснея.
- Ох, Пётр Александрович, - хлопнув по подлокотнику кресла, укоризненно говорит Аполлинарий Иванович, - что же вы, голубчик, право слово! Нельзя же так пугать! Нулевая готовность! У меня аж сердце чуть из груди не выскочило!
- Простите великодушно, Аполлинарий Иванович, вырвалось непредумышленно. Это на сленге, на нашем местном профессиональном наречии. Отчасти шутливо, а отчасти...
- Я догадался, - лукаво усмехается заместитель Председателя Совета Министров. - Итак, экипаж подготовлен...
Секретарша принесла чай и булочки. Аполлинарий Иванович умолкает, ожидая пока секретарша сервирует стол. Секретарша ловко расставила чашки, блюдца, сахарницу, плетёную корзинку с булочками.
- Спасибо, Екатерина Гордеевна, - говорит Аполлинарий Иванович. - Я попрошу вас не соединять меня ни с кем следующие двадцать пять минут, кроме как в экстраординарных случаях, либо если это будут звонки от высшего руководства. Внутреннюю связь переведите на себя, интерком отключите, посетителей гоните в шею или просите их подождать. У меня совещание. Экстренное, внеплановое совещание по вопросам, не терпящим отлагательств. Всё ясно, Екатерина Гордеевна?
- Ясно, Аполлинарий Иванович, - секретарша забирает поднос и выходит в приёмную, плотно затворив за собой дверь.
- Кушайте, кушайте, не стесняйтесь, - Аполлинарий Иванович придвигает корзинку к Шуктомову.
- Спасибо, попробую, - благодарит Пётр Александрович, размешивая сахар в кружке мельхиоровой чайной ложечкой.
- Изумительно вкусно, - Аполлинарий Иванович выразительно причмокивает губами.
- Да, и впрямь вкусно, - соглашается Шуктомов.
- Нектар и амброзия, - шутливо изрекает заместитель Председателя Совета Министров. - Нажористый розанчик, пальчики оближешь.
- Розанчик?
- Ну да, розанчик, - подтверждает Аполлинарий Иванович, - это такая булочка с верхушкой в виде сходящихся лепестков. Впрочем, к существу нашего с вами разговора розанчик отношения не имеет. Пётр Александрович, как вы посмотрите на то, чтобы ненадолго сменить квалификацию?
- Меня снимают с проекта?
- Вас? Снимают? - малость опешил Аполлинарий Иванович. - С чего вы так решили, Пётр Александрович? Есть предпосылки?
- Я не знаю, - говорит Шуктомов, - вам виднее.
- Пётр Александрович, - заместитель Председателя Совета Министров укоризненно качает головой, - неужели вы всерьёз полагаете, что я могу что-либо от вас скрывать? Если бы существовали объективные причины для вашего отстранения и было принято соответствующее решения, я бы никоим образом не стал его от вас скрывать. Я сказал именно то, что хотел сказать.
"Не взыщите, Аполлинарий Иванович. Честно говоря, я всё больше запутываюсь и теряюсь в догадках. В последний год я вообще уже мало что понимаю. Меня держат на коротком поводке, меня ни о чём не информируют, мне ничего не объясняют. За этот год я занимался чёрт знает чем, кроме "возложенных на меня обязанностей". Знаете, что я делаю сейчас? Конечно, вы это знаете, но тем не менее... Я возглавляю цех по сборке посадочных модулей! А чем я был занят шесть месяцев назад? Спросите меня, где я был шесть месяцев назад?! Осваивал технологию гидропоники на учебном полигоне, устроенном в гобийской пустыне и обводнял засушливые районы Центральной Африки. Ладно, чёрт с ней, с этой гидропоникой. Согласен, знание гидропоники мне необходимо, способы поиска воды в пустыне тоже могут пригодиться, но управление службой перлюстрации почты?! Это не в какие ворота не лезет! Для чего мне надо было изучать метод не повреждающего клеящий слой вскрытия конвертов, вместо того, чтобы, к примеру, отрабатывать действия при возникновении нештатной ситуации на борту. Меня назначили на должность начальника экспедиции и вы, Аполлинарий Иванович, желали мне всяческих успехов и жали руки в присутствии членов Государственной комиссии, в этом самом кабинете, два с половиной года назад. За эти два с половиной года я провёл в Центре подготовки максимум четыре месяца, с перерывами и отъездами для выполнения сверхсрочных и неотложных поручений, заключавшихся в развертывании производственных мощностей, налаживании производственных цепочек и руководстве отстающими участками. Помимо орошения-осушения, выращивания растений на искусственных питательных, средах и чтения чужих писем. И дурацких докладов о готовности основного и дублирующего экипажей, об уровне подготовки которых меня лично информируют посредством детальных докладов, напечатанных мелким шрифтом, через один интервал, копии которых, я уверен, лежат в вашем сейфе, или где вы их там храните. Впрочем, аналогичные претензии могут предъявить вам, уважаемый заместитель Председателя Совета Министров не только я, но и остальные гражданские специалисты, включенные в экспедицию. Что заставляет всех их ( и меня в том числе) серьёзно задуматься о своём месте и дальнейшей перспективе в грядущем межпланетном перелёте. Не выполняют ли они (и я в том числе) роль обманки, а я, к тому же, не занимаю ли пост зиц-председателя Фукса в неведомо кем и неизвестно во имя чего затеянных политических играх? Что вы на это можете возразить, Аполлинарий Иванович?"
