— Препарат? — растерялся офицер.

— Не стройте из себя дурачка! Маскарад окончен. Признайтесь, вы же знали, что я синтезировал вещество, способное двигать армиями… Его я так просто не отдам в чужие руки. Возьмите эти слова на тот свет…

Шестое чувство подсказало Ихсану о надвигающейся со спины опасности, и он резко отскочил в сторону. Мимо него, налетев на стол, проскочил студент, держащий в руках какую-то тряпку. По комнате разнесся запах хлороформа.

— Я ведь так просто не дамся, — предупредил майор, отходя к стене.

Студент, оправившись от неудачной попытки и держа в руке тряпку, словно знамя, сделал несколько шагов к Ихсану. Однако тощий юноша не представлял для майора особой опасности. Было достаточно только одного удара, чтобы нападавший распластался на полу и уже не в силах был подняться по крайней мере в ближайший час.

Дальнейшие события произошли так быстро, что Ихсан даже не успел глазом моргнуть.

Профессор рванул на себя ящик стола, и через мгновение в его руке оказался пистолет. Рука майора машинально опустилась в нагрудный карман, и пальцы сжали рукоять револьвера. Он даже не успел вынуть оружие, как прогремел выстрел. Но лысый оказался плохим стрелком. Ихсану лишь обожгло плечо. Так и не доставая из-под пальто револьвера, офицер нажал на курок. Профессор как-то неестественно откинулся на спинку кресла, голова его упала набок, а на пиджаке выступило темное кровавое пятно. Ихсан посмотрел на лицо профессора и понял, что тот мертв. К своему большому огорчению, он осознал и то, что теперь уже лысый ученый ни о чем не сможет рассказать ему.

Майор рванулся к студенту и, несколько раз ударив того по щекам, привел в сознание. Увидев в кресле безжизненное тело дяди, рыжий весь затрясся и истерично закричал:

— Не убивайте меня! Не убивайте.

— Где Феридэ? — приподняв парня за грудки, спросил офицер.

— Я не знаю… — зарыдал студент.

— Быстро! — пригрозил револьвером Ихсан. — Мне уже терять нечего. Подумай о себе…

— Ее здесь нет. — На лице рыжеволосого юноши отразился ужас.

— Она умерла? Отвечай немедленно! — Майор изо всей силы затряс студента.

Тот лишь всхлипывал.

— Она умерла?

Рыжий кивнул головой.

— Ну и мерзавцы же вы! — Ихсан выпустил из рук юношу и распрямился.

Он понимал, что нужно спешить. Ведь ему вряд ли бы поверили, что все это было лишь в целях самообороны. Кто бы стал выяснять настоящие причины и оборонять какого-то приезжего турка?.. Тем более что профессор входил в высший свет общества в городе, и власти, пожалуй, не преминули бы воспользоваться этим случаем, чтобы лишний раз напомнить всем, какая расплата ожидает того, кто решится замахнуться на жизнь элиты.

Осмотревшись, Ихсан схватил со стола дневник Феридэ и, быстро спустившись по винтовой лестнице, выбежал во двор. Миновав одиноко стоящую посреди двора распряженную коляску, он, едва не сорвав с петель дверь, вломился в деревянный домик, служивший пансионом. Испуганная до смерти старушка, сидевшая у двери, вскочила со своего места и прижалась к стене. Майор подбежал к одной из расположенных в коридоре дверей и дернул за ручку. Дверь оказалась запертой.

— Ключи! — крикнул он старушке.

Та дрожащей рукой отдала висевшую у нее на поясе связку.

Ихсан, постоянно путая ключи, отмыкал одну дверь за другой, но среди лежащих на кроватях людей так и не нашел Феридэ.

Возвратившись во двор, он заметил неподалеку от коляски безмятежно щиплющую траву лошадь. Майор бросился к ней и, с разбегу вскочив верхом, потянул за поводья.

13

До отплытия корабля оставалось около трех часов. Вещи уже были упакованы, и майор, понимая, что не в его интересах лишний раз показываться людям на глаза, решил переждать это время в своем номере. Он достал из дорожного чемодана дневник Феридэ, прилег на кровать и открыл исписанную почерком любимой тетрадь.

Каждый день потом он перечитывал ее дневник по нескольку раз, но после очередного прочтения открывал для себя что-то новое в характере женщины. Только теперь он смог по-настоящему понять мысли Чалыкушу о том, что ее муж жив. Ведь описанные ею чувства в этот момент он переживал сам.

Ихсан не мог поверить в то, что уже больше никогда не увидит любимую женщину. Одна только мысль об этом приносила ему нестерпимую боль и страдания. Может быть, и перечитывал он дневник потому, что хотел почувствовать Феридэ рядом с собою, а может, искал в нем опровержение ее смерти. Впрочем, он и сам толком не мог объяснить этой своей привязанности к тоненькой тетрадке. Каждый раз, когда он пробегал глазами последние строки, взгляд его упирался в нарисованную маленькую девочку и знакомый орнамент. «Пожалуй, пребывание в деревне Н… в замысловатом теремке Милана и Цветаны было нашим лучшим временем, — думал Ихсан. — Это была вспышка света среди кромешной темноты непонимания. Наверное, и Феридэ наконец-то это осознала, если последним, что вывела ее милая ручка, оказался орнамент, смысл которого был знаком лишь ей и мне…»

Из задумчивости Ихсана вывел стук в дверь.

— Войдите, — хладнокровно произнес он, решив, что полиция все-таки вышла на его след.

Но на пороге показалась молоденькая горничная,

— Извините, я знаю, что вы собираетесь уезжать… Может быть, хоть позавтракаете перед дальней дорогой?

— Нет, не хочется, — помотал головой офицер, досадуя, что его оторвали от дневника.

— Как пожелаете, — ответила девушка, опустив руки в кармашки передника и показывая своим видом, что собирается уходить.

— Подождите. — Голос Ихсана стал мягче. — Возьмите вот это.

Майор протянул девушке несколько купюр. Девушка вынула руку из кармашка и взяла деньги.

— Благодарю вас, господин, — поклонилась горничная и выскочила за дверь.

Ихсан вдруг заметил на полу, на том месте, где только что стояла девушка, слегка помятый листок бумаги. Машинально он поднял его. На листке карандашом был нарисован молодой человек, дарящий девушке свое сердце. Рисунок не отличался особой художественностью, но майор подумал, что для девушки он мог быть большой ценностью. Выглянув за дверь, Ихсан окликнул горничную:

— Девушка, вы потеряли одну вещь.

Служанка тут же возвратилась. Майор протянул ей листок и виновато проговорил:

— Извините, я невольно посмотрел, что там!?.

Лицо девушки покрылось румянцем.

— Это письмо моего любимого… — как бы оправдываясь, произнесла она.

— Письмо? — удивился офицер.

— Да, просто Илия неграмотен, но зато он может нарисовать все, о чем думает.

— А как же он вас на свидания вызывает?

— Ну, это совсем не сложно, — махнула рукой девушка. — Достаточно нарисовать, где он будет ждать, а я уже без труда найду.

— Да-а-а, — улыбнулся Ихсан, — романтичная у вас любовь.

— Извините, — заспешила вдруг девушка, — у меня много дел, и я должна со всеми управиться.

— Да, конечно, — кивнул головой майор, закрыл за горничной дверь и, вновь опустившись на кровать, открыл тонкую тетрадку на последней страничке.

Задумчиво разглядывая нарисованную девочку и орнамент, Ихсан неподвижно провалялся в кровати еще некоторое время. Потом вдруг, посмотрев на часы, спохватился.

До отплытия оставалось двадцать пять минут. Вскочив с кровати, майор схватил за ручку дорожный чемодан и быстрым шагом направился к выходу из гостиницы. Там его уже давно ожидал извозчик. Забросив на сиденье чемодан, офицер вскочил в коляску и скомандовал:

— В порт.

Извозчик хлестнул лошадь, и коляска тронулась с места. «Вот и все, — думал Ихсан, глядя на дома и улицы Варны прощальным взглядом. — Прошлое безжалостно покидает меня…» Все события минувшего года словно в калейдоскопе промелькнули перед ним, как совсем недавно листки дневника Феридэ. Ему почему-то вспомнилась девочка горничная, ее робкое признание и… рисунок. «Как ни странно, но даже сейчас я очень многим обязан Феридэ, — подумал майор. — И в первую очередь тем, что она научила меня верить в невозможное…»