декан держит себя в руках.

Но за обедом новость о произошедшем распространилась по всей школе. Кто-то

воспринял ее спокойно – еще один слизень получил по заслугам. Наверняка Рона

спровоцировал. А, значит, виноват сам. Другие объявили рыжему бойкот. И в числе

первых, кто перестал с ним общаться – его неизменная подруга с первого курса.

Гермиона Грейнджер. Ребятам, хорошо знающим этих двоих, стало совершенно ясно –

Уизли был не прав. Красивый новенький не производил впечатления наглого

заносчивого аристократа, как Малфой и некоторые другие слизеринцы. А значит,

вряд ли заслуживал удара в спину. Гриффиндор отвернулся от Рона почти весь. Даже

всегда поддерживающая брата Джинни заявила ему (на весь зал), что он недалекий

идиот, и будь с ним Гарри, он бы никогда такого не допустил.

Рон сидел с выражением ослиного упрямства на своем простоватом лице. Да, он

использовал неизвестное заклинание на живом человеке. Но Гарри вон тоже Малфоя

сектусемпрой шендарахнул – и что? Чем он, Рональд Уизли хуже? Или чем этот

зеленоглазый любимчик зельевара (Герм рассказывала, как прошел урок

зельеварения, и чуть не захлебывалась от восторга – Эрри то, Эрри сё) лучше

Малфоя? Чертовы слизни. Всех бы вас…

После ужина Гермиона робко подошла к слизеринскому столу и обратилась к Блейзу

(Малфой хотел очередной раз опробовать на ней свое остроумие, но не решился).

– Как там Эрри? Если ему нужны конспекты, то я…

– Спасибо, но конспекты ему подойдут и мои. Он выживет. Состояние тяжелое. Мадам

Помфри сказала, что Эр вполне мог умереть. Передай Уизелу, что жизни ему теперь

спокойной не будет – Снейп его сожрет и не подавится, – спокойно ответил Блейз

на все ее незаданные вопросы. Малфой прислушивался, но делал вид, что его это

все не касается.

– Спасибо, я… передай ему, что я сожалею… – Гермиона смущенно потупилась и

заправила непослушную прядь за ухо.

– Ты-то о чем сожалеешь? Пусть твой Уизел сожалеет. Что на свет родился.

Директор не дал его отчислить, но и жить спокойно мы ему не дадим, – перебил ее

Блейз.

– Если нужно, то вмешается попечительский совет… – с намеком протянул Малфой. –

Так своему придурку и передай. Потти теперь нет, и примазаться вам не к кому.

Привыкайте быть как все остальные грифы в за…

– Мне, пожалуй, пора, – перебила Драко слегка покрасневшая Гермиона, которой

действительно не хватало Гарри, после чего подняла глаза на Забини.

– Я передам, – спокойно ответил он.

– Спасибо, – тихо ответила девушка и отошла.

– Эру нравится эта гря… эта Грейнджер, Драко, – с намеком протянул Блейз, стоило

Гермионе выйти из зала.

– Что не делает ее чистокровной, – отрезал Малфой, мысленно отметив, что чистота

крови ну никак не влияет на привлекательность. Сидящая чуть поодаль Панси – тому

подтверждение.

– Я пойду, – сказал тем временем Блейз, – профессор Снейп обещал допустить меня

к телу своего юного супруга. У тебя есть пожелания?

– Нет. Хотя… пусть, все же, выздоравливает. И ты не очень-то к телу там рвись –

Снейп жуткий собственник.

– Ну… Меня интересуют мужчины постарше. И нет, декан не входит в их число. Так

что сегодня без сплетен о моей сексуальной жизни, Малфой.

– Скорее, об ее отсутствии, Забини. Разве что ты удовлетворяешься в обществе

оборотня или карлика.

Блейз на это красноречиво скривился и покинул большой зал. Направляясь в

подземелья, темпераментный итальянец думал, что если бы Драко знал, как хорош в

постели его отец, в семействе Малфоев точно был бы инцест.

Глава 47

Эрри, а Эр?

– А? Что? Ты чего не спишь, Аэ?

– Позвольте вам напомнить, мистер Принц, что мы лежим на потолке. Что для меня несколько неестественно.

– А что не так-то? Я же наложил на камни смягчающее и согревающее заклинание. Не капризничай, – зевок, – еще пять минут. Пообнимаюсь с тобой. Так давно не был демоном. Ммм, не вырывайся.

– Убери свои… крылья. Я… мне в туалет нужно.

– Аааа, – снова зевок, – никакого покоя честному демону после секса… Да подожди, уже встаю. А то еще сам свалишься с непривычки. До пола добрых четыре метра лететь.

Эрри сел и потянулся, потом задрал голову и посмотрел на часы на каминной полке.

Шесть вечера. После ужина придет Блейз.

Надо отметить, что когда закон гравитации для тебя – пустой звук, то сидеть на потолке очень даже неплохо – никакой лишней мебели, кроме люстры (где она есть, конечно), растущей из твердой поверхности под ногами, как причудливое дерево. А в том пространстве, что над тобой – все по-прежнему – горит камин, кровать со смятыми простынями ждет, пока больной соизволит в нее вернуться. А тебе кажется (первые несколько раз, конечно, потом привыкаешь) что какой-то сумасшедший приклеил мебель клеем к потолку. А сам ты сидишь (или стоишь) на полу. И люстра

– это торшер.

– Давай руку, – наконец проснулся Эр, – ничего не бойся. Просто знай, что там, где ноги – там низ. А пространство само вращается. И гравитация вместе с ним. Стоит тебе ступить на стену, теперешние «пол» и «потолок», окажутся по обеим сторонам от тебя, превратившись в «стены», а как ступишь на привычный пол, то все станет, как было.

Для Северуса такие игры с пространством были дикостью. Его человеческие ощущения кричали, что он стоит на полу. Что на потолке кровь бы прилила к голове. И волосы бы вниз свесились. Но ничего такого не было. Кровать не падала на голову. И огонь в камине горел «вверх ногами». Но никакого физического дискомфорта.

Медленно, держа мужа за руку, Северус подошел к ближайшей стене. К той, в которой была дверь в кабинет. Мгновение – и вот уже мир снова сделал четверть поворота. И дверь – не дверь, а люк в полу, ведущий в бездну. Под названием «рабочий кабинет профессора Снейпа». Пройдя вдоль двери (приятные обои все-таки на ощупь под ногами – гладкие, шелковистые) мужья, наконец, добрались до пола. Ну, в привычном, людском понимании, конечно.

Северус внимательно осмотрел потолок, стены, вернувшиеся на привычные места.

– Интересный опыт…

– Заниматься любовью на потолке?

– Просто побывать на потолке хотя бы. Я только с тобой так могу?

– Нет, конечно. Трансформируйся и вперед. Очень удобно, если вдруг нужно много свободного пространства, не заставленного мебелью. Для тренировки, например. Или просто походить из угла в угол. Я как-то в раздумьях несколько раз обошел комнату по периметру. Пол-стена-потолок-стена-пол. Так вот когда быстро передвигаешься подобным образом, чувствуешь себя белкой в квадратном колесе.

Северус усмехнулся. Разве мог он подумать еще два месяца назад, что будет заниматься любовью (!) с мужем (!!!) на потолке (?!).

Едва они немного привели себя в порядок (приняли душ и облачились в халаты), как сигнальные чары сообщили, что пришел Блейз.

– Я сплю, – тут же улегся в кровать Эр и закрыл глаза.

– Ладно, – ответил на это Северус, которому совершенно не улыбалось, чтобы его соблазнительного супруга кто-либо видел в одном тонком халате, надетом на голое тело, – я возьму конспекты, но ты сегодня же их перепишешь.

– Договорились. И не шастай в одном халате. А то эти подростки по уши заполнены гормонами. Мне совершенно не улыбается убивать Блейза.

Северус ухмыльнулся и заклинанием облачился в брюки и рубашку. Обувь надевал уже на ходу.

Сквозь истомную дрему Эр слышал, как Забини передает конспекты, пересказывает пожелания скорейшего выздоровления от Драко и Гермионы… Как закрылась дверь он уже не помнил – здоровый сон навалился на него, увлекая в мир грез.

Проснулся он через несколько часов от ощущения опасности. Связь с мужем болезненно вибрировала, обручальное кольцо жгло. Эр рванулся из кровати, на лету трансформируясь. И уже ровно через две секунды в личную лабораторию зельевара ворвался огромный черный волк с алыми злыми глазами, пересеченными черным вертикальным зрачком.