Последняя фраза оказалась неожиданной для самого Алеши. Он не стремился к встрече с проводницей и не называл свою станцию. Вероятно, она узнала об этом у второй проводницы - той, что проверяла билеты на входе. Еще более странной показалась реакция Оли на неосторожный вопрос Алеши. Она словно была уверена, что он скажет это.
Приподняв голову, Алеша, не растерялся и спросил номер ее телефона. Он не хотел расстраивать бедную девушку, но звонить ей все равно не собирался. К его еще большему недоумению, она уже написала свой номер красной пастой на белоснежном листке идеально ровно отрезанной бумаги.
Оля протянула листок, улыбнулась и отправилась в свое купе.
-- Возвращение блудного сына
Оказавшись на пороге родного дома, Алеша глубоко вдохнул аромат роз высаженных его матерью под окнами. Со дня отъезда Алеши здесь мало что изменилось. Вместе с тем небольшой домик на окраине городка показался еще меньше, чем был раньше, а по боковой стене поползла трещина, по форме напоминающая молнию во время страшной грозы. Оба деревянных окошка, выходивших на улицу, так и просили заменить их или, по крайней мере, освежить новой краской. Да и шифер, укрывавший дом от дождя и снега, с годами позеленел от сырости.
Но все это такое родное, что недостатки вызвали у Алеши одно лишь умиление. Вот его губы и расползлись в улыбке.
Через минуту входная дверь распахнулась. В проеме показалась пухленькая женщина невысокого роста. Это была мать Алеши - Екатерина Ивановна. С виду ей можно было дать не меньше шестидесяти пяти лет. На ее поясе поверх затертого халата был туго затянут фартук, перепачканный мукой, голова была повязана желтовато-белой косынкой. По всей видимости, она как раз что-то стряпала.
- Сынок, родненький мой! Наконец пожаловал! - Со слезами на глазах и радостной улыбкой Екатерина Ивановна бросилась обнимать своего Алешу. За крепкими объятиями последовали поцелуи в обе щеки и наконец, непрерывные слезы материнского счастья. - А я-то слышу, что пришел кто-то. Услыхала, как калиткой стукнул и говорю отцу твоему: "Коля, слышал? Гости у нас". А он не верит, от газеты не отрывается и говорит: "Ну-ну, иди, посмотри". Вот сюрприз-то ты устроил!
- Здравствуй, мам! Как вы? Как здоровье? - Только и успел спросить Алёша, как Екатерина Ивановна продолжила свою тираду.
- Помнишь Тоньку, что через три улицы от нас живет? К ней дочка младшая приехала. Ну та, что по заграницам моталась. А друг твой - Сашка - жениться надумал! Все хорошо у нас. Правда и плохое случалось. Наташка - одноклассница моя мужа похоронила. Прихворал он чего-то, через две недели уже и вывезли.
- Вы-то сами как? - Вновь вставил Алеша, пропустив мимо ушей череду сплетен, пересказанных матерью.
- Да у нас-то все хорошо, - повторила Екатерина Ивановна и тут же, схватив Алешу за рукав, потянула в дом. - Пошли с отцом хоть поздороваешься, - радостно пропела она.
В доме было также чисто, как и раньше. Любовь Екатерины Ивановны к порядку не прошла с годами. Когда-то она гоняла маленького Лешку за то, что тот оставлял свои немногочисленные игрушки в неположенном месте. Когда Алеша повзрослел, Екатерина Ивановна перестала наказывать сына за неубранную спальню, но ее строгий взгляд действовал на бедного парня также как и некогда дубинка в углу веранды. Теперь вся строгость Екатерины Ивановны была унаследована ее мужем - Николаем Андреевичем. Видимо поэтому первым, что предстало взгляду Алеши, была спешная попытка поседевшего от времени отца собрать хлебные крошки со стола, на котором подходило тесто.
Как только Екатерина Ивановна вместе с Алешей вошла в кухню, Николай Андреевич выпрямился и спрятал руки позади себя. Как ни в чем не бывало, Екатерина Ивановна продолжала восторгаться неожиданным приездом сына.
- Посмотри-ка Коля, кто к нам пожаловал! Сюрприз какой устроил!
Николай Андреевич молча обнял сына и улыбнулся ему, не отрывая взгляда от своей жены.
- Неужели ж ты не рад? - Рассердилась Екатерина Ивановна.
- Рад, конечно. Что за вопросы! Ты тут готовь свои вареники, а мы с Алешкой пойдем на двор побеседуем.
- Вечно ты так, уводишь сыночка, прямо из-под носа, а мне готовь... - Обвинительная речь Екатерины Ивановны прервалась на полуслове, когда Николай Андреевич, увлекая за собой Алешу, хлопнул входной дверью.
Снова оказавшись на улице, Алеша вздрогнул от прохлады осеннего ветерка дунувшего ему прямо в лицо. Отец тут же подметил это и не удержался от колкой шутки.
- Чего дрожишь как осиновый лист, аристократишка столишный?
- Я в Москве-то недолго жил. Всего три месяца! - принялся оправдываться Алеша.
- Да ладно тебе. Не в обиду сказано было. Скажи лучше, жениться не надумал еще? А то, видишь ли, средств недостаточно пока. Или список урезать придется. Хотя мать в любом случае довольна окажется. Всю свадьбу улыбка до ушей у ней будет. Но ты лучше подумай. Подсобрать бы еще деньжат надобно. А то, понимаешь ли, там и детвора пойдет. А вдруг сразу тройня-то? Что тогда?
Алеше показалась странной речь отца. Его глаза округлились от неожиданности и удивления, ведь сам он даже не задумывался о женитьбе. Это казалось ему маловероятным и даже не именно сейчас, а вообще. Алешу вполне устраивало одиночное существование. И, несмотря на счастливый брак родителей, он не стремился опутать себя узами брака.
Вовремя раздавшийся голос Екатерины Ивановны, призывающий отобедать, спас Алешу от нелепых объяснений с отцом.
Вся трапеза сопровождалась едкими замечаниями Екатерины Ивановны и Николая Андреевича по поводу неразумных поступков и нелепого внешнего вида соседей, знакомых и не совсем знакомых людей. Наевшись досыта, Алеша отблагодарил мать за еду, встал из-за стола и вышел из дома. Ему не терпелось хотя бы на несколько минут уйти подальше от сплетен и "перемывания косточек" всем, кто попадался к слову.
"Они ведь не были такими", - подумал Алеша. - "Вот, что возраст делает с нашими близкими"! Стерев, прокатившуюся по щеке слезу грусти и отчаяния, Алеша повернул на соседнюю улицу.
-- Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты
То ли затянувшееся небо, то ли близившийся вечер, а может и то и другое одновременно, сделали воздух заметно прохладнее.
- Здорово, друг! Не ожидал тебя снова увидеть! То есть, не думал, что ты так скоро в наши края прибудешь! - Прервал размышления Алеши молодой человек невысокого роста в старом трико и скатавшемся темно синем свитере.
В парне, встретившемся по пути, Алеша не сразу узнал друга своего детства - Пашку, хотя единственное, что изменилось в нем к этой минуте, - небольшая щетина на подбородке, придающая ему несколько странный вид. Тем не менее, Пашка явно чувствовал себя взрослее. Он демонстрировал это всем своим видом: то уперев руку в бок, а ногу выставив на полметра вперед, то задрав голову с невозмутимым видом. Похоже, его мечта - быть ровесником среди друзей - сбылась.
Пашка был самым младшим во всей компании. И когда Алеше исполнилось двадцать, и он решил уехать в Ростов, тому шел лишь шестнадцатый год. А теперь тот самый пятнадцатилетний паренек всячески выказывал преимущество перед Алешей. В первую же минуту этой встречи Алеша понял, что большие перемены коснулись не щетины, а характера Павла.
- Здорово, друг, - коротко ответил Алеша и протянул правую руку. Пашка подхватил ее и принялся сжимать как можно крепче, пока Алеша не посмотрел на него вопросительным взглядом.
- Слышал, ты жениться надумал? Для того и приехал, да? - Подмигивая, поинтересовался Пашка.
- Кто сказал? - Мигом вспылил Алеша.
- А что разве это не правда?
Суровый взгляд Алеши ясно дал понять, что его предстоящая женитьба - очередная выдумка местных сплетников. Вероятно это те же самые личности, что навешали лапшу на уши его собственным родителям.
