Он замолкает. Все так же смотрит в костер. Но через мгновение с укором в голосе задает вопрос:

- А что ты обо мне знаешь?

- Откуда ты знаешь про обои в моей комнате? - он и близко с моим домом никогда не был.

- Слышал, как одноклассницы говорили об этом. Я хоть и молчу постоянно, но слышу многое... Я о каждом из одноклассников могу целое досье составить, когда никто из вас про меня и слова не скажет...

Я смотрю в его глаза. Вот же противный тип.

- Ты ошибаешься, - упорствую я. - Мы многое знаем о тебе. Тебя зовут Билл Каулитц. Ты ботаник и заучка. У тебя нет друзей, ты молчаливый тип с маниакальными наклонностями. Ты подлизываешься к учителям. Твоя мать работает уборщицей... Днем. А ночью шлюхой в местном баре. Отец твой умер, как я узнал сегодня. Наверно, где-то на зоне. Пока мотал свой очередной срок. У тебя дурацкий вкус на шмотки, ты одеваешься, как сорокалетний старик....

Договариваю и смотрю на брюнета. Тот шмыгает носом и так зло смотрит на меня. Хотя скорее это не злость... А горечь и боль...

- Из этого всего правда лишь мое имя и смерть отца, - договаривает и срывается с места. Куда побежал-то, придурок? Еще я забыл добавить, что он чертов придурок, который только и умеет, что создавать другим проблемы...

Ну, а что? Он спросил, ЧТО я о нем знаю, а я сказал. Ну, ведь все знают, что его мать проститутка, а отец торговал наркотой! Чего он обижается? Скорее всего из-за того, что я сказал ему все это в глаза. А что он думал? Что я промолчу? Ну да... Он такой крутой, выдал про меня целое досье, а я... Что я буду молчать? Я же тоже о нем что-то знаю...

Только почему меня опять грызет это тупое чувство вины? Этот придурок словно брошенная собака – жалкий, забитый, и совесть не позволяет его обидеть.

Куда он побежал? Без шапки еще... Которую я сжег.

Мы тут из-за меня. Он терпит это все из-за меня!!! А я, как могу, порчу ему жизнь! Ну и пусть! Потому что так должно быть! Мы из разных слоев и нам не о чем разговаривать! В честь чего я должен его жалеть? Вообще, в честь чего он возомнил себе, что может разговаривать со мной?..

Пусть там и остается!

3 глава.

Bill ©

Я ушел недалеко. Чтобы просто побыть одному. Просто отдышаться и унять подкатывающие к горлу слезы. Что я ему сделал? Что я им всем сделал?

Тише, Билл. Они не достойны твоих слез.

Я растираю влагу по щекам и мысленно приказываю себе не плакать.

Еще я забыл сказать про Тома, что он ведомый и безжалостный. Что статус первого парня в школе он имеет только за счет своей смазливой мордашки и унижения слабых учеников.

Я собираюсь с духом только тогда, когда реально перестаю ощущать ноги в ботинках. Не знаю, сколько я тут сидел. Но я успокоился. Чтобы проглотить очередную боль, мне понадобилось некоторое время, это и дураку понятно.

Я возвращаюсь в ущелье. На Тома не смотрю, просто сажусь на свое место у костра. Так или иначе, но дрова для него я тоже собирал. Теперь имею полное право отогревать около него свои конечности. Такое ощущение, что я полностью разочаровался в Томе. Раньше он был для меня каким-никаким примером хорошего человека. Даже то, что он со своими дружками иногда подшучивали надо мной... Я никогда не воспринимал это всерьез. Но я и подумать не мог, что он такого поганого мнения обо мне и о моей семье. Я ведь и слова ему плохого не сказал. Ни ему, ни про него, ни про его близких людей. Никогда...

- Это твое... - он протягивает мне веточку с мясом. - Оно чуть пригорело. Но вроде вкусно... Жаль, что соли нет или соуса какого-нибудь...

Он ведет себя, как ни в чем не бывало. Хотя с чего я вообще взял, что он что-то понял? Он, наверно, подумал, что я справить нужду ходил. Почему-то теперь мне кажется, что он другой. Не такой, каким я его описывал. Разве добрый человек сказал бы такую грязь в лицо другому человеку? Разве разумный человек будет верить слухам? Это явно не о нем.

Заяц получился вкусным. Да, соли и соуса действительно не хватает... Но мне и так нормально. Немного уняв голод и почувствовав тепло, меня начало клонить в сон. Ведь теперь Я почти сутки не спал...

Tom ©

Чувство вины усиливается, что заставляет меня еще сильнее сердиться на него. Почему он так легко может давить на самое уязвимое? Догадывается ли он, что бьет по самому больному? Не думаю. Хотя он хорошо чувствует людей. Меня вот описал почти в точности... Только не упомянул ничего о плохих сторонах моей личности. А я? Я хоть что-то хорошее сказал о нем? Ничего...

Я причиняю ему боль. Я вижу это. Но исправиться не могу... Или не знаю как. Хотя зачем? Я все-таки надеюсь, что нас найдут и все вернется в прежнее русло. Я буду Богом... А он...

А кто он? Для меня он всегда был просто пустым местом. Мальчик для битья... Но при этом, я никогда не позволял ни себе, ни другим переступать границ. Мы не сделали ему ничего жестокого... Наши шутки были более чем безобидны. Во многом я отговаривал своих приятелей. Да, Билл об этом даже не догадывается, наверно. Хотя по его словам я хороший, добрый и отзывчивый... Но помогал ли я ему когда-нибудь? Хоть раз...

Однажды я отговорил Георга забрать всю одежду, пока парень был в общем душе. Вот, я помогал Биллу...

Только внутренний голос все равно твердит мне обратное... Твердит мне, что я ужасное чудовище, которое срывает свой гнев на беззащитном существе. А Каулитц сам виноват в своем положении. Он ни разу не попытался дать отпор! Я сжег его волосы, шапку... Я силой кормил его орео. Я вроде как сказал ему что-то неприятное... Но он ни разу не попытался защитить себя. Так и в школе происходит. Кто бы что ему не сказал, Билл молчит как рыба. В драку он не лезет, даже если он уже в драке, да в той, в которой его лупят все, кому не лень... Почему он не может постоять за себя хоть раз?

Я обращаю на него внимание лишь тогда, когда слышу тихое сопение с его стороны. Он уснул? Сидит такой, с закрытыми глазами... А ведь если он подастся вперед, то угодит лицом в костер. Закончит свою прическу. И опять же, я не хочу, чтобы он навредил себе. Гляжу в его умиротворенное лицо. Парень точно плакал – слипшиеся ресницы прямое тому доказательство. Он так смешно выпячивает нижнюю губку. Я вздыхаю...