— Так объясните же! — потребовал Герти, не зная, что и думать.
— Мистер Питерсон — темпоральная шлюха.
— Это я уже услышал от него. Я хочу знать, что это значит!
Некоторое время мистер Беллигейл молча созерцал собственный котелок, висящий на спинке стула.
— Полковник, что вы знаете о путешествиях во времени? — наконец спросил он.
Этот вопрос сбил Герти с толку. Более нелепого, неуместного и абсурдного вопроса нельзя было и вообразить.
— Какое отношение это имеет к…
— Пожалуйста, ответьте на вопрос.
Герти потребовалось полудюжина глубоких вдохов, чтоб восстановить душевное спокойствие.
— Ну… Кхм. Я читал роман мистера Уэллса.
— И как он вам?
— Я нашел его весьма… занятным, — выдавил из себя Герти, не понимая, к чему клонит второй заместитель, — Весьма интересная фантазия, и изложена не без таланта. Но если вы собираетесь сообщить мне…
— У вас отменная интуиция, — мистер Беллигейл скупо улыбнулся, как учитель, приветствующий всплеск внезапной догадливости у своего недалекого ученика, — Дело в том, что путешествия во времени возможны. И не только возможны, но и часто практикуются.
«Они оба сумасшедшие, — с ужасом понял Герти, машинально отступая на шаг, — Конечно. Это все объясняет. Вот, что делает этот остров с людьми, которые не нашли в себе силы вовремя сбежать. Они попросту сходят с ума. Сохраняют лишь поверхностные слои разума, внутри же все перемешивается, как в часовом механизме, угодившем под поезд. И я стану таким же, если проведу здесь еще хотя бы неделю! Господи, да через неделю я начну их понимать!..»
— Я так и думал, — произнес он самым естественным тоном, на который был способен, — Ну конечно. Значит, в подвале Канцелярии стоит машина времени…
— Машина времени никак не может стоять в подвале Канцелярии, — рассудительно и спокойно произнес мистер Беллигейл, — По той простой причине, что изобретена она будет… Напомните, пожалуйста, мистер Питерсон.
— В две тысячи шестисот восьмом, — любезно подсказал Питерсон, — Если мне не изменяет память.
Мистер Беллигейл кивнул.
— Верно. Через семьсот с лишним лет по нашей темпоральной прямой. Соответственно, ни один из наших современников не может ею воспользоваться.
— Резонно, — согласился Герти, размышляя, стоит ли улыбнуться или продолжать внимать с преувеличенно-серьезным видом, — Разумеется, так и должно быть.
— Выходит так, что мы с вами заперты в нашем времени, полковник. Но этого нельзя сказать о наших далеких потомках. Они вольны распоряжаться машиной времени по своему усмотрению. Аппарат это, конечно, сложный и крайне дорогой, но к нему обеспечен открытый общественный доступ.
— И какая там нынче стоит погода, в две тысячи шестисот восьмом? — с сарказмом осведомился Герти, — Все так же скверно, как у нас?
Но мистер Беллигейл и бровью не повел.
— С погодой там обстоит довольно неважно, полковник, — спокойно ответил он, — Но сейчас, полагаю, есть вопросы посущественнее.
— Да, конечно, — Герти потер затылок, не зная, как относится к происходящему и стоит ли вообще продолжать этот странный разговор, — Так значит, наши потомки свободно путешествуют по реке времени взад-вперед, как лодки по Темзе?
— Не совсем так. В будущее путешествовать они не могут. Технически, его еще нет. А вот прошлое для них открыто почти на всем протяжении нашей эры.
— Путешественники по времени, — Герти едва не издал нервный смешок от этого словосочетания, — Замечательно!
— Бесспорно, это открывает перед нашими потомками множество возможностей. Вместо того, чтоб довольствоваться репродукциями Рафаэля, они могут отправиться в шестнадцатый век и воочию наблюдать за тем, как творится шедевр. Вместо того, чтоб слушать записанные на фонограф оперы, они вольны услышать оригинал, причем сыгранный под руководством самого Моцарта. Согласитесь, заманчивые перспективы!
— Пожалуй, что так.
— К тому же, не обязательно ограничивать себя миром искусства. Наша собственная история может затмить любой театр. Хотите понаблюдать за коронацией Генриха Наваррского? Никаких проблем, вы увидите ее из первого ряда. А может, казнь Карла Первого?.. Столь же легко.
— Они ныряют в прошлое с такой легкостью, будто покупают билет? — недоверчиво спросил Герти, забыв про скепсис, — Сколько же этих бездельников шляется в веках?
— О, очень много. Возможность путешествовать по истории породила целую отрасль развлечений. Впрочем, никто не говорит, что путешествовать по времени удел зевак. Только представьте, сколько возможностей темпоральные перемещения даруют ученым — историкам, архитекторам, археологам…
— Простых обывателей, однако, больше, — вежливо вставил Питерсон, — Судя по всему, двадцать седьмой век весьма скучное местечко, так что его обитатели воспринимают возможность посетить иную эпоху как своего рода увеселительный пикник, приятное приключение. Ну или же прогулку по ожившему музею.
Подобный подход отчего-то покоробил Герти.
— Вы имеете в виду, что мы превратились в бесплатный балаган для наших же потомков? — спросил он, с неудовольствием ощущая, что все глубже включается в эту глупую и бессмысленную игру, — Вот уж повезло!
— Отнюдь не бесплатный!.. — произнес было Питерсон, но мистер Беллигейл властно его перебил.
— Это их право. Будь у нас подобная машина, едва ли мы вели бы себя скромнее. К тому же, наши потомки, к их чести, весьма деликатны и никак не проявляют своего присутствия среди нас.
— А если проявят? — испугался Герти. Только сейчас он сообразил вещь, которая должна была придти на ум гораздо раньше, — Вы представляете, что случится, если какой-нибудь из этих визитеров догадается протащить во двор к Генриху Первому паровой двигатель? Или, допустим, отправит бронированный дредноут в эпоху Трафальгарской битвы?.. Это же вывернет наизнанку всю нашу историю, как пиджак!
— Верно мыслите, полковник. Любое вмешательство может непоправимо нарушить темпоральную ткань, исказив всю нашу историю. Однако же время не так беспомощно, как вы полагаете, и вполне может позаботиться о своей безопасности.
— Это как же?
— Суть темпоральных перемещений такова, что ни один физический объект не может быть физически перемещен в другую эпоху. Ни дредноут, ни даже швейная игла.
— Вот как? А что же на счет человеческого тела?
— Тоже исключено. Ни один физический объект не может преодолеть границу своего времени, полковник, в том и штука. Даже если он размером с одну молекулу. У времени свои законы, видите ли, и оно чтит их неукоснительно.
— Но ведь вы сказали… — Герти переводил взгляд с мистера Беллигейла на Питерсона, но ни на одном лице не мог обнаружить подсказки, — Вы ведь сказали, что наши потомки свободно разгуливают по прошлому! Как они совершают прыжок, если машина времени не переносит физические тела?
— Тут нет никакого противоречия, полковник. Единственное, что бескрайний Хронос позволяет перемещать по волнам времени, это информацию. В чистом, так сказать, ее воплощении. Только информацию, и ничего кроме.
— Я не понимаю, — признался Герти.
— Это естественно. Понимание приходит не сразу, — мистер Беллигейл сосредоточенно поправил накрахмаленные манжеты, — Что такое человеческая личность, полковник? Это лишь совокупность множества значений, информационный сундук. Если нельзя отправить в прошлое свое тело, то почему бы не отправить туда свою личность?..
Герти потребовалось некоторое время, чтоб осмыслить услышанное.
— Но ведь личность должна к чему-то крепится? — пробормотал он, — Она ведь не может существовать бесплотным духом среди живых людей?
— Совершенно верно. Вот видите, вы схватываете на лету. Личности нужно хранилище, как и содержимому чемодана. Физическая оболочка. Тело.
— И они…. Эти личности могут захватить наше тело, чтобы в нем развлекаться? — Герти едва не поддался желанию снова сунуть руку в карман и нащупать там револьвер, — Хорошенькая перспектива!
