– Не откажусь от чашечки чаю! – проговорила она тихо и позвонила в колокольчик, вызывая прислугу. Льюис опустился на стул напротив матери и скрестив руки на груди, спросил:

– Как идут сейчас дела в салоне?

– Намного лучше, чем раньше! – ответила мадам.

Двери на террасу распахнулись, пропуская слугу.

– Чай, пожалуйста! – не глядя бросила хозяйка. Слуга скрылся.

– Вам давно стоило расширится, мадам, – продолжил Гейл. – Если бы вы не упрямились и приняли мои вложения…

– Нет, нет, – Джейн покачала головой. – Салон – это только мое детище и я хочу сама заниматься им.

– Я тоже ваше детище, мадам! – напомнил с улыбкой Льюис, на что его мать только улыбнулась.

– Как тебе показался новый камердинер? – спросила она, меняя тему разговора.

– Для меня это несколько непривычно! – отозвался сын. – Чувствую себя лордом, – он тихо рассмеялся. – Как только дожив до почти тридцати лет я умудрялся одеваться сам, ума не приложу!

Мадам Джейн покачала головой.

– Ты Советник короля, Гейл, пора жить соответственно!

– Советник! – кивнула, соглашаясь сын. – Но это не прибавляет чести нашему роду и не возвышает над остальными, – сказал и тут же вспомнил слова Виктора, касательно лордства и, подумав, решил пока не говорить матери о предложении Его Величества.

– Это сейчас ты просто Советник, – сказала Джейн Льюис, – выгодный брак может поднять тебя выше. Сколько обедневших дворянских семей ищут богатых мужей для своих дочерей! – и выразительно сверкнула глазами.

– Связать свою жизнь с какой-то тощей аристократкой ради титула – это не по мне! – ответил ей сын.

– Ну почему сразу тощей, – рассмеялась Джейн.

– Ну, или толстой, – улыбнулся Гейл, – какая разница!

– Ты не прав! – возразила мать. – Встречаются и премиленькие!

– Да вы просто зациклились женить меня, мадам!

– Я этого не скрываю!

– Только не переусердствуйте в своем стремлении! – произнес Льюис. – Абы какая невестка вас саму не устроит!

– Ты прав! – кивнула женщина. – А потому я буду выбирать очень и очень внимательно, мой дорогой. И, обещаю, что ты получишь хороший выбор претенденток.

– Успокоили! – шутливо вздохнул Гейл.

Вошедший слуга прервал беседу матери и сына. Расставив чайные принадлежности, лакей поклонился и вышел. Льюис потянулся за газетой, а Джейн взяв в руки кружку, посмотрела на сына. Весь ее мир крутился вокруг него. Мадам хотела видеть Гейла счастливым и состоявшимся. И, по ее мнению, им не хватало для этого самой малости… Но эту проблему Джейн Льюис намеревалась исправить в ближайшее время!

Карета высадила нас в самом центре города. Велев кучеру ждать нашего возвращения мы, вместе с Маргот, отправились по широкой улочке в ближайшему парку, за которым начиналось то, что я называла «жизнью».

Магазинчики и лавочки просто манили зайти. Товары с витрин притягивали взгляды, а продавщицы, едва завидев потенциальных покупателей, зазывно улыбались через стекла витрин, и я улыбалась им в ответ, мысленно отмечая те салоны, куда хотела бы зайти после прогулки.

Маргот пока молчала, но в ее взгляде я видела некоторое неодобрение, которое особенно усилилось, когда она заметила в одной из кафешек, расположившихся у реки, целующуюся парочку. Мужчина так страстно обнимал свою даму, что мне даже стало немного завидно. Я вспомнила Энтони и наш последний поцелуй в оранжерее. По телу пробежала дрожь, а щеки окрасились румянцем.

– Пойдемте отсюда, леди Мей, – Маргот решительно взяла мою руку и потащила прочь от кафешки и любовников. Я не удержалась и оглянулась назад, но прохожие скрыли от меня милую сердцу картинку. Со вздохом последовала за няней.

– Давай присядем где-нибудь! – взмолилась я, пока Маргот тяжело шагая направлялась куда-то вперед, мимо реки, мостов и маленьких кафе, предлагавших прохладительные напитки, пирожные и мороженое.

– Маргот! – не выдержала я игнорирования моих слов и резко остановилась. Нянюшка оглянулась.

– Мы пришли прогуливаться, а не бежать скаковыми лошадьми по мостовой! – заявила я и направилась к первому попавшемуся кафе.

– Леди Мей! – крикнула во след Маргот, а затем поспешила за мной.

Я села за первый понравившийся столик, выходивший видом на реку.

По темной глади сновали лодочки с парочками. Мужчины – на веслах. Дамы, кокетливо прикрывались зонтиками от палящего уже совсем не по-весеннему, солнца. Они разговаривали и улыбались, а я была вынуждена проводить время рядом с пожилой женщиной, следившей за мной не хуже тюремщицы.

Это неожиданное сравнение вызвало мою улыбку.

– Что вас так развеселило, леди Мей? – спросила нянюшка, но я в ответ только покачала головой.

Подошедший официант, совсем молодой мужчина в темном костюме и белоснежной рубашке, принял заказ, вежливо улыбнувшись, и удалился. Я достала веер и принялась обмахиваться, поглядывая по сторонам.

– Здесь просто замечательно, не находишь, Маргот? – произнесла я и покосилась на женщину.

– Слишком откровенные нравы! – сухо ответила она.

Я пожала плечами. «Ничего удивительного! – подумала. – Старушка Маргот в своем репертуаре!»

Заказ принесли спустя несколько минут. Белое ванильное мороженое, посыпанное шоколадной стружкой со взбитыми сливками и ягодой вишенки на вершине этого сладкого чуда – для меня и пирожное и кофе нянюшке.

Маргот носом поводила, но съела все с превеликим удовольствием. Я же, жмурясь под шляпкой от лучей яркого весеннего солнца, проникающих даже через переплетение кружевных полей, наслаждалась холодным десертом и размышляла о том, что именно приобрету сегодня в магазинах.

«Обязательно пару платьев и новую амазонку цвета летнего неба! – думала я. – Такого же яркого, как то, что сейчас раскинулось над городом!»

Подошедший официант поинтересовался, не желают ли дамы заказать еще что-нибудь. Я покосилась на Маргот и заметила, как вдохновленно женщина смотрит на свою опустевшую чашку из-под кофе, вглядываясь в гущу, словно намеревалась гадать по ней.

– Два кофе и счет! – сказала я и официант удалился, ровный, словно фонарный столб.

– Может быть, еще пирожное? – спросила у нянюшки. Та, кажется подобрела, когда поняла, что ей надлежит выпить еще одну чашечку изумительного напитка. Улыбнулась и произнесла:

– Нет! Но вот от кофе я не откажусь!

В нашем доме в провинции кофе варили редко и уж конечно, никому и в голову не приходило угощать дорогим напитком слуг. А нянюшка хоть и была нам близким человеком, но отец не позволял ее баловать, как, впрочем, и остальных.

– Слуги должны знать свое место! – сказал он как-то мне. – Иначе они сядут тебе на шею, если проявишь лишнюю доброту и участие. Все должно быть в меру!

В чем-то я была с ним согласна, в чем-то не совсем.

«Когда у меня будет собственный дом и слуги, я заведу свои правила!» – решила я тогда.

Но вот принесли кофе. Официант склонился перед нами, поставил первую чашку передо мной, а вторую на столик перед Маргот. Я заметила, как по лицу нянюшки расплылась, расцветая как весенний цветок, довольная улыбка. Она потянула носом, вдыхая аромат кофе и тут произошло нечто неприятное. Не знаю, что случилось с носом Маргот, но она неожиданно чихнула, при этом взмахнув руками и толкнула нашего официанта. Молодой мужчина хотел отскочить и увернутся от ее рук и нечаянно зацепил мою чашку с кофе, которое благополучно приземлилось на мое платье. Я едва успела встать и горячий напиток не обжег мои ноги, но платье…мое бедное прекрасное платье, одно из лучших и самых любимых, было безнадежно испорчено по подолу внизу.

Несколько секунд царила только тишина. Такая оглушающая, что мне казалось, будто я слышу только биение своего сердца, а затем звуки вернулись снова. Река потекла мимо, мерно неся свои воды, птицы запели в кроне дерева, раскинувшегося рядом над водой, солнце снова стало светить, а ветерок, теплый и ласковый, коснулся моего лица, потревожив вьющиеся локоны.