Томас облизывает губы и, приподнявшись на локтях, дотягивается до плотно сжатых губ альфы. Мокрый язык скользит по губам, Кристиан обнимает блондина, вжимаясь голым телом между ног. Рука скользит по бедру. Сжимает вставший член. Том стонет и приподнимает бедра, скользя по члену альфы.

Кристиану сносит крышу. Такое ощущение, что он попал в огромный сгусток облака и не может устоять, постоянно падая на мягкий пух. Том горячий и сладкий, на него, наверное, и у столба станет, не то, что у альфы. И сейчас восточник просто задыхался от желания, особенно когда омега скользил то бедром, то рукой по его члену.

Омега раздвинул ноги шире. Шумно дыша, раскрасневшийся и потный, он напоминал фотомодель из какого-нибудь порно журнала. Такой же красивый и возбуждающий. Кристиан не то чтобы медлил, просто ждал, когда то ли Том одумается, то ли его совесть что-нибудь подскажет. Но совесть молчала вместе с омегой, который тоже сгорал от желания.

Восточник затянул Тома в поцелуй, шаря рукой по кровати. Нащупав презерватив, Кристиан раскатал его по члену. Омега в тот момент перевернулся на живот.

- Ты что, очумел, - альфа скользнул рукой по ложбинке. - Так не занимаются любовью, это символ порабощения. Восточники никогда не заставляют своих омег становиться раком.

Том рассмеялся и, перевернувшись обратно, притянул Кристиана для очередного поцелуя. Теперь альфа понимал, насколько Томас любит целоваться, наверное, он даже не подозревает, насколько он вкусный. Омега выгнул спину, когда Крис скользнул пальцем внутрь. Альфе показалось, что запах ванили стал еще сильнее, словно этот мир сосредоточился только на голом Томасе Майере.

Томас немного поднял бедра, притянув альфу еще ближе. Кристиан поцеловал светлую кожу возле пупка. Ну, все - теперь Том навсегда его.

В омеге было скользко и горячо. Кристиан задохнулся, когда Томас выгнулся и член скользнул еще глубже. Восточник замер над распластавшимся на постели омегой. Том глубоко дышал и широко раскрытыми глазами смотрел на Кристиана.

Мышцы сжимались сильнее, и альфа готов был выть от непонятного сладкого ощущения: словно маленькие щекочущие искорки скользят по телу. Стало жарко, щеки горели. Томас улыбнулся и сдвинул ноги ближе к Крису.

- Это просто невероятно, - Кристиан поцеловал протянутую руку. – Я знаю тебе так же хорошо, как и мне.

Омега мотнул головой. Восточник почувствовал, как мышцы немного расслабились – теперь он может двигаться…

*****

Кристиан вытирал тело уснувшего омеги. Они трахались как кролики всю ночь и утро. Откуда столько энергии взялось, никто не знает, и сейчас, когда Томас в полной отключке, Кристиан был готов горы свернуть, настолько хорошее настроение у него было. Альфа уже успел рассмотреть красные укусы на плечах и огромные засосы на шее и животе. Это просто невероятно, но Томас оказался еще тем ненасытным омегой, постоянно нежным и возбужденным.

Восточник успел помазать заживляющей мазью укусы на теле Тома, ведь к нему приходит врач, и вообще, все омеги с засосами и укусами кажутся шлюхами. Ну, по крайней мере, такие вызывают ассоциации у местного населения.

А вообще, секс с Томасом был одуряюще прекрасным. Таких ощущений альфа никогда не испытывал в своей жизни. Может роль сыграл и сам партнер, ведь когда занимаешься любовью с любимым, всегда все ощущения острее и прекраснее.

Крис вспомнил, как стонал и кричал омега. Да, нужно научиться не краснеть, вспоминая такие моменты, а то все сразу догадаются, о чем он думает. А думать о голом стонущем Томасе одно удовольствие, поднимающее не только настроение.

Альфа спускался на кухню, желая приготовить что-то вкусненькое. Напевая веселый мотивчик, восточник прошел мимо открытой двери и сразу оставил чайник.

- Я вижу, ты выучил, где все стоит.

Кристиан покраснел, посинел, потерял сознание, потом опять покраснел и лишь тогда соизволил повернуться к Алексу.

- Добрый… эм… обед, - очаровательная улыбка.

- Какие живописные картины на твоем теле. Просто загляденье, – мужчина улыбнулся и махнул в сторону особенно красного следа от укуса.

- А вы так скоро приехали. Очень рад, – Кристиан решил, что пора бы уже идти.

- Да, еще сегодня ночью.

Контрольный выстрел. Кристиан опустил голову. Значит, что он попал на самое интересное. Главное, чтобы у него не было плохой мании подглядывать или еще чего хуже делать семейные фотографии, как у их соседа на улице.

- Расслабься, я как только зашел, сразу скинул вещи и пошел ночевать к соседям. Так что можно сказать, что я ничего не слышал.

Восточник хмыкнул. Да, зато слышала вся улица.

- Вы простите нас, просто…

- Просто так получилось, я знаю. Помню, я тоже стоял перед отцом Стефана и вот так вот мило краснел, – мужчина улыбнулся. – Это жизнь, Кристиан Лиар. И пока она ведет игру в нашу пользу, мы должны улыбаться.

- Вы правы, – альфа спокойно выдохнул.

Чайник тихо начал свистеть. Кристиан посмотрел в сторону лестницы, по которой шел одетый и расчесанный омега. Действительно, пока жизнь ведет игру в нашу пользу, мы должны улыбаться.

Через несколько месяцев.

- Боже, Роберт, ты меня уже задолбал. Я не пойду в туалет! – Мартин держался за деревянный столик в школьном дворе.

- Я сказал, пойдешь, противный альфа, – взбешенный омега тянул за шкирку альфу.

Кристиан и Томас сидели рядышком и пытались нормально сговориться.

- Я не по-ни..маю, - выдохнул омега, - почему идет… там па-уза.

- Потому что это обращение к своим по роду, понимаешь? – Кристиан что-то увлеченно записывал в тетрадь, попутно сжимая тонкие пальцы Томаса. Он так и не бросил затею обучить омегу своему языку.

- А как будет… - Том улыбнулся, - «Я тебя люблю»?

- Ща, подожди, я допишу предыдущее предложение... – альфа резко остановился. «Я тебя люблю», значит?

- Вин мелдала дэ ла платэ, – скромная улыбка.

Томас перекинул волосы на другую сторону.

- Тогда, Крис-тиан, вин, мелда-ла дэ ла пла-тэ, – громко выдохнув, Томас прижался щекой к плечу Кристиана.

- Нет, Том, я люблю тебя сильнее.

Кто-то говорил, что у Томаса Майера плохой голос, и он никогда не будет петь восточные колыбельные? Ха, пусть подавятся от зависти. У Томаса Майера самый прекрасный голос. Но все равно, Кристиан готов сделать все, даже подарить ему свой, главное, чтобы этот светловолосый омега был счастлив.