- И это тоже... Но, главное, хотелось увидеть тебя. Ты встречаешься с той девкой? – пренебрежительно скривившись, спросил Билл.

- Она моя девушка, – сказал я и подошел к одной из фотографий, на которой был изображен абсолютно голый африканский мальчик лет тринадцати. Он сжался в комочек на бетонном полу. Вся его поза кричала об одиночестве и боли, а черные глаза с ярко-белыми зрачками, казалось, заглядывают прямо в душу, – Красиво... – добавил я, кивнув на фото.

- Это Самюэль, я сфотографировал его, когда был в Кении. Он – проститутка, дает за два доллара всем, – задумчиво закусив нижнюю губу, ответил Билл. Я еще раз посмотрел на фото, стало не по себе и отчего-то безумно жаль пацаненка.

- Надеюсь, ты его не тр*хнул? – иронично спрашиваю я.

- А ответ на этот вопрос будет в твоей статье? – Билл вновь подошел ко мне, шлепая босыми ногами, и игриво заглянул в глаза.

- Билл, я пришел взять у тебя интервью, давай этим и займемся, – жестко говорю я, внутренне дрожа от пронзительного черного взгляда, безотрывно глядящего на меня Билла.

- Думаешь, я согласился дать интервью студенческой газетке, ради интервью? Томми, очнись, обо мне пишут издания с мировым именем! – шипит он, как змея, – Я согласился только ради тебя, мой хороший!

- Билл, да пойми ты уже, я не гей и никогда им не стану. Все твои усилия напрасны! Ты и так достаточно испортил мне крови! – на одном дыхании выпалил я. Почему-то сейчас глядя на него, такого домашнего и на первый взгляд безобидного, казалось возможным убедить его в своей правоте.

- Не гей, говоришь? – он иронично хмыкнул, – Это не проблема, я помогу тебе им стать.

- Ты меня совсем не слышишь, да? У меня не встанет! – все надежды на понимание разбились на сотни осколков, осталось лишь раздражение.

- На меня встанет, – уверенно заявил наглец.

- Не льсти себе! – огрызнулся я.

- Если хочешь, проверим опытным путем, – по-лисьи сузив глаза и сладко улыбнувшись, прошептал Билл и зашлепал босыми ногами ближе ко мне.

- Меня вырвет! – жестко сказал я, выставив вперед руку, не позволяя ему подойти ближе, – Неужели все эти усилия только для того, чтобы меня тр*хнуть?

- А ты бы хотел, чтобы я на тебе женился? – не сдерживая усмешку, поинтересовался Билл и, схватив меня за выставленную руку, резко притянул к себе. Я опешил от неожиданности и не сразу сообразил, что Билл оплел меня руками и прижался ко мне всем телом. Самое странное было то, что, несмотря на мои громкие слова, никакой неприязни я не испытывал и даже слегка балдел от легкого аромата послевкусия парфюма и его личного запаха, такого нежного и приятного.

- Я бы хотел, чтоб ты оставил меня в покое, – устало выдохнул я, пытаясь высвободится из его крепких объятий больше из вредности, чем из истинного желания быть дальше.

- Том, ты не хочешь этого, не хочешь... Признайся себе, что без ума от меня. Признайся и отдайся. Тебе же лучше будет, – он лизнул мою шею и хрипло так прошептал, – Я могу быть очень нежным с тобой...

Он умело обволакивал меня интимным шепотом и сладкими речами, затуманивая мой мозг своим мягким голосом.

Он был так близко, так жарко дышал в шею, так сильно вжимался, так нежно говорил, что я почти отключился, оплетаемый тонкой сетью ласкового безумия. Я словно в трансе смотрел, как Билл осторожно проникает худыми ладонями под мою широкую футболку, легко поглаживая мой живот.

- Вот видишь, как хорошо... Нужно только отпустить себя, Томми... Отпусти и позволь своему телу наслаждаться моей лаской... – с возбужденной хрипотцой шептал Билл, облизывая мое ухо. Я не смел даже дышать, стоя столбом, не понимая, что происходит. Мозг словно отключился, и разум оставил меня, завлекаемый нежным и таким убедительным голосом. Хотелось повиноваться этому ласковому зову, делать все, что бы он ни попросил. Он гипнотизировал меня, заставлял подчиняться, хотеть ему принадлежать. В какой-то момент происходящее вышло из-под контроля, и это до такой степени напугало меня, что почти привело в чувство. Я, что есть силы, оттолкнул от себя худое тело и, не сказав ни слова, сбежал. Не оглянувшись, даже когда услышал громкий смех адского искусителя и его издевательски выплюнутую реплику мне вдогонку:

- Твое тело говорит, что ты – гей, Томми, вот только твоя голова отказывается это принимать!

Я остановился только тогда, когда оказался на свежем воздухе. Хотелось смеяться и плакать одновременно, а еще напиться, чтобы хоть как-то успокоить свою истерику. Этот человек – сущий дьявол, он сводит меня с ума, потому что в здравом рассудке я просто не мог зайти настолько далеко. В сердцах сплюнув, я направился к своей машине. Нужно было убираться отсюда, чем быстрей, тем лучше, и плевать на интервью, плевать на все, лишь бы быть подальше от этой гадюки.

Я словно обезумел после этого случая, стал тр*хать Катарину по несколько раз за сутки, где бы ни приспичило, пытаясь доказать себе, что со мной все в порядке, и я до сих пор нормальный мужик. В первое время Катарина радовалась столь дикому желанию быть с ней и с удовольствием предавалась со мной безумным сексуальным утехам. Но однажды, когда я склонил ее к сексу прямо в редакции «Сенсации», и нас чуть не застукал Герман, все еще злящийся на меня за проваленную статью, Катарину начала напрягать моя сексуальная активность, и она даже начала отказывать мне в сексе. Тогда я, посчитав себя в праве найти эти утехи на стороне, возобновил свои походы в клубы и на студенческие вечеринки, которые неизменно заканчивались жестким тр*хом в моей машине. Все крутилось и вертелось, лица сменяли друг друга, не оставляя ничего в моей душе. Я старался заполнить все свое свободное время – институт, газета, потом клубы и развлечения, лишь бы не оставалось ни одной свободной минутки подумать.

Я стал бояться оставаться один, это сводило меня с ума, я скучал по Андреасу, хоть волком вой. Мне казалось, что моя жизнь теряет смысл, что в ней не осталось ни одного настоящего друга, ни одного близкого мне человека, и во всем этом безумии был виноват один человек. Человек, который, ради собственного развлечения, делает мою жизнь невыносимой, поселяя в моей голове сомнения. Человек, которого я ненавидел всей душой. Человек, которого я в своих мыслях убивал уже тысячей самых жестоких способов, и если бы сила мысли действительно имела действие, эта дьявольская змея давно бы уже была мертва. Я просыпался в холодном поту от его победного смеха, преследовавшего меня в кошмарах, захлебываясь от ненависти и дикого желания мести. Хотелось, чтобы он почувствовал на своей холеной шкурке, каково это, когда тебя лишают привычного и любимого уклада жизни, забрав покой.

- Привет… – тихо произнес я.

- Привет, – также тихо ответил он, опустив глаза на свой член, чтобы продолжить начатое.

- Знаешь, я по тебе скучаю, – смутившись, все же сказал я, также глядя на свой только что вынутый член.

- Том, тебе не кажется, что туалет не место для подобных разговоров? – Андреас, сделав свое дело, надел штаны и подошел к раковине.

- Да, это довольно нелепо, – согласился я, также собираясь помыть руки, – Но, Андре, я не знаю, как иначе с тобой заговорить.

Андреас тщательно намыливал кисти рук, даже как-то нервно, было видно, что он взволнован.

- Андре, я не хочу, чтобы наша дружба сломалась из-за этого ублюдка. Ты же не думаешь всерьез, что я мог сделать это с ним? – я сам изрядно нервничал, подбирая слова, но, казалось, все, что я говорю, не то. Андре, не отрываясь, шоркал свои руки, не поднимая на меня взгляда, от чего было еще сложнее найти нужные слова.

- Андре, ну посмотри же ты на меня! – в отчаянье заскулил я. Андре как-то странно всхлипнул и поднял на меня свои глазищи, в которых стояли слезы. Я аж обмер, не зная, что делать дальше. Но мой друг еще раз всхлипнул, вытянул пару бумажных полотенец, насухо вытер руки и бросился мне на шею, судорожно обнимая.