- Нет. Я боюсь папу...

- Как вы боитесь? Опишите свои ощущения.

- Я не знаю таких слов. Тело будто парализованное, мозг в ступоре... - прошептала Ольга.

- Дышите глубже...чувствуйте, проживайте каждый миг...

Проживайте! Как?! Чем? Сердце остановилось, кровь застыла в жилах. Стон сорвался с губ против воли. По щекам потекли слезы.

- Ну-ну, не увлекайтесь. Помните: все происходит в вашем воображении. Это игра, которую можно оборвать в любую минуту. Теперь ответьте: повзрослев, вы продолжали бояться отца?

- Не знаю. Наверное. Мне было двадцать три, когда он последний раз ударил меня. Я тогда собиралась замуж и мама остерегла его: мол, смотри, нарвешься, размажут по стенке, охнуть не успеешь. С тех пор папа доставал меня только словами.

- Двадцать три - это почти детство. А сейчас, неужели вы бы позволили бить себя?

Это был сложный вопрос. Если отвечать честно.

- Ну, хорошо, - Павел правильно расценил молчание. - Предположим, что сегодняшняя Ольга, сильная умная решительная женщина способна постоять за себя. Поместите себя в кадр. Что-то изменилось?

- Конечно.

Скорчившаяся от ужаса девчонка из прошлого перестала быть единственной реальностью. В сознании "проснулось" еще одно "Я" из дня нынешнего и уставилось на "законсервированное временем" альтер-эго.

- Здорово. Меня теперь две, - удивилась Ольга.

- Вас там великое множество и все разные. Каждая структура психики, так называемая, субличность, воспринимается сознанием как нечто отдельное от себя. В данном случае, у вас активизированы как минимум три я-проявления: наблюдатель, испуганный ребенок и взрослый человек. Чтобы не путаться, дадим всем имена. Наблюдатель пусть будет Ольгой, и к ней я буду обращаться. Остальных соответственно назовем: маленькая Оля и большая Ольга.

- Хорошо.

- Теперь поставьте большую Ольгу рядом с маленькой. Готово?

- Да.

- Какое место заняло взрослое начало: слева или справа от детского?

- Слева.

- Левая половина мозга отвечает за логику, значит, стремление помочь себе носит прагматичный, а не эмоциональный характер. Жаль, это затянет эксперимент. Ну, да ничего не попишешь. Будем работать с тем, что есть. Опишите свои чувства.

- Маленькая Оля по-прежнему сильно боится. Сейчас произойдет самое страшное: она снимет очки, и папа ее ударит.

- А что страшнее: снять очки или получить по физиономии?

- Не знаю.

- Ладно, проехали. Как маленькая Оля отреагировала на появление взрослого начала? Она поняла, что получит защиту и спасение?

- Нет. Маленькой Ольге стало хуже.

- Почему?

- Не знаю, - Ольга тяжело вздохнула.

- Знаете. Маленькая Оля боится большую Ольгу. Между ними конфликт. И преогромный. Вы сегодняшняя, сильная умная решительная осуждаете себя за проявленную в детстве покорность, за то, что подчинялись насилию, сами снимали очки, позволяли себя бить. Но это несправедливо. Ребенок не в состоянии противостоять давлению взрослого. Покорность в данном случае, вполне естественна. У вас нет причин мочить себя.

- Какая разница, зачем ворошить прошлое...

- Чтобы освободиться от старых травм. Ведь маленькая Оля - это не воспоминание. Это реакция на стрессовые ситуации. То есть, оказавшись под давлением и, не имея ресурса для освобождения, вы сдаетесь, а потом устраиваете себе Варфоломеевскую ночь.

- Быть слабачкой, лузером никому не нравится.

- Осуждать себя много ума не надо. А вы попробуйте, отнестись к событиям и своей собственной природе конструктивно. Сейчас покорность для вас равна опасности. Подчиняясь, вы ощущаете себя уязвимой. Но нельзя быть лучше того, что человек о себе думает. Нельзя, казня себя за слабость, стать сильной. Вы должны научиться принимать себя любую. И на щите, и под щитом, тогда появятся силы для следующего шага.

- Я про это никогда не думала.

- Вы вообще не думали, а подчинялись стереотипу. Поэтому срочно, сию минуту втолкуйте большой Ольге: негативным отношением к маленькой Оле, к своему прошлому, она лишает себя силы. Надо заступиться за маленькую Олю. Это выгодно.

- Общаться с воображаемым персонажем - это нормально?

- Да, - успокоил Рубан. - Люди постоянно разговаривают с собой.

- Хорошо. Я попробую. Только причем тут выгода?

- Вы апеллирует к логическому началу. Следовательно, мотивация должна быть прагматичной.

Спустя минуту Ольга доложила:

- Большая Ольга осознала свои ошибки.

- Тогда после моей реплики: "Сними очки, я тебе врежу" включайте "фильм" и не забывайте комментировать...

Изображение перед мысленным взором задвигалось...

Папа в стремительном порыве качнулся вперед.

Маленькая Оля так же стремительно отпрянула назад.

Голосом Павла папа заорал: "Сними очки, я тебе врежу" и Оля маленькая, словно сомнамбула, покорно подняла руку к переносице, ухватила двумя пальцами дужку, потянула очки вниз.

Навстречу девичьей щеке с размаху полетела мужская ладонь...

- Ну же! Действуйте! Защищайтесь! Каждый достоин того, что может защитить. Вы должны...

Должна?! Должна! Большая Ольга стремительным движением оборвала полет мужской ладони к детской щеке. Рука отца застыла на полпути. Перехваченная налету она не могла нанести удар. Мгновение длилась неопределенность. Большая Ольга напряглась: удерживать ответное давление стоило больших усилий.

- Рассказывайте, что происходит. Описывайте свои ощущения, - приказал Павел.

- Большая Ольга перехватила руку отца. Идет борьба.

- Кто побеждает?

- Силы равны.

- Если вы не сумеете отстоять безопасность маленькой Оли, большая Ольга так и останется духовным инвалидом, ущербной калекой, убогим аутсайдером....

- Нет! - рявкнула Ольга.

- Тогда вперед!

Следующую часть воображаемого фильма будто снял другой режиссер. Страсти закипели.

- Меня нельзя бить! - выплюнула большая Ольга в лицо отцу и дернула его руку вниз. - Меня нельзя бить! Нельзя! Понял! Не смей! Меня нельзя бить. Нельзя и точка!

Неопределенность исчезла. Большая Ольга была уверена: отец не решится идти против ее воли, не повторит нападение. Не рискнет.

- Что происходит? - голос Павла звенел от напряжения.

Ольга объяснила.

- Большая Ольга победила. Отец подчинился и очень испуган. Я буквально чувствую этот страх, липкий мерзкий, словно чужое мокрое белье...

- Отлично, мы победили! Нажмите на "стоп". Откройте глаза. Отдохните. Пока вы будете приходить в себя, я проведу маленький психологический ликбез. Люди в большинстве своем - заложники детства и, повзрослев, живут под диктовку сформировавшихся в раннем возрасте стереотипов. Возьмем, к примеру, вас. Детские злоключения давно следовало забыть. Вы выросли, похоронили папу, прошли жизненную школу...Ан, нет. Сознание по-прежнему "пережевывает" старую травму, не разбирая жив или мертв обидчик, сколько вам нынче лет и сколько подвигов на счету; реален или вымышлен источник страха, действительно ли так опасна ситуация, оказавшая травмирующее воздействие. Сознанию по фиг все, кроме полученного негативного детского опыта, которое не подвергается анализу и сомнению, которое приравнивает реалии к давним событиям, и превращает каждый конфликт во "встречу" с папой. Дальше сценарий известен. Если силенок не хватает, вы впадаете в ступор, как маленькая Оля. В противном случае, прессуете визави, как папенька. Третьего не дано.

- Вы опять правы. Стрессы для меня погибель. Я либо казню всех без разбора, либо тону в жалости к себе. Адекватна я только в работе, с клиентами.

- В психологии подобное явление называется "незавершенные отношения".

- Что же делать?

- Довести ситуацию до конца. Как бы вы хотели завершить сцену у шкафа?

- Не знаю. Хорошо, если бы кто-то встал между мной и папой, закрыл, защитил.

- Не обманывайте себя и меня. На самом деле вы хотите наказать отца.