Демон тут же наколдовал себе шелковые пижамные штаны, забрался с ногами на низкий диван у камина, притянул туда же Азама и приказал:

– Рассказывай!

– Да нечего особо. Кроме того, что двое смертных, приближенных тобой, оказались весьма неглупы и догадались, что ты – высший демон.

– Эннесараим?

– На ложе подобен огню, отрада сердца моего, – довольно ответил ифрит. – Все по согласию, – поспешил он добавить, заметив, что взгляд Эрри потяжелел. – У него, похоже, к тебе дело, но это уже он сам.

– Скоро тебе придется сюда вернуться, Адди, – серьезно проговорил демон. – Со следующей недели будут официально начаты поиски Гарри Поттера. Воспоминания я тебе передал, так что… наш план вступает в завершающую стадию. Ты готов?

– Слушаю и повинуюсь, – клыкастая ухмылка говорила об обратном, – когда?

– К концу следующей недели. И Адиль? Официально приглашаю тебя на прием в честь Нгар Шестого герцога в следующее полнолуние.

– С любовью и охотой, о премудрый Советник Его Темнейшества.

– Прекрати, – фыркнул Эр и потер ладонью рунную вязь на груди, которую не скрывали никакие чары, – для тебя я по-прежнему просто Эр.

Ифрит внимательно посмотрел на него, после чего приложил ладонь поочередно ко лбу, глазам и сердцу, выражая таким образом свою преданность и приязнь.

– Пойду я, пожалуй, – наконец, прервал молчание ифрит, – Эр?

– Да?

– Могу я тебя попросить кое о чем?

– Конечно, Адди, – ответил демон после небольшой паузы, – судя по тому, что ты сначала интересуешься, мне это не понравится. Но я выслушаю.

– Поговори с Эннесараимом. Знаю, какие мысли сейчас лезут тебе в голову, но осмелюсь заметить, что сексуальная жизнь никогда не влияла на мое здравомыслие. Вампир знает больше, чем показывает. И это мучает его. Видимо, только прямой приказ Хозяина…

Демон некоторое время внимательно изучал джинна, но не находил никаких признаков того, что дух огня попал под очарование своего любовника.

– Хорошо, Адди. Я дам ему шанс. Но если что…

– То я не в обиде, – ухмыльнулся Азам, – сами разберетесь. До встречи.

– До скорого. И спасибо тебе.

Джинн подмигнул, взмахнул своими мощными крыльями и исчез. А Эрри тихо позвал:

– Эннесараим?

***

Блейз Забини если что и унаследовал от далеких предков-сирен, так это чуткость. Вот уже несколько дней ему казалось, особенно под утро, что кто-то смотрит на него. Иногда мерещились какие-то неясные прикосновения к волосам, лицу. Эти еле ощутимые ласки зажигали в теле нестерпимый, жаркий огонь, от которого не было спасения. Как бы ни старался юноша, какие бы следящие чары не накладывал, нарушителя его личного пространства обнаружить не удавалось.

Теперь же, когда стало ясно, что в замке обретается вампир, и довольно древний, Блейзу стало жутко. Он чувствовал себя слабым и беззащитным перед силой бессмертного существа. Беспомощность. Уязвимость. Жгучий стыд от того, что он уже сейчас не может противиться. Что у него нет выбора. Разозлившись на себя и обстоятельства (на демона, притащившего в Замок кровососа, сердиться было глупо и опасно), юноша решил поговорить с Эрри. Может, тот запретит своей собственности тревожить его?

***

Гермиона никак не могла уснуть. После очередного чаепития у директора у нее раскалывалась голова. Скоро утро. Первым уроком стоит История Магии. И если кое-кто мог себе позволить его проспать (девушка с ностальгией вспоминала свою доверчивую слепоту и дружбу с тогда такими простыми и понятными Гарри и Роном), то ей, магглорожденной, рассчитывать в жизни было не на кого. Поэтому надо учиться. И не давать разочарованию в одном «светлом» маге и одиночеству затопить сердце. В жизни еще все можно изменить. Ласково погладив кристалл, который она старалась никогда не снимать, девушка попыталась уснуть.

Что ж, Дамблдор сделал свой выбор. Предпочел искреннюю преданность честной гриффиндорки обменять на ее же рабскую покорность, вызванную зельями и заклятиями. Обидно, досадно, но… Бог ему судья.

Не успев додумать эту мысль, Гермиона, с трудом пережившая вечерний сеанс легкой легеллименции, сумевшая незаметно прошептать «эванеско», прежде чем пригубить директорский чай и имевшая достаточно мозгов в голове, чтобы восторженно улыбаться во время «дружеской беседы», уснула. И не обратила внимания, что ее талисман – кристалл, подаренный неизвестно кем, но с известной теперь целью, мягко засветился.

А сам пославший, почуяв это, тепло улыбнулся.

***

Вьер чуял приближение полной Хозяйки (Луна – прим. авт) и все его существо трепетало. Волк был готов вступить в брачный сезон, связать свою пару, обрести, наконец, долгожданное счастье и покой. Спал он плохо – ночи напролет ему грезилось белое, гибкое тело. Такое, как было у Джейми в школе – с едва очерченными мускулами. Растрепанные волосы, озорные, как будто светящиеся теплым светом, глаза.

И пусть теперь глаза его цветом напоминают высокое, темное южное небо, того насыщенно-синего цвета, какого оно бывает только для очень счастливых людей, но это по-прежнему Джей. Пара, любовь всей жизни. Или он ответит взаимностью, или ему, волку, незачем жить. Зная, что на партнера претендует другой, нужно будет сразиться за него и победить. Или умереть.

***

– Господин? – голос вампира как всегда вкрадчиво-тих.

Эр мысленно поморщился, но спокойно ответил:

– Да, Эннесараим. Что нового?

– Рад видеть в добром здравии, Господин, – чуть заметно поклонился раб, – здесь все спокойно.

– Я обещал Адилю тебя выслушать. Говори.

Вампир чуть напрягся, едва заметно выдохнул и опустился на колени:

– Я нашел Исток, Великий. И хотел просить Вас позволить мне…

Демон хмыкнул и призвал бутылку с виски и стакан. Отпив немного янтарной жидкости, он посмотрел сквозь стекло на огонь, жарко полыхавший в камине, и задумчиво спросил:

– Кто я, Эннесараим?

Вампир замер. Такое начало ничего хорошего ему не сулило. Ох, не зря в Клане поговаривали про Хаэрри Кровавого, что тот непредсказуем до зубовного скрежета. Поэтому он осторожно уточнил:

– Прошу прощения? Я не совсем понимаю…

– Кто. Я, – раздельно и довольно жестко повторил Эр, все так же не глядя на собеседника.

– Вы – высший демон, Повелитель. Вам более трех тысяч лет.

– Имя?

– Хаэрри Кровавый.

– Хмм… – ярко-зеленые глаза недобро прищурились и уставились, казалось, вампиру в самую душу, – давай-ка, Эннесараим ненадолго представим, что ты оказался на моем месте…

– Г-господин? – вампиру было очень нехорошо. Все инстинкты буквально кричали, что этот демон опасен. Особенно в отсутствие Нгар.

– Ну, смотри, – так же спокойно и задумчиво продолжил Эрри. Но злые, цепкие глаза показывали, что задумчивость, как и спокойствие – напускная, – ты демон. Полукровка, выбившийся на самую вершину без особого на то желания. Единственное, что тебе в этой жизни дорого – смертный. Такой хрупкий и беззащитный. Свободный. Слабый. Своенравный. Ты три тысячи лет с упрямством мула добиваешься его. Лечишь. Учишь. Умираешь каждый раз, как его слабое, несовершенное сердце останавливается. Вместе с ним умирает твоя душа, – тихий перестук льдинок в бокале, небольшая пауза, – И вот появляется вампир. Которому и на смертного-то этого плевать. И на душу демона, любящего без памяти. Он приходит… и пытается отнять у рогатого его единственную радость. Поет своим сладким голосом мальчику о любви и счастье. Обещает… что ты там ему обещал? Не важно, в общем. Смертный не поддается. Кровосос обижается. И ставит себе целью…

– Хозяин…

– И ставит себе целью отнять у демона его душу, смысл его жизни, уже насильно. Из перерождения в перерождение преследует. Пытается подобраться. И вот, наконец, попадает в семью. Пусть и став рабом. НО! Вот незадача! – глаза Хаэрри опасно сверкнули, – Вампир находит свой Исток. Как думаешь, – Эр делает еще один небольшой глоток из стакана, – не вспомнит ли в этот момент демон, в рабстве у которого пребывает этот самый кровосос, все свои претензии? Ммм?