- Чего остолбенел? Нравлюсь? – нагло пялясь на меня, усмехнулась гадюка. Я лишь пробубнил что-то нечленораздельное и, поспешив отвернуться, быстро направился к выходу, к ожидающей нас машине.

А теперь он сидел рядом и приятно благоухал парфюмом. И так как у меня до сих пор спирало дыхание от одного только взгляда на него, я уставился в окно, судорожно делая вид, что увлечен рассматриванием лондонских пейзажей.

Прошла официальная часть с кучей прессы, где все усиленно держали лица, всем своим видом пытаясь показать, что разглядели в фотографиях Билла самую суть. А Билл рассказывал о своих работах, в каких странах они были сделаны, что он хотел донести той или иной из них. Ему пели дифирамбы, пожимали руки, дарили цветы и подарки, вожделенно глазея на него сальными глазами, но не смея пока позволить себе большего. Никто не хотел показывать своей истинной сущности перед прессой. Я тоже не был без дела, отражая атаки сильно навязчивых журналистов и отвечая за Билла на их вопросы. Все-таки я приехал сюда работать.

Теперь же из галереи все переместились в модный Лондонский клуб «The End» обмывать удачное открытие выставки.

Уже через полчаса вся благородная публика, отлично разбирающаяся в искусстве, упилась так, как я никогда не упивался на своих студенческих вечеринках. К Биллу невозможно было пробиться, его все время окружала толпа, закидывая комплиментами и, судя по их похотливым лицам, уже не такими сдержанными, как в начале вечера. Билл лишь улыбался на это, было видно, что ему не привыкать к богемным пьянкам. Гадюка безусловно сегодня произвела фурор. Поначалу я психовал, меня бесило то, что он совершенно не обращает на меня внимания, кокетничая с какими-то парнями и мужчинами. Но, сообразив, что мое поведение как минимум не логично, а как максимум и вовсе неадекватно, поспешил обратить свой взор на кого-нибудь другого. Долго искать не пришлось, за барной стойкой сидела вполне симпатичная брюнетка в полупрозрачном серебристом платье. Было видно, что она прилично пьяна, что было мне на руку. Я изголодался по женскому телу, и мне хотелось просто потр*хаться, причем без долгих ухаживаний и слов любви. Она подходила. Нацепив на лицо котячью полуулыбку, я поспешил к своей жертве.

Девушка оказалась пьянее, чем я думал. Она все время смеялась и пыталась изобразить пони, усиленно убеждая меня, что в этой роли она неотразима. Я охотно верил. Трах*ться хотелось сильно, но желание послать эту «пони» нахр*н было сильнее. И слушая ее идиотский смех, я неосознанно стал искать взглядом Билла. Искать долго не пришлось, я засек его, движущимся по направлению к чилл-аутам, игриво таща за галстук мальчонку, улыбаясь ему при этом и гипнотизируя своими раскосыми глазами, а тот и не думал сопротивляться, покорно шагая следом. Внутри все вскипело, захотелось схватить гадюку за волосы, грубо выволочь из клуба и увезти домой. Я понимал, что этот гнев неоправдан, что он нелеп, но поделать с собой ничего не мог. Резко схватив за руку «пони», я быстрым шагом направился следом.

Неуклонно иду по направлению к чилл-аутам. Моя “пони” не успевает передвигать ногами, время от времени делая попытки шлепнуться на пол, но я упорно тяну ее за собой, боясь потерять из вида этого чертового гада.

Зайдя за плотную штору, отделяющую танцевальную зону от зоны секса, наблюдаю картину маслом: Билл прижимает мальчика к стене, впившись в его губы страстным поцелуем. Скрипя зубами, намеренно громко говорю:

- Шевелись, красавица, иначе я начну прямо здесь, – на что девушка радостно захихикала и, блеснув пьяными глазами, сама потащила меня в ближайшую пустую комнату.

- Что, Томми, решил поразвлечься? – тут же слышу за спиной ехидный голос, внутренне ухмыляясь произведенному эффекту.

Останавливаюсь и медленно поворачиваюсь. Билл уже не прижимает дружка к стене, а просто стоит рядом, сверля при этом меня злыми прищуренными глазками.

- Решил. У тебя с этим проблемы? – нагло ухмыляясь, издевательски произношу я.

- У меня – нет, но вот у тебя будут, – шипит гадюка.

- Ты, похоже, тоже времени зря не теряешь, – киваю я на мальчонку, непонимающе переводящего взгляд с меня на него.

- Это не твое дело! – огрызается Билл.

- Так же как и то, с кем развлекаюсь я – не твое, – спокойно произношу я и, беря пошатывающуюся “пони” за руку, захожу в комнатку. Внутреннее ликование добавляет эндорфина в кровь, делая меня добрым и счастливым, и даже «пони» мне теперь очень симпатична.

Не желая терять времени даром, опрокидываю девушку на пошлую круглую кровать и резко стягиваю с нее платье. Она все время смеется, чем, признаться, сильно мне мешает, но даже это не способно сейчас сбить меня с толку. И как только я сдергиваю с “пони” тонкие кружевные трусики и пытаюсь пристроиться к нужному мне сейчас месту, дверь резко открывается и в нее залетает Билл со своим любовником. От такой наглости, я на некоторое время теряю дар речи, глядя на него ошалевшими глазами.

- Я надеюсь, мы вам не помешаем? Вы заняли последнюю свободную комнату, – невинно хлопая глазами, говорит Билл и толкает парнишку на диван.

- Помешали, представь себе! – заорал я, судорожно натягивая на эрегированный член боксеры и штаны, морщась при этом от неприятных ощущений.

Билл смотрит на это дело, ехидно ухмыляясь, что бесит меня еще больше. А потом переводит взгляд на мою случайную подругу, не удосужившуюся даже сдвинуть ноги, не то что прикрыться.

- А вот твоей девушке, Том, мы совсем не мешаем, – с еще более гадливой рожей усмехается Билл.

- Пошел вон, вместе с дружком! – подхожу вплотную, почти нависая над ним, но его, похоже, все это только забавляет.

- Не нужно так нервничать, Томми, – отвечает гадюка, поглаживая одной рукой парня по голове.

- Билл... – неуверенно тянет мальчонка, с опаской поглядывая на меня.

- Все нормально, Стен, – резко отвечает ему Билл.

- Ничего не нормально, Стен, забирай своего приятеля, и сваливайте оба, – рычу я.

- Не кричи на него, – делано строго тянет Билл, при этом внимательно смотрит, ожидая моей реакции.

- Чего ты хочешь? – зло спрашиваю я.

- Тр*хнуться, – ухмыляясь, отвечает он.

- Ок, – резко бросаю я, и, хватая с пола платье “пони” и саму “пони “, уютно устроившуюся на кровати, выхожу из комнатки, оставляя ошалевшего Билла смотреть мне в след. Каково же было мое удивление, когда я обнаруживаю свободными почти все комнатки чилл-аута. Усмехаюсь и вталкиваю голую девушку в ближайшую из них, не забыв на этот раз закрыть дверь на замок.

Но секса не получается, потому что девушка отключается в самый ответственный момент, забывшись пьяным сном. Чертыхнувшись, я слез с отключившегося тела. От обиды хотелось плакать, но делать было нечего, и я, в очередной раз натянув на свой неудовлетворенный орган штаны, вышел вон.

Вернувшись домой, Билла я там не обнаружил и сделал вывод, что у него-то, похоже, вечер сложился удачнее моего. Ну, что ж, это был его вечер, его триумф.

Неудовлетворение и какая-то детская обида не давали мне успокоиться. Хотелось дождаться гадюку и измутузить ее, как следует, за то, что он обломал мне весь кайф. И тот факт, что я пытался сделать то же, меня ни чуть не смущает.

Уже и секса не хотелось. Хотелось, чтобы пришла гадюка, и мне было с кем попрепираться. Но она не шла, и это бесило.

Вдоволь набродившись по пустому дому, я улегся на уютный диванчик в гостиной и незаметно для себя уснул.

Просыпаюсь оттого, что до судорог затекла рука. Неохотно разлепляю глаза и вздрагиваю от неожиданности – на моей руке расположилась черная голова Билла, а сам он тесно прильнул ко мне, опасаясь, видно, упасть с узкого дивана. Судорожно пытаюсь вспомнить, когда это он успел так подленько ко мне пристроиться, но не могу. Вот гад, натр*хался с кем-то, а потом залез ко мне!

Смотрю на него спящего. Улыбаюсь. Он мирный такой сейчас, даже несмотря на агрессивный макияж, который он так и не удосужился смыть, как и прикосновения того парня. Эта мысль неприятно резанула где-то внутри. Я поспешил себя успокоить тем, что это все же была зависть, что ему удалось потр*хаться, а мне нет. Мстительно дую ему в лицо, отчего он недовольно морщится во сне и утыкается лицом мне в грудь. Но не тут-то было, я щипаю его за голый бок, показавшийся из-за задравшейся рубашки. Билл кривится и мычит, нехотя разодрав один глаз, вперивает его в меня.