Это был один из тех снов, что посещают всех нас. Снов, о которых мы не говорим.

Я очутился на вершине холма, заросшего редким лесом. На мне была пижама, а вокруг царили странные предрассветные сумерки. В высокой траве неподалеку стояла девочка, немного похожая на Джин, но больше на женскую версию Питера. Коротко и неровно обрезанные каштановые волосы и огромные, темные, нечеловечески серьезные глаза. На ней была короткая белая юбочка и розовые леггинсы с узором из анимированных разноцветных пони.

Я понял, что мы в Торндонском парке, откуда открывался вид на университет, где все мы учились, и на город за ним. Девочка и я стояли рядом с разрисованной граффити водонапорной башней, торчавшей над университетским кампусом. Растущий купол нанопокалипсиса отражал свет восходящего солнца, превращая его в тошнотворные радужные разводы. Купол надвигался на нас с востока, пожирая горизонт. Небо смахивало на кислотный приход. Паршивый.

Девочка улыбнулась мне.

— Для вас все еще не кончено, — сказала она.

Во сне я точно понимал, что девочка имеет в виду. Но потом, просыпаясь, не знал, обо мне ли она говорила, или о человечестве в целом, или о том и другом, или вообще о чем-то третьем.

— Мы с вами еще не разобрались.

Я вздрогнул. Теперь передо мной стояли две девочки — идентичные близнецы, взявшиеся за руки. Пони перескакивали с ноги на ногу, с одной девочки на другую.

— А вы еще не разобрались с нами.

Нанопокалипсис захлестнул город. Здания растворялись, превращаясь в кубические решетчатые скелеты. Волна поднялась по холму и добралась до кампуса. Она уничтожала, сжимала, каталогизировала, архивировала.

— Это прошлое или будущее? — спросил я.

Девочка слева рассмеялась.

— Глупо. Есть только сейчас.

Ее сестра-близнец произнесла:

— Они всегда задают неправильные вопросы.

Первая девочка одной рукой схватила меня за пояс, а другой поманила пальцем. Я присел на корточки, и она шепнула мне в ухо:

— Но мы все равно вас любим.

На следующее утро мы сидели за кухонным столом, угощаясь кофе и булочками с корицей. Кофе я сварил в автоматической кофеварке с фильтром и алюминиевым корпусом, самой настоящей, антикварной машинке «Мистер Кофе». И запер все ножи в баре, прежде чем выпустить Джин из комнаты.

Питер извинился.

Джин нет.

Питер спросил, как он может все исправить.

Джин долго молчала.

— Чтобы все исправить, ты должен быть мужчиной, не встречающимся с Моникой.

— Я сотру все воспоминания, — сказал Питер.

Стукнув себя кулаком в грудь, он добавил:

— Я к ней никогда не прикасался.

— Мне нужно, чтобы ты был мужчиной, который никогда и не хотел с ней встречаться.

В комнате повисло тяжелое молчание.

— И как мне это сделать? — спросил Питер.

— Никак.

— А что насчет ребенка?

— Не знаю.

— Тебе не обязательно вынашивать ее, — сказал Питер, — Это могу сделать я. Я хочу, чтобы мы были семьей. Но если ты не можешь быть со мной, то оставь ее мне. Пожалуйста.

Внезапно смена пола обрела смысл.

Джин сжала кулаки.

— Она моя.

— Наполовину, — поправил ее Питер.

Взгляд сестры метнулся к опустошенной стойке для ножей. Затем Джин и Питер обернулись ко мне.

— Я провентилирую этот вопрос, — сказал я. — И скажу, какие у вас варианты.

Булочки мы доели в тишине.

Прежде чем приняться за дело, я взял у обоих кредитные коды и заставил назначить себя адвокатом. Тяжбами об опеке архивированных детей занимался сам Цайтгайст, а не старые суды по семейным делам. Явного прецедента, кажется, не было — а точнее, я не мог понять принципа, по которому он принимал решения. Иногда назначалась совместная опека, иногда дело решалось в пользу одного из родителей, иногда…

Я отправился на прогулку с Питером. Большинство моих соседей рьяно ухаживали за своими лужайками. Они постоянно что-то высаживали, пололи, удобряли, косили и поливали.

Мы шагали, переходя с одной стороны улицы на другую, чтобы не попасть под струю шланга или брызги вращающейся дождевальной установки. Мы махали хозяевам домов, но не останавливались, чтобы поздороваться. Ни с кем из них я не был толком знаком. Настоящие семидесятые.

— Я оплачу все твои тела, — сказал я.

— Ты не обязан это делать.

— Нет, обязан. Деньги тебе понадобятся, если ты серьезно решил насчет ребенка. А ты ведь серьезен?

Она кивнула.

— Ну вот. Это влетит тебе в копеечку. Цайтгайст разрешил тебе опеку — с параллельной копией.

— Копией?

— Поздравляю, — сказал я, — Ты будешь гордой матерью-одиночкой номер два для самых дорогих в мире идентичных близнецов. Если хочешь. Решать тебе.

Я протянул ему распечатку охранного ордера, лицензию на рождение ребенка и воспитательный план. Питеру не разрешили присутствовать при родах. Он должен был забрать копию своей дочери в любой точке воспроизводства в течение первой недели жизни ребенка. Если он этого не сделает, все его родительские права будут упразднены.

Взглянув на балансовый отчет, Питер облизнул губы.

— Я не смогу…

— У тебя может быть дочь. Или двойная жизнь. Но не то и другое одновременно.

Женщина кивнула.

— Что ж, резонно, — сказала она.

Джин вышла из кабинки воспроизводства с огромным животом и странной робкой улыбкой на лице. Она собиралась какое-то время пожить у меня. Пару недель. Или десять лет. Мы еще не обговорили детали.

Гарлейну всегда нравились детские штучки. Он радостно предвкушал, как через пару лет мы будем смотреть мультики. И играть в видеоигры. Он питал загадочное пристрастие к «Телепузикам».

До дома мы шли долго. Джин с трудом передвигала ноги.

Похоже, нам все же придется обзавестись машиной.

Джей О'КОННЕЛЛ

__________________________________

Выпускник Сиракузского университета (США) Джей О’Коннелл начал писать и публиковать фантастические рассказы в середине 90-х. В начале XXI века более чем на 10 лет отошел от писательской деятельности, однако в 2012 г. он вернулся в фантастику и весьма успешно. Сейчас Джей один из самых активно публикующихся авторов в ведущих НФ-журналах, таких как Asimov’s, The Magazine of Fantasy and Science Fiction и Interzone — за три года в этих журналах опубликовано более десяти рассказов и повестей О, Коннела. В «Если» печатается впервые. Официальный сайт: www.jayoconnell.com

_{/фантастика}

_{/информационные технологии}

_{/искусственный интеллект}

Майер Вандербринк провел гостиничной карточкой над пластиной дверного замка. Он распахнул дверь и придерживал ее, пока Диана протискивалась мимо с коробкой школьных альбомов и старых фотографий Джимми в руках.

Диана поставила коробку на кофейный столик. Майер плюхнулся на кровать и расположился там, подоткнув под спину подушки и закинув руки за голову.

— И их осталось двое.

Лицо Майера скривилось в полуулыбке, а из горла вырвался тихий смешок.

— Звучит как в старом романе Агаты Кристи.