— Стригли наголо молодого парнишку…
Карел чувствовал, что стрижка подходит к концу. Парикмахер смахнул упавшие за ворот волосы и с гордостью посмотрел на свою работу:
— Подстрижен, как у Матушки в Праге!
— Благодарю, — ответил Карел, поднимаясь со стула.
Он не успел даже взглянуть, где Кочка, как кто-то подал ему полотенце и мыло:
— А сейчас, дружище, двигай мыться!
Просторный зал автопарка превратился в импровизированную умывальную. Здесь было несколько душевых установок. Струи воды смывали с парней дорожную пыль. Карел снял одежду. Сейчас все они были похожи друг на друга. Кто-то решил позабавить парней:
— Ребята, представьте себе, у нас на шахте под душами была ужасная давка. Однажды чувствую: кто-то трет мою ногу. Вначале подумал, что кто-то балует. Отдернул ногу и говорю: «Ты что, спятил?» А он извинился — оказывается, принял мою ногу за свою…
Офицер в белом халате прервал смех новобранцев:
— Не одеваться! Кто помылся, отправляйтесь к врачам.
Наконец-то освободилось место под душем. Карел быстро намылился. Тут он услышал:
— Можно под твой душ?
Около него стоял почти скелет. Грудь — как арматура от бетона, позвоночник скорее похож на пилу, вместо живота — таз. Карел с удивлением узнал Кочку.
— Где же твои кудри, Чича? — спросил он и невольно дотронулся до собственной головы. — Моя лысина светит так же, как твоя?
— С таким светом нельзя заблудиться, — в тон ему ответил Кочка.
— Вовремя ты попал в армию, — усмехнулся Карел, глядя на фигуру Кочки, — тебя хоть откормят здесь немного!
— Что ты понимаешь! Это дань профессии! Я был в свое время «фирменным» парнем. Как я прыгал, в полете делая сальто с трамплина на колонну из трех братьев, которые стояли на плечах друг у друга!
После этих слов Чичи Карел стукнул себя по лбу — как не знать пражских Юнг, Тржиск и знаменитых Кочковиц, первоклассных акробатов-гимнастов! Ему не хватило бы пальцев на обеих руках, чтобы посчитать, сколько раз он толкался в очереди за билетами на Летейской площади.
Ливень воды колотил новобранцев. Гвалт и всплески напоминали буйство деревенских мальчишек у пруда. Атмосферу беспечности прервал приказ:
— Выходить! Смена!
Наспех вытершись, они побежали к врачу. Карел встал в очередь за странной фигурой: ноги у этого человека были кривые, походили на букву «О». Внешний вид юноши говорил о том, что он не переносит никакой боли. Едва увидев в руке доктора шприц, он упал Карелу на руки. Врач покачал головой:
— И таким будет доверена охрана границы!
Один из санитаров схватил ампулу. Резкий запах нашатыря привел парня в сознание. Ему было стыдно.
Рядом послышался голос Кочки:
— Доктор, я здесь, наверное, по ошибке!
— Чего тебе не хватает?
— Мне? Ничего, наоборот, у меня есть кое-что лишнее. Спазмы желудка, ревматизм, порок сердца, ущемление и воспаление слепой кишки!
— Так для тебя же смерть в поле будет освобождением от всего этого. Следующий! Пошевеливайтесь!
Они продолжали смеяться и по дороге на вещевой склад. Там пахло нафталином. Чича утверждал, что он пришлепнул моль. Новобранцы прилипли к барьеру, за которым бегали солдаты. Руководил здесь всем ротмистр, уже в летах, но выглядевший щеголем. В настоящий момент он наблюдал за тем, чтобы каждый получил форму и белье по размеру. Особое внимание он уделял нижнему белью и спортивным трусам. Карел вышел на лестницу с охапкой одежды и изрек:
— Быть красивым — очень важно для молодого солдата, ребята!
— Тебе-то это можно говорить… — смерил его взглядом юноша, который на приеме у врача потерял сознание.
— Что поделаешь, если тебя валит с ног даже обыкновенный укол…
— Со мной никогда такого не случалось раньше.
— Я рад, что сейчас сэкономлю на нарядах, — бормотал Чича.
Несмотря на все усилия ротмистра, рослым парням досталась одежда меньшего размера, новобранцам небольшого роста — наоборот. Прямо на лестнице начался обмен. К а яг да я мелочь приводила новобранцев в изумление. Фуражки, ремни, эмблемы. Спрашивали друг у друга, как сидит форма цвета хаки. В форменной куртке у Кочки, казалось, даже расширились плечи, и он был настолько доволен своим внешним видом, что настроение ему не испортили даже шутки Карела. Толстяк Шимон больше всех выглядел военным человеком. Форма на нем сидела хорошо. Он даже начал надраивать ременную бляху, как старый служака. Не ладилось только с фуражкой. И он обменялся ею с Кочкой. Обмен сопровождался удовлетворенным ревом остальных. Всеобщий восторг прервал энергичный десатник:
— Становись!
Он построил новобранцев в шеренгу и осмотрел. Увидел несколько незастегнутых пуговиц и развязанный Шнурок.
— Каждый из вас в отдельности и ломаного гроша не стоит! Вместе же вы приличный взвод. В колонну по одному, на комиссию…
Майоры и подполковники из комиссии смотрели на новобранцев по-отечески. Они внимательно разглядывали вчерашних школьников, которым предстоит суровая солдатская служба. И они повзрослеют. Офицеры разбирались в этих вещах и знали: так будет. На каждого новобранца было отведено достаточно времени. Они внимательно выслушали ответы по анкете, рядом с фамилиями ставили какие-то цифры. Карел, Кочка и парень, по любому поводу прибегавший к библейским выражениям, получили номер «два». Тому, кто терял сознание при виде иглы шприца, поставили номер «один». «Пастор», как его про себя назвал Карел, был переполнен чувствами, для выражения которых не нашел даже подходящей цитаты из библии, и первым протянул Карелу и Кочке руку:
— Хорошо, что мы получили номер «два»!
Вместе они направились за долговязым свободником к грузовику, стоявшему неподалеку от казармы. Уже находившиеся здесь новобранцы обступили водителя, который с тряпкой в руках обходил автомобиль, протирая запылившиеся фары. Его красила пятнистая маскировочная форма, штык-нож на поясе и патронташ. В кабине машины лежал автомат. Словом, это был настоящий пограничник! Он видел, что молодые на него смотрят, и сказал:
— Нас послали за вами прямо из наряда!
Лицо у пограничника было цвета обжаренной сардельки, что продаются в ларьках на Вацлавской площади в Праге. Грузовик он обходил вразвалку, загребая носками. Водитель потянул носом воздух и сказал с уверенностью:
— Вы привезли с собой солнечную погоду. Здесь это редкость!
Он поднял указатель правого поворота в верхнее положение и сдвинул козырек фуражки на заросший затылок. Фуражка была надета по пограничной моде и наперекор всем законам земного притяжения держалась прочно. Водитель уверенно заявил:
— Здесь если не туман; то моросит дождь, а если не моросит, то льет…
Он уселся на погнутый бампер и запустил руки в карманы. Это был точно рассчитанный жест. Чича вытащил пачку сигарет. Водитель попросил:
— Кто-нибудь даст огоньку?
Перед ним затрепетали огоньки нескольких зажигалок. Между затяжками водитель отвечал на вопросы. Чина с любопытством спросил:
— Куда сейчас?
— В Каплицы… Там учебка…
Карел насторожился. Название этого южно-чешского городка кое о чем ему говорило. Когда учился в средней школе, изучил местность у Каплиц, работая в сельскохозяйственной бригаде. Запомнилась ледяная вода реки Малше, добросердечные люди и глухие леса.
— А что дальше?
— Распределят вас по казармам.
— Затем?
— Направят по взводам. — Он раздавил окурок о бампер грузовика, затем прижал его каблуком ботинка.
Беседу прервал четарж с тремя металлическими косточками на погонах.
— Смирно! — подал он команду.
Новобранцы застыли в положении, которое лишь приблизительно напоминало стойку «смирно». У четаржа при взгляде на новобранцев раздвинулись в усмешке губы, но он сдержался и приказал:
— Солдат Кочка!
— Да? — сделал два шага вперед Чича.
— В армии отвечают «Здесь»! Произошла ошибка при вашем зачислении. Возвращайтесь и поищите группу номер «один»!
Лицо Кочки стало кислым, он взглядом попрощался с Карелом. Кочка не позволил себе протестовать вслух, но, отойдя на несколько метров, отвел душу, сделав сальто. Все, кто видел это, изумились. Остолбенел и четарж:
