Старый пограничник угадал. Фанатики закопошились только утром, а о солдатах неприятеля вообще не было ни слуху, ни духу. Начинался новый день, третий для Алекса и Ника в лагере, и беливеры изготовились к атаке на ослабленный и не доверяющий друг другу гарнизон.

  - Сколько их может быть? - Зернов задал вопрос в пустоту, но на удивление получил ответ от Ника.

  - Я не подсчитал точно, но там, на холмах, убили триста фанатиков. Я по точкам смотрел, как они гаснут, - пояснил мальчишка в ответ на недоумённые взгляды.

  - Хорошо считаешь. В лабораторию тебя пора сдать. На опыты, - слова капитана сочились ядом.

  - Тысячу могли собрать вполне. Триста или примерно триста убиты в бою с кадетами. Значит, нас будет штурмовать примерно семьсот фанатиков, - Алекс вернул дискуссию в деловое русло.

  - Терпимо.

  - Терпимо, если микропуль хватит. Стрелять нужно расчётливо и экономно. Подпускать поближе, пусть спартанцы поучаствуют в празднике. И перекинуть на северный фас периметра кадетов... пусть их там будет шестеро. На восточной и южной стенах оставить по двое.

  - Фас есть участок ограды, обращённый к противнику. Противник у нас только с одной стороны, уточнять "северный фас" безграмотно.

  - Спасибо за бесплатную лекцию, капитан Зернов. Обязательно запомню сказанное. А по делу?

  - По делу - шесть кадетов на семьсот фанатиков... да ещё подпускать на десять метров, чтобы спартанцы смогли стрелять...

  - Они же не все семьсот одновременно подойдут, у них же колонны. И потом, вы сомневаетесь в подготовке своих людей, капитан?

  - Грубишь, смежник. Но будь по твоему. Что про солдат, откуда ждёшь их появления?

  - С востока или юга. Скорее, с востока. Для них мы придержим резерв. Командуйте, капитан.

  И Зернов, и пограничник, будь их воля, стёрли бы наглого мальчишку в порошок. Но оба офицера не рисковали выдвигать собственные планы. Они плыли по течению, рассчитывая попасть на берег и представить дело как собственное достижение - если получится выплыть, конечно.

  Пока Зернов отдавал приказания по коммуникатору, Алекс обратился к брату по мысленной речи.

  "Ник, что это было после пятна?".

  "Ты о чём?".

  "Почему ты отказался выйти из миниспидера?".

  "Алекс, я очень хотел быть с тобой".

  "И получить под сотню рентген? Ник, лечение от лучевой болезни неприятное, и ты знаешь это. Твоё поведение похоже на каприз, но я не верю в то, что это был каприз".

  "Алекс!".

  "Ник! Я знаю, что ты меня часто обманываешь. По мелочам. Это нормально, все мальчики твоего возраста так поступают. Я никогда тебя не ругал за обман, не наказывал, не бил...".

  "Да "не бил"?! А...".

  "Ник!! Это - не считается. Вообще, не время вспоминать обиды. Сейчас я прошу тебя сказать мне правду. Я редко прошу тебя так. Почему ты отказался оставаться с кадетами?".

  "Не знаю. Я почувствовал что-то плохое. Ну, мне что-то не понравилось. Я не хотел оставаться, было бы неправильно... плохо... я не знаю, Алекс, как это сказать...".

  "Я понял тебя. Ты прав, могло случиться что-то плохое. Этот человек, хиванец, он хочет забрать тебя и Силача в обмен на право нашего прохода в Русенту".

  "Алекс... Алекс... Алекс, я не знаю... Ты спас меня в Сильфонте... ты дал мне год жизни... я бы умер там, я понимаю.... Я согласен, Алекс".

  "Ник, ты всё-таки дурак. Он не получит никого, а мы все вернёмся домой", - и Алекс подмигнул брату.

  Ник счастливо улыбнулся в ответ. Конечно, он прекрасно знал и верил в то, что его замечательный старший брат обязательно найдёт выход из самого трудного положения - как тогда, во время марша из Сильфонта в Каналград. Но Алекс своими мысленными словоформами укрепил уверенность Ника - и это было правильно, и это было хорошо.

  Глава 5

  Наступление беливеров началось ровно в девять утра. Фанатики обожали символизм и круглые числа. Сине-коричневые колонны с флажками под монотонное пение пришли в движение. Большинство, если не все, кто в них марширует, сегодня окончат своё существование на планете - но именно этого и добивалась старуха Годвинсон, отсылая несчастных в поход. Несчастные себя таковыми не полагали; напротив, по их мнению, сегодня настал самый великий день.

  Сенсоры оборонявшихся пока не доставали до беливеров, но особенной нужды в них не было, вся картина прекрасно просматривалась визуально. Добавить ещё порохового дыму, и чем не наполеоновские сражения на Земле XIX века? Но не хватало ещё одной детали - линии из сотен солдат в мундирах другого цвета, поджидающих атаковавших. На северной стене лагеря беливеров встречали шестеро кадетов и десять спартанцев.

  - Почему вы не стреляете? - хиванец Алексу по коммуникатору. Разведчик жестом предложил отвечать Зернову, но капитан отмахнулся. Алекс пожал плечами и выдал в эфир короткое: "Выжидаем".

  - Ваши дети побегут. Бросят позиции, как вчера, - обозлился хиванец. Алекс не отреагировал на выпад.

  Сложно сказать, насколько капитан Зернов был знаком с земной историей, но идеи он высказывал здравые.

  - Сейчас бы по ним из орудий! - но орудия стоявших в лагере спидеров были полностью бесполезны, благодаря покойному Коврадскому.

  - А вот бы выскочить сейчас на спидере и пострелять по ним с близкой дистанции. Выстрелил, отъехал, выстрелил, отъехал, - в этом предложении Зернова было больше смысла. Проблема в том, что никто не хотел или не мог его исполнить. Теоретически сыграть роль егеря-застрельщика мог бы Алекс, но приказать ему Зернов не мог, а сам разведчик, казалось, врос в пол командного центра.

  Первые выстрелы кадетов, сопровождавшиеся негромкими хлопками, были сделаны, когда первая колонна фанатиков приблизилась к лагерю на дистанцию полукилометра. Произошло это почти сорок минут спустя после начала марша. Первые враги упали на землю, поражённые микропулями. Но ещё более радостным обстоятельством для осаждённых стало то, что у колонн фанатиков появился конец. Утренние расчёты получились верными с хорошей точностью - всего фанатиков было порядка семи с половиной сотен. Осталось выяснить, где скрываются солдаты беливеров и сколько их.

  Кадеты стреляли по одному, с большими паузами. Андреев, возглавивший оборону русентийцев на северной стене, старался выцеливать так, чтобы попадание микропули выводило из строя не одного, а сразу нескольких врагов. Вчерашние события и особенно кратковременное пленение изменили парня к лучшему, хотя в училище звёзд он с неба не хватал и в лагере был приписан Коврадским к аутсайдерам, в третье отделение. Теперь с беливерами дрался не просто кадет, а мотивированный и хладнокровный молодой будущий офицер. К сожалению, не от него одного зависело, настанет ли для него будущее.

  Фанатики не отвечали на огонь из лагеря, отдавая себе отчёт в бесполезности импакторной стрельбы на больших дистанциях. Их задача состояла в другом - сблизиться с врагами и задавить их массой. Зло должно было быть ликвидировано, и наградой за это деяние для фанатиков стало бы возвышение, переход на новый уровень и вечная благодарность высших сил.

  Перед походом фанатиков обучали основам военного дела, и они учились в полном соответствии со своим именем, то есть, с фанатизмом. Учителя не утруждали себя разнообразием и настраивали будущих мучеников на борьбу с пехотой, имеющей импакторное вооружение - то есть, с кем угодно, но не с русентийцами. Не потому что учителя были плохими, они просто знали - в столкновении с русентийцами у фанатиков нет шансов вообще, от слова "абсолютно". Если, конечно, у русентийцев достаточно микропуль - то есть, не в нашем случае.

  Когда до стены оставалось сто метров, в полном соответствии с полученной наукой первые ряды фанатиков перешли с шага на быстрый бег. Кадеты открыли беспорядочный огонь, к ним добавились спартанцы. Дистанция всё ещё была слишком далёкой для убийства, но импакторные лучи грязно-белого цвета ослепляли бегущих и вносили элемент сумятицы в их ряды.