'Я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Моя жизнь - это мой осознанный выбор. Я развиваюсь и тружусь во имя процветания Дымского Краса. Я чту Режим и его законы. Моя сила в смирении и принятии. Мой дух свободен, пока я отдаюсь служению'
Знакомые девицы, с которыми Атви работала на линии синтеза фруктов, стали скучны до оскомины. Они больше не разговаривали - только бездумно сыпали агрегаторскими цитатами из гипновизора. Не шутили и против обыкновения не упоминали секс, словно забыли о его существовании. Без конца обсуждали, какие удивительные гели для душа есть у них в списке рекомендаций.
Ребята, с которыми она любила полюбоваться закатом, наклеив на радужку пару слайдов, перестали приходить к водонапорной башне. Атви залезала по скользкой лесенке к гигантскому баку в одиночку. Небо переливалось миллионами красок, но восторга больше не было - его блокировала скрепка. К десяти вечера контроллер начинал транслировать убаюкивающий эмбиэнт. Музыка наводила сон, мешая сфокусировать взгляд. Затем следовало легкое покалывание под прозрачным браслетом - это впрыскивали витаминный коктейль с успокоительным.
Единственным способом оставаться в тонусе после инъекции были нейростимуляторы. Атви поколдовала над своим кольцом, пытаясь раскрутить его хотя бы до десяти вольт. Эффект был минимальный, зато средний палец обуглился до второй фаланги.
Она никак не могла привыкнуть к рекламным баннерам на периферии взгляда. Те возникали всякий раз, когда поблизости была торговая точка. Рекламу можно было смахнуть рукой, но она всплывала опять, напоминая кошмарный сон о торговом центре.
Чтобы не видеть назойливых картинок, она стала больше времени проводить в лесу у границы ретро-коммуны. А раз спросила отца, беспокоит ли его нечто подобное.
Тот отмахнулся:
- Дорогая, это нормальный процесс привыкания к новому устройству. И потом, я не дипломированный канц, обратись к специалисту, если тебя что-то беспокоит! Ведь так сказано в инструкции! - он благодушно потыкал пухлым пальцем в пространство, очевидно обозначая местоположение врачебного кабинета.
Теперь в закутке медсестры обосновался специалист из Комздрава, которого агрегаторы прикрепили к общине. Атви трижды порывалась попасть на прием, топталась у двери. И трижды убегала, не дождавшись своей очереди. У нее за ухом время от времени пульсировала боль, что мешала спать. Это настораживало, однако мысль о повторении процесса настройки скрепки вселяла настоящий ужас. Какая- то внутренняя неизбывная тревога не пускала ее за порог процедурной.
Хуже того. Раз вечером она забежала в цех, где дорабатывал свою смену Луцек.
- Я так и не отдала тебе рубашку, - попыталась она перекричать стук и скрежет механики.
Парень ловко орудовал манипуляторами, которые собирали за бронированным стеклом белый чозер. Атви залюбовалась гладким эргономичным корпусом.
- Она мне больше не нужна, - улыбнулся тот и продемонстрировал майку с надписью 'Слава агрегаторам!' - Теперь все, кто меня увидит, обязаны сказать 'Режиму слава!'. Я завел столько новых друзей, ты не поверишь!
- Еще бы, раньше тебя к так называемым друзьям было палкой не загнать, - нахмурилась Атви.
- Ответ неверный! Ты должна сказать 'Режиму слава!' - засмеялся он. - Ну же!
- Да-да, Режиму слава, - быстро проговорила она, - зайдешь ко мне в отсек сегодня вечером? Девочки уйдут работать в ночную смену...
- Послушай... Мы не можем вот так безответственно относиться к нашим товарищам по коммуне, - парень уткнулся в приборную панель. - А что если ты, ну, понимаешь... Места для еще одного человека в нашем корпусе нет, и на это нужно разрешение. И потом, эта гормональная программа доступна только с двадцати двух кругов...
Атви отшатнулась от него:
- Ты толкуешь о детях? Что за глупости! Они нам пока точно ни к чему. Да и отсутствие программы тебе раньше не мешало.
- Раньше я творил, что вздумается, спал наяву. Теперь я проснулся и вижу реальное положение дел. Это не значит, что мы не можем дружить эти пару кругов, пока нам не будет разрешено... Стать ближе.
- Тебе нужно чье-то разрешение? Спал наяву? Ты себя послушай. Говоришь, как робот-кассир в гипермаркете.
- Моя жизнь - это мой осознанный выбор. Что плохого я сказал? Мне казалось, мы понимаем друг друга, - он отвернулся к стеклу, за которым механические клешни накачивали шины.
- Я хотела поговорить с тобой, - вздохнула Атви, - но, видимо, нашла не лучшее время.
- Да, мне нужно работать. Конструирую новый двухколесник - это будет просто бомба! - воодушевился парень. - Тестовая модель. С такими дисками он не поедет, а полетит... Прости, если обидел.
Он едва глянул в ее сторону и добавил:
- Кстати, ты неважно выглядишь, зашла бы в санчасть.
Атви молча развернулась и направилась по гулкому коридору прочь из цеха. На выходе притормозила напротив зеркала в туалете.
- Он прав, - сказала она вслух.
За ухом опять появилась настырная боль. Атви собрала на макушке длинный медный хвост и приблизилась к отражению. Ее бросило в жар от увиденного. Кожа вокруг скрепки посерела. Маленькая стальная пластинка с бирюзовым огоньком была окружена вспухшей плотью цвета мертвечины.
- Лябская скрепка... - протянула она и тут же зажала ладонью рот.
Она не ринулась в сервисный центр и не записалась на осмотр в медкабинет. Тем же вечером из сборочного цеха пропала экспериментальная модель чозера. Утром в столовой не досчитались трех стандартных пищевых наборов, а на перекличке - одного человека.
***
Баром потушил горелку, отмыл колбы, внимательно уложил пинцетом десять прозрачных слайдов в альбом. Вытер рабочую поверхность от невидимых капель реагентов. Лаборатория на мансарде, как антипод его логову внизу, была стерильна. С нейроигрушками, что планируешь продавать другим, следовало быть предельно аккуратным. Это его заставили уяснить, когда он только вошел в дело, кругов десять назад.
Он снял наушники с опухших от басов ушей. Еще на входе в лифт почуял пульсацию волнения с первого этажа. К тревоге примешивался запах еды. Настоящей, а не магазинного биокорма.
'Ладно, за это, так и быть, последний раз. Самый последний' - решил он.
Внизу, почесывая бороду, ухватил с любезно предложенной тарелки пару жирных сонгов, плеснул в кружку граппы. Открыл с планшета список должников и стал молча смахивать имена счастливчиков, что успели рассчитаться в срок.
- Ты так и будешь молчать? - прозвучало из-за барной стойки.
