- Почему же вы не восстановили свои настоящие документы, вместо этого используя фейк?

- Я хотел. Просто для этого нужно было время.

- Но зачем тогда использовать имя Джед?

- Первое, что пришло в голову.

- Но с какой целью вам пришла мысль в голову конспирироваться?

- Я и сам этого не знаю - отвечаю я. - Я думал, что смогу начать новую жизнь.

- Что вам мешало начать новую жизнь под старым именем? Мне кажется, это вы подделали эти документы, прикинулись другим человеком, чтобы совершить какое-то преступление. Генри Миллер, возможно, был свидетелем, поэтому, вы решили устранить его таким гнусным способом.

- Но ведь это нелогично - говорю я - Так открыто набрасываться с кулаками в его же доме.

- Так же нелогично, как и брать чужое имя без какой-либо цели. - Сказал мистер Следователь, подперев голову рукой.

Я положил руки на стол. Немного расправил плечи, которые немного затекли.

- У нас ещё много дел. - Говорит он. - А я тут копаюсь с вами. Вы мне чем-то приглянулись. Не знаю, чем. Сегодня наши люди схватили целый отряд преступной шайки при попытке ограбления банка. Вы, наверняка, видели, как их вели сегодня утром?

Я кивнул.

- И я вижу, вы тоже порядком устали. Признаюсь, мой босс запихнул меня в ваше дело. У меня помимо вас столько работы. Но пока что вы не дали ни одного логичного ответа. Почему? Почему?

- Я бил в состоянии аффекта - говорю я. - Я не соображал, что происходит. Этот человек хотел убить Ричарда и всю его семью, включая маленькую девочку. Я думал, что если бы я случайно не спугнул его в ту ночь, они уже не могли быть в живых.

- "В ту ночь?" Вы о чём?

- Один раз когда я шёл к Ричарду и его семье.

- С какой целью?

- Мы с Ричардом друзья. Были.

- Он подтвердит это?

- Несомненно. В ту ночь я увидел, как кто-то стоял под их окнами. Какой-то человек. Но увидев меня, он убежал. Когда Генри признался мне во всём, то меня охватило такое безумие, такая ярость, что и не описать словами, что я стал его бить. Вернее, сначала он напал на меня. Я лишь оборонялся.

- Эти слова похожи на правду. Но правда заключается лишь в том, что жена этого самого Генри Миллера подала на вас иск.

- Меня посадят? - спрашиваю я.

- Ещё неизвестно. - Отвечает он. - Если историю с Генри можно было смягчить, как вы говорите, состоянием аффекта, то вот эти фальшивые документы выдают вас. Если бы вы конечно, согласились сотрудничать с нами и выдали бы подельника, который сделал эти документы для вас.

- Я не знаю, кто он. Я даже внешность не особо помню, потому что видел его лишь раз.

- Я так и думал, что вы не пойдёте на компромисс - вздохнул следователь. - Я бы хотел поверить в ваши россказни. Но я не могу верить на слово. Доказательств нет.

- Есть - вскричал я, подскакивая с места. - Есть!

- Где?

- Мой телефон. Где он? - спросил я.

- Все ваши вещи находятся у меня - говорит следователь.

- Откройте диктофон на моём телефоне и прослушайте последнюю запись. - Говорю я.

- Я послушаю. Но думаю, что там ничего не будет.

- Обещайте мне, что послушайте. Пожалуйста. Прошу. Прошу. - Взмолился я.

- Хорошо, хорошо. Не горячитесь вы так и возьмите себя в руки. - Ответил следователь. - До этого момента вы держались молодцом.

- Так вы послушаете? - Спрашиваю я.

- Обещаю.

Я сижу, опустив голову. Она просто гудит. Я больше не могу думать.

- Так, на этом наш разговор окончен - Говорит следователь. - Всего хорошего, мистер Блейк.

- Мистер Следователь? - Начал я. - Можно, я не буду разговаривать с медиками? Хотя бы сегодня. Если что скажите, что я полностью вменяемый.

- Можно.

- Спасибо.

Меня уводят обратно в камеру. Чувствую, как меня швыряют внутрь. Дверь закрывается. Я долгое время нахожусь в забытьи. В моей голове ничего не происходит. Я боюсь открыть глаза и вновь увидеть эти мрачные стены и пол. Эти железные прутья приводят меня в ужас. Я просто хотел, чтобы всё уже закончилось. Не важно, как. Я так устал ото всего.

Я переворачиваюсь, чтобы начать отжиматься. Затем ещё подход. Джи бы сейчас похвалил меня за это. Затем приседания, наклоны, пресс. День уже потрачен не зря.

На этот раз голоса других арестантов не проносились по мрачному коридору участка. Я посмотрел на окошко. Стемнело.

Когда мне принесли похлёбку, то я просто набросился на неё. И чем дольше я голодал, тем вкуснее оказывалась она. И даже запах переставал меня пугать.

Я сел в один угол, потом перешёл в другой. Но и здесь мне было тесно, поэтому я перекочевал в следующий угол. Но нигде так и не мог найти себе места.

Тогда я лёг и попытался забыться.

Но тут на сцене появились мысли. Они прыгали перед глазами, словно неоднородная масса. Я не видел их. И всё же они были. Временами, я пытался ухватить одну из них, представляя или вспоминая что-либо.

~~В период жизни, когда мне было двенадцать лет, я помню, как мне была симпатична одна девочка.

Она была моей одноклассницей.

На уроках она сидела далеко позади меня, поэтому я часто оглядывался на неё. Она никогда бы не заметила моего взгляда, как и меня, впрочем.

Тогда я был как стекло. Все смотрели на меня, но видели то, что было позади. Я был прозрачным среди них. Будто, меня и вовсе не существовало.

Эта была добрая, искренняя любовь. По утрам, когда я видел эту девочку, я подбегал к ней, чтобы донести её портфель. Она не возражала. А на уроках я подкидывал ей записку со словами "я тебя люблю". Но ответа не получал.

И вот началась перемена.

Все собирались в коридорах и разговаривали, веселились.

Их смех доходил до меня.

Девчонки из моего класса мило беседовали с мальчиками и часто улыбались им.

Юджин ушёл в столовую.

Я стоял в одиночестве.

Мне хотелось подойти к ним и заговорить. Мне нужно было общение. Я хотел подружиться с ними. Со всеми. А, особенно, с той девочкой. Её звали Мишель.

Я, медленно, подкрался к ним. Я смотрел на себя их глазами. Я видел презрение.

Низкий ростом, сгорбившийся, неуверенный в себе человечек. Прыщи покрывали моё лицо. Один вскочил здесь, другой там. Красные. Большие. Несколько было в том месте, где чёрные волнистые волосы закрывали мой лоб. Я всегда хотел, чтобы они выросли настолько, чтобы смогли закрыть мои глаза и лицо. Чтоб больше меня никто не увидел.

Я медленно остановился возле этой кампании.

Билл, самый болтливый из них, говорил какую-то шутку. Он теребил в руках какую-то вещицу, некое подобие ножа.

- А что это у тебя в руках, Билл? - спросил я.

Но он, словно, не слышал меня. Он продолжал рассказывать свои байки.

- Джон, на что ты написал контрольную? - спрашивал я.

Но ответа так и не последовало.

- Что тебе нужно? - на меня грозно посмотрел Алан.

- Я просто хотел спросить...

Но снова меня никто не слушал. В это время Билл закончил рассказывать какую-то шутку. Он размахивал руками, и его лицо выражало столько эмоций. Я так никогда бы не смог. У меня в запасе не было ни одной удачной шутки. Билл закончил говорить, и Мишель рассмеялась. Я пытался произнести её имя вслух. Я хотел обратиться к ней, хотел подружиться, поговорить.

- "Мишель?" - казалось, так легко и просто сказать. Но я не смог. Я примёрз к месту, на котором стоял. Мои губы дрожали. У них не хватало сил. А имя так и не сходило с них.

Было чувство, что я что-то потерял. И теперь я уже никогда не узнаю, что это было. Оно ушло в неизвестность.

Джон достал зажигалку из кармана и подпалил волосы Алана.

- Ай - вскрикнул Алан. - Что ты делаешь?

И все снова засмеялись.

Все, как цвета радуги. Жёлтый. Красный. Синий.

И лишь один я бесцветный.

Они даже не заметили, как я удалился.

А был ли я вообще?

- Невидимка - говорил я себе в зеркале. - Ничтожество. Никто. Урод.