Собаки лаяли где-то далеко. Они потеряли след Рисы, потому что прыгать через высокие стены и заборы не умели. Сначала Риса лежала - готовая к прыжку, к дальнейшему бегству. Но постепенно она успокоилась, нервная дрожь в теле улеглась. Рысь, не шевелясь, смотрела на светлую узкую полосу выхода. Потом закрыла глаза, задремала, насторожённо держа острые уши с длинными кисточками на концах.
Когда светлая весенняя ночь окутала город тишиной, Риса мягко вышла из укрытия, прислушалась. Не уловив ничего подозрительного, поискала выход со двора, нашла. Вышла на улицу, не на ту, по которой убегала днём, на другую. Быстро и осторожно пошла.
Почти всю ночь бродила она по пустынному городу, два раза пряталась в подъезд и в подворотню от случайных прохожих. Улицы были пусты: ни людей, ни собак. Только перед самым восходом солнца Риса поняла, что идёт правильно. Через некоторое время она услышала шум леса. Прошла последний ряд домов и бросилась, к соснам, шумевшим у дороги.
Деревья росли вдоль шоссе, которое уходило прочь из города. Потом придорожная лесополоса расширялась, переходя в широкий лесной простор. Города на севере имеют такую особенность, что лес, узкими клиньями примыкающий к дорогам, подходит вплотную к домам. Но это настоящий, дикий лес, который, отдаляясь от города, из узкой придорожной полосы превращается в глухие, тёмные и мрачные, подчас непроходимые чащобы, где густой можжевельник зеленеет на обомшелых склонах, меж стволов елей лежат огромные валуны, наполовину ушедшие в землю и покрытые серебряным лишайником, где из-под корней сосны упорно выгребает песчаный грунт сосредоточенный барсук, а по золотистому толстому суку неслышная куница крадётся к сказочному глухарю, важно восседающему на этой сосне...
Лес, наконец-то настоящий лес!
11. ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО
Как только Риса вбежала на пушистые мхи придорожного сосняка, на неё пахнуло таким родным запахом, что закружилась голова. Она боялась остановиться, ей всё казалось, что эта страшная западня - город с его огромными каменными и деревянными глыбами-домами - может снова лишить её свободы, снова заставит плутать по своим голым, одинаковым и запутанным просекам, которым нет конца.
Риса не останавливалась, шла и шла, углубляясь в лес. Только когда усталость навалилась на неё тяжкой ношей, словно тесным ошейником охватила горло, она выбрала удобное место в густом можжевельнике и улеглась на днёвку.
В глубине леса ещё лежали оплывшие под солнцем, но достаточно глубокие пятна снега, а на возвышенных местах, на склонах холмов и у дороги было уже сухо. Пробивающаяся свежая трава расцвечивала светлыми ярко-зелёными всплесками зеленовато-тёмный, глянцевый и жёсткий брусничник, она раздражала острым молодым запахом жизни ноздри Рисы и успокаивала её шелестящим уютом родного леса.
Весь день Риса крепко спала, не обращая внимания на крики сорок и свист рябчиков. Это был свой, родной, привычный лесной шум.
Когда белая ночь озарила деревья голубовато-бледными лучами и серебряный ягельник засветился изнутри, Риса уже скользила неслышными шагами сквозь прозрачную дрёму майской ночи. Она мягко ступала, останавливаясь и превращаясь в слух, ожидание и поиск. Это была её первая охота после долгого перерыва. Её немного безпокоило, что она не в своём лесу: ведь законы леса не позволяют охотиться в чужих угодьях. Но у Рисы не было выхода. В крайнем случае она надеялась на свои силы.
Иной зверь, даже и крупный, оказавшись на чужом участке леса, не только не охотится, но в страхе крадётся, прячется за каждый куст, чтобы его не заметили, пока он не доберётся до своих угодий, до своего леса.
Риса не пряталась. Это было не в её характере. Осторожно, как и подобает на охоте, она высматривала добычу. Но её тревога была не напрасной.
Огибая отлогий холм, она почувствовала неладное, уловила: навстречу движется опасность. Риса пересекла холм через вершину и зашла на противника сбоку. Но её уже ждали.
Немолодая рысь, тоже самка, оскалив пасть, чуть присев на задние ноги, изготовилась для прыжка. В её немигающих глазах, во всей её позе сквозила предельная злоба. Она защищала свои права. Это была её местность, и Риса не могла этого не знать, потому что проходила через её "метки", оставленные во время ночных охотничьих обходов участка. Но когда Риса оказалась совсем рядом, безстрашная и могучая, то рысь не напала. Может быть, её остановили внушительные размеры Рисы, может быть, смелость её, не частая в таких случаях. Она зашипела на Рису, злобно зарычала и осталась стоять в угрожающей позе.
Риса немного выждала. Столько, сколько требовалось, чтобы рысь поняла: её не боятся. Затем не спеша, мягким вкрадчивым шагом, прошла дальше, всё время, однако, искоса наблюдая за своей новой знакомой. Так, на всякий случай... Сразу же после неприятной встречи Риса поймала зазевавшуюся у корней сосны полёвку и в скором времени схватила вальдшнепа, который даже не успел взмахнуть крыльями. Рису всегда кормила её мгновенная реакция, стремительный бросок, а не сила. Сила её защищала от врагов. И, конечно, осторожность.
Утолив голод, она продолжала идти спокойно, но достаточно быстро. Её тянуло в родные места, где она всегда охотилась, где воспитала своих рысят, где знала каждый овраг и склон, где любила пить из быстрого широкого ручья и помнила то болотистые, то крутые и скальные берега многих озёр своего леса, своих угодий. Но они находились не в том направлении, куда вышла Риса из города, хотя и не так далеко. В двух-трёх ночных переходах. И, едва попав в лес, рысь сразу сориентировалась, узнала своим тайным знанием, неизвестным человеку.
Это одна из многих непростых загадок природы. Почему почтовый голубь, выпущенный из совершенно незнакомого места, доставленный в это место в закрытом садке, в машине или в вагоне, взлетев, тотчас определяет направление и в считанные часы долетает за сотни километров прямиком до своей голубятни?
По каким приборам, переплыв безкрайние моря, сёмга находит свою единственную родную реку для нереста? По каким указателям кошка, отвезённая недобрыми хозяевами на другой конец огромного города, возвращается домой?
Риса уверенно шла в свои родные места. Днём она отлёживалась, где её заставал восход, ночью продолжала путь. Шла к своему прошлому и будущему.
На третью ночь она добралась до своих угодий. До восхода побродила по склонам и низинам, обошла заячьи тропы, побывала около человеческого жилья. Подойдя с подветренной стороны, издали поняла, что жильё не пустует. Пахло дымом, свежеструганным деревом, свежевырытой землёй и ещё разными запахами, которые всегда сопутствуют человеку в лесу.
Несмотря на ночное время. Риса постояла на довольно почтительном расстоянии. Ближе не подошла. Слишком много неприятностей, волнений и страхов принесли ей люди. Издали, с холма, через просветы между деревьями смотрела она на жилище человека. Подняв морду, долго втягивала запахи, которые приносил ветер, пытаясь разделить их, отличить один от другого. Пахло ещё и собаками.
Риса повернулась и пошла. Ещё немного побродив, она поднялась на скалу, к брошенному ею логову. Может быть, её привела сюда тоска по маленьким рысятам, которых у неё уже не было. Вместо них бродили теперь две, ставшие уже чужими, взрослые рыси. А может быть, ещё что-то... Каждое живое существо - человек или зверь - это целый мир чувств, желаний, впечатлений. Мир, который полностью познать, видимо, невозможно.
Риса вошла в своё бывшее логово, обнюхала углы, прошлогоднюю сухую траву на полу. Легла на бок, вытянув лапы. Глубоко вздохнула. Вздох зверя очень похож на человеческий. Когда слышишь, как тяжело вздохнёт, например, собака, лось или рысь, кажется, что нелёгкие думы одолевают их. Но это, наверное, только кажется...
Глубоко вздохнув, Риса задремала сладкой дремотой уставшего после долгих странствий бродяги, который наконец вернулся домой.
