— Не будут, — заверил Геалах, — У него — не будут.

Маан встал. На столе лежал его пистолет, Маан, помедлив, взял его и, смахнув невидимую пыль полой пиджака, опустил в кобуру.

Геалах присвистнул, глядя на заставленный тарелками стол.

— Хорошо перекусил.

— Приятное с полезным. Если за каждого застреленного Гнильца мне будет доставаться полноценный обед — черт возьми, даже Мунну не удастся выгнать меня на пенсию!

— Если так и будет, ты раздобреешь до такой степени, что сам будешь походить на Гнильца четвертой степени, — усмехнулся Геалах.

— Ты уже говоришь как Кло.

— Должен же кто-то следить за твоим животом на службе. Я трясусь в машине с шести утра и, думаешь, хоть раз перекусил?

— Если ты пытаешься меня растрогать, это глупое занятие.

— Пока ты пируешь в ресторанах, постреливая по сторонам, как ковбой в салуне, я наживаю себе язву желудка. Помни это. И в следующий раз так и говори себе «Пока я тут ем, мой добрый друг Гэйн сейчас где-то морозит свою тощую задницу».

— Съешь это, — Маан ткнул в кекс, — Может, тогда ты замолчишь.

— Ты думаешь, он доедать не будет? — Геалах указал пальцем в перчатке на лежащего человека.

— Если не уверен, можешь его спросить.

Геалах, поколебавшись, взял кекс и откусил от него кусок.

— Фасолевая паста. Та еще гадость. Даже не помню, когда я ел подобное.

Вид жующего Геалаха почему-то вызвал у Маана секундное отвращение. Отвернувшись, он некоторое время он смотрел на тело, неподвижно лежащее рядом.

«Мне просто стало легче, — сказал он, — Совсем немного».

Бедный старик. Он сам выбрал свой путь, а это немалая привилегия, когда имеешь дело с Контролем, подумал Маан, чертовски большая привилегия, на самом деле.

— Эй, — Геалах потянул его за рукав, — Пошли. Или ты заказал и десерт?

Маан повернулся к подчиненному.

— Жду, когда ты закончишь мародерство.

Геалах усмехнулся, смахивая с тонких губ темные крошки.

— Моя тощая задница выражает тебе благодарность.

— Надеюсь, Мунн ушлет ее в командировку куда-нибудь на Юкон.

— Юкон? Где это?

— Не знаю, — ответил Маан, надевая шляпу и делая шаг к выходу, — Но это далеко. Где-то очень-очень далеко отсюда, уж можешь мне поверить.

В приемном отделении было сухо, тепло, пахло чем-то неуловимо-тонким, кажется жасмином — все это говорило о том, что хозяин не экономил на вентиляционной системе. Маан подмечал такие вещи автоматически, даже ловил сам себя на том, что оказавшись в новом помещении, в первую очередь принюхивается, пытаясь поймать невидимый букет воздуха и, растрепав на составляющие, понять смысл каждого запаха. Пахло везде по-разному. В штаб-квартире Контроля пахло потом, несвежими рубашками, кофе, табаком и застоявшимся воздухом. Как и должно пахнуть в месте, где постоянно собирается много сосредоточенных, поглощенных работой, мужчин. В транспортных трубах пахло дешевыми духами, алкоголем и мятой. В жилых блоках класса «восемь» — ржавчиной, пылью и гипсовой крошкой.

Здешние запахи Маан успел изучить достаточно хорошо, он бывал здесь не один раз.

— Добрый день, — медсестра в белоснежном халате улыбнулась ему, подняв голову от разложенных на столе карточек.

— Добрый, — Маан приподнял шляпу.

Медсестра, кажется, была новой, в последний раз, когда он здесь был, на ее месте сидела более субтильная, и кажется смуглая… Как и дорогая вентиляционная система, это было одной из привычек того, кто здесь обитал. Снимая тяжелый, набухший от влаги, плащ и вешая его на вешалку, Маан подумал о том, что постоянная смена женского лица в приемной, в сущности, мало чем отличается от замены дивана для клиентов. В конце концов это такой же аксессуар, как и все прочее здесь, призванный подчеркивать положение хозяина и расслаблять посетителя.

— Вы к доктору Чандрама?

— Да. Он свободен?

Медсестра щелкнула изящным пальчиком по клавише инфо-терминала, вызвав на экран какую-то таблицу.

— На который час вам назначено?

— Я не записан на прием.

Кажется, она даже огорчилась. Ее хорошенький ротик образовал печальное «О».

— Простите, но в таком случае я ничем не могу вам помочь. Доктор Чандрама работает только по предварительной записи. Если вы хотите назначить время для посещения, я могу вам помочь.

— Это частный визит. Пожалуйста, сообщите господину Чандрама, что его ждет товарищ. Меня зовут Маан.

Медсестра оказалась понятливой, кивнула и, невесомо оторвавшись от стула, исчезла за ближайшей дверью. В приемную проникла новая порция воздуха, пахнущего не жасмином, а тревожным ароматом антисептиков, но спустя несколько секунд воздушный фильтр устранил этот неприятный запах без следа. Разумное решение. По статистике запах медикаментов неприятен почти девяносто процентам лунитов, причем в равной мере как тем, что регулярно бывают у врачей, так и тем, кто вообще не жалуется на здоровье. «Наверно, это как запах крови, — подумал Маан, — В нем нет ничего опасного, но само его присутствие заставляет напрячься».

В приемной доктора людям нельзя напрягаться. Поэтому там всегда пахнет жасмином и регулярно меняется хорошенькая медсестра. У каждой профессии есть свои законы.

Чандрама вышел в приемную минуты через две. Как обычно, облаченный в белый халат, в своей аккуратной медицинской шапочке, с ухоженной бородкой и блестящими на носу очками он казался не врачом, а жрецом какой-то древней религии, перенесенной на Луну из Земного Средневековья. Многие практикующие врачи в последнее время предпочитали носить обычные деловые костюмы или вовсе одеваться по-домашнему, считалось, что это позволяет пациенту расслабиться во время осмотра, в то время как медицинский халат подсознательно заставляет его приготовиться к худшему. Чандрама никогда не позволял себе появиться в приемном отделении без своего обычного халата, и не потому, что был консервативен, скорее слишком уважал свою профессию, полагая халат таким же неотъемлемым атрибутом его сана, как сутана у священника.

Маан думал об этом, наблюдая за тем, как Чандрама пересекает приемную, поправляя очки. Увидев вошедшего, он на мгновенье замер, взгляд за полированными окружностями из стекла словно потускнел, но это быстро прошло — приветственно махнув рукой, Чандрама улыбнулся.

— Здравствуй. Не ждал тебя… Почему ты никогда не звонишь?

— Здравствуй, Чандрама. Извини, я опять забыл. Да и вообще я редко планирую такие визиты.

Чандрама шутливо погрозил ему пальцем.

— У меня много пациентов. Твое счастье, что тебе обычно везет, ты попадаешь в тот момент, когда я не занят.

«Или счастье информационного отдела Санитарного Контроля, — подумал Маан, мысленно улыбнувшись, — Который имеет доступ ко всем медицинским инфо-терминалам Луны, и к твоему расписанию в частности».

Вслух он этого не произнес. Чандрама был достаточно умен чтобы догадываться о подобного рода вещах. И, что встречалось еще реже, достаточно разумен чтобы не заговаривать на такие темы.

— Я вообще везучий.

— Тогда проходи. Посмотрим, не изменит ли тебе твое везение, когда мы засунем тебя в сканер.

Медсестра выскользнула в приемную, Маан пропустил ее и шагнул в кабинет. Острый тревожный запах лекарств окутал его, несмотря на то, что вся обстановка здесь состояла из письменного стола, книжного шкафа и пары мягких кресел. Видимо, такова природа этого запаха — он способен пробираться даже в самые крохотные щели.

— Проходи в смотровую, — бросил Чандрама, — Я вымою руки.

Следующий кабинет был похож на операционную — много стекла, стали и пластика. Вдоль стен громоздились шкафы непонятного назначения, чья поверхность была усеяна крошечными лампами, гладкими кнопками и многочисленными шкалами. Из-за обилия подобного рода устройств смотровая походила на какую-то сложную лабораторию, и лишь привычные стенды с запечатанными инъекторами, шприцами и хирургическими инструментами напоминали о предназначении этого помещения.