– Ваша Светлость? – начал разговор Эр, как занимающий более высокое положение. – Какими судьбами? За что такая честь?

– Простите, Советник, – лицо Первого Герцога ничего не выражало, но Хаэрри достаточно хорошо знал отца, чтобы заметить, что тот… нервничает? Это было странно, но, в то же время, указывало на то, что Его Первой Светлости наконец-то есть, что терять. Или кого. Поэтому он продолжил:

– Осознаю, что поднялся в Верхний Мир без вашего на то разрешения, но, уверяю вас, у меня были на то веские причины.

– Веская причина, я бы сказал, – ухмыльнулся Эрри. Подойдя ближе, он одним резким движением расстегнул магическую застежку на куртке Первого Герцога.

– Вот даже так, – задумчиво проронил Советник, поглаживая широкий сдерживающий ошейник, весь испещренный рунами, который плотным кольцом охватывал шею Абигора. – Его Темнейшество?

– Да.

Хаэрри посмотрел на тонкую белую нить, ведущую куда-то за пределы этого мира, и усмехнулся:

– Готовы довольствоваться пятью процентами Силы? Не слишком ли высокая плата?

– Демоны из рода Люцифера ради партнера готовы на все. Вам ли не знать… Герцог.

– Мне ли, мне ли, Ваша Светлость. Я ради своего Избранника и от большего отказывался, но вот вы… уверены, что выдержите? Тут некому падать перед вами ниц и восхвалять ваши несомненные достоинства. Более того. За раскрытие инкогнито я вас… уничтожу. Личные проблемы не должны мешать Делу.

– Да, Советник, – непривычно-темноволосая голова склонилась и от этой покорности, так несвойственной демону войны, Эрри стало как-то тоскливо. – Примите, Советник.

От ошейника отделилась еще одна тонкая нить и обвилась вокруг запястья Хаэрри. Тот очень серьезно взглянул на отца, и шумно вздохнул.

– Не стоило, папА.

– Я слишком долго ждал, Эрри. Не могу его потерять. Если для того, чтобы видеть Аэтти, нужно преподавать смертным несуществующий предмет, носить ошейник, отводящий девяносто пять процентов моей силы в Инферно, и быть твоим рабом, то я готов.

– Хммм… что же. Его Темнейшество, как всегда, непредсказуем.

– ?!

– Ты думал, что я поверю, что обошлось без него? Да тебе в жизни никогда не вырваться из Инферно при твоем объеме магии. Этот мир бы просто разорвался под тобой, если бы не ошейник. Мне здесь позволяет находиться смертный партнер и человеческое происхождение тела. И да, я знаю, что Аэтти – мой второй магический отец. Нет, он сам не знал, а вот почему об этом мне не сказал ты – другой вопрос. Так же, как я до сих пор не понимаю, как можно было отдать меня Сэвьарту, этой гниде кровососущей.

Абигор немного помолчал, а потом произнес непривычно тихо, как будто извиняясь:

– У меня не было выбора. Когда я убил собственного избранника, дарованного мне Магией, у меня начались видения, от которых я сходил с ума. В них видел ребенка, красивого зеленоглазого демона с ярко-рыжими, почти оранжевыми волосами. Он, неровно взмахивая своими маленькими перепончатыми крылышками, летал за мной повсюду и твердил: «Папа, папа, я не хочу умирать». Думал, что помешался от горя, старался не обращать внимания, лез на стену, кидался в схватку, но малыш не отставал, твердил свое имя, просил не губить. И тогда я встретил Тесс. Она внимательно посмотрела на меня, потом на малыша, которого видела совершенно отчетливо, и назвала меня идиотом.

А потом… приказала мне отправляться наверх, чтобы привести малыша в тот мир, потому что ни один демон Инферно не сможет его выносить – я слишком долго тянул, и магия, переданная ребенку Аэтти, сильно ослабла. То, что я видел, называлось астральной проекцией. Наш с Аэтддином сын должен был быть очень сильным, раз не пожелал развоплощаться вместе с отцом. Еще Тессиора сказала, что мальчику нужна будет «привязка», так как телом он будет полукровкой, то есть отчасти – человеком.

Для осуществления этой самой «привязки» нужен был кто-то живущий в Верхнем Мире, но являющийся долгожителем. Когда явился Сэвьарт, это показалось лучшим выходом. Если честно, мне было на тот момент плевать абсолютно на все – боль утраты затмевала мой разум, поэтому я заключил помолвку между тобой и вампиром, пообещав не вмешиваться в ваши отношения и не причинять вреда ни ему, ни всему его Клану. Так как договор был магическим, в последствии я ничего не мог сделать. Только растил тебя, как воина, ибо не обещал кровососу, что ты будешь послушным мальчиком. Но ты меня удивил, перенеся «привязку» на смертного. Твоя любовь оказалась так сильна, что никто ничего не смог сделать, если помнишь. Я, как и обещал, не вмешивался. К третьей жизни твоего партнера я уже понял, что это бесполезно. Твоего мальчика тоже звали Аэ, как будто Судьба насмехалась надо мной. И я запретил тебе называть его так. Что еще я мог сделать? Потом вмешался Князь, которому ты очень понравился, уж не знаю, почему. А потом у меня в волосах появились оранжевые пряди – признак Регента Оранжевого трона. Дальше ты знаешь.

Эрри некоторое время с интересом рассматривал родителя, которого, несмотря ни на что, любил и уважал, и с едва уловимой насмешкой произнес:

– Добро пожаловать в Верхний Мир, Ваша Светлость. Устраивайтесь, а мне пора. Новый препод по Защите – просто зверь, – он очаровательно улыбнулся, – столько всего задал, изверг. Такое впечатление, что в Хоге наконец-то появился интересный предмет.

Уже в дверях «послушный сын» кое-что вспомнил и вернулся обратно. Аккуратно обхватив двумя пальцами мощное запястье лучшего мечника Инферно, Советник прошептал пару слов и под его пальцами оказался тонкий, не толще пальца, браслет в виде кусающей себя за хвост змеи.

– Портал в защищенный Замок, принадлежащий мне, – пояснил Эрри отцу. – Одно Соединение он выдержал, авось и на втором устоит. Не стоит привлекать лишнее внимание к своей личной жизни, не так ли, папА?

Абигор внимательно посмотрел в глаза тому, кого привык считать сыном и промолчал, но Эр его понял:

– Аэтти тоже страдает, отец. Больше, чем хочет показать. Не ошибись во второй раз, не дай ему натворить глупостей, последствия которых будем расхлебывать все мы.

За Хаэрри уже давно захлопнулась массивная дверь, а Его Первая Светлость все стоял посреди класса и с едва заметной улыбкой поглаживал браслет. Сын редко ошибался в любовных делах, не зря его называли Амуром Инферно (за глаза, разумеется – очень уж была тяжела рука того самого"Амура") за дурацкую манеру не препятствовать, а, напротив, помогать всем вокруг быть счастливыми в самой непредсказуемой области – в любви.

* Идея с плетью Нергала свистнута у BlondinkO Nika из произведений «Нежданный гость» и «Мой мастер». Прости, пожалуйста, не удержалась. Так здорово звучит))) В качестве пояснения: Плеть Нергала – наколдованное орудие наказания у волшебных народов – эльфов, демонов и пр. Оставляет болезненные раны, не заживающие без применения магии того, кто их нанес. Наказание Плетью осуществляется в воспитательных целях.

Глава 96. Зелья Мастера

– Эрри?

– Не здесь, Рон, – сказал демон, стоило ему закрыть за собой дверь кабинета ЗОТИ. – Интересно, Северус уже отбыл? Надо Адилю написать…

– Эрри!

Хаэрри вздохнул, оглянулся по сторонам и втянул возмущенного ифрита в одну из ниш.

– Послушай меня, Сулейман. Я скажу это один раз и повторять не буду. Абигор – надменная сволочь и ледяная глыба, но я очень, ОЧЕНЬ многим ему обязан. Да, я могу сердиться на него, обижаться за то, что рос сиротой, да и продолжаю расти каждый раз, как перерождаюсь. Но что я без него? Кем бы я был? Он научил меня держать в руках меч, утирал мне сопли, когда Аэ предал меня в прошлой жизни, и незримо поддерживал. Был рядом – постоянно, ненавязчиво, хотя вполне мог, следуя демоническому закону о недействительности родственных связей по достижению младшей особью совершеннолетия, просто отвернуться от меня. Я люблю его, Аэтти, и знаю всю свою жизнь. Именно поэтому я не стану вмешиваться. Разбирайтесь сами. Терпеть не могу, когда Абигор лезет в мои отношения с партнером, а потому сам не стану так поступать. Я обещал быть твоей дуэньей и буду ей. Но не жди от меня, что я стану поливать Его Светлость грязью и строить коварные планы под названием «Сделай Аби больно». Кому, как не мне, знать, что такое смерть безумно любимого существа? И кому, как не мне, знать, что такое ждать. У него даже не было надежды вновь тебя увидеть. Я понимаю, тебе тоже досталось… но не вмешивай меня в это.