Насытившись, рысь улеглась в дальний угол, на всякий случай не туда, где её обнаружили в последний раз. Опять спряталась за балку. Задремала, набираясь сил перед новым днём, перед новыми тревогами, которые, должно быть, принесут с собой люди. Но вскоре встала. Она чувствовала себя отдохнувшей.

  Более половины ночи рысь бродила по чердаку. Её угнетало замкнутое пространство. Неволя, в которой она снова оказалась, тяготила её.

  Риса снова и снова подходила к двери, пробовала её лапой. Толкала, ударяла. Пыталась поддеть и открыть внутрь. Всё напрасно. Тот, кто закрутил её проволокой снаружи, учёл, что рысь сильный зверь. Она всё же надеялась открыть дверь, снова подходила к ней, нюхала щель под дверью, пыталась просунуть туда лапу. Снова исследовала чердак в поисках другого выхода. Люк на крышу она нашла. Он оказался заколочен.

  Когда дверь была открыта, Риса не искала выхода, не изучала чердак с таким тщанием, она помнила, как вошла. Значит, там же можно было выйти.

  Теперь она принюхивалась к каждой щёлочке, к каждому уступу крыши и чердачного пола. И она обнаружила щель между досками в стене. Щель была едва заметной. Но рысь её нашла по слабому сквозняку. Расширяя щель, Риса упорно, без отдыха грызла край толстой доски, пока не пролезла лапа. Всю силу свою вложила она в единоборство с дощатой стеной: упёрлась задними лапами в пол, навалилась грудью на просунутую в щель лапу, напряглась. И доска поползла в сторону... В образовавшийся проём свободно проходила голова.

  Риса остановилась, прислушалась. Затем быстро и безшумно влезла в этот проём. Вторая половина чердака, где она оказалась, ничем не отличалась от первой. Здесь была такая же дверь на лестницу. Риса бросилась к ней, но и эта дверь оказалась прочно закрытой. Риса попробовала открыть - безуспешно. Рысь легла около двери, положив голову на лапы.

  Потом она перебралась в дальний угол и заснула уже здесь, в новом убежище.

  По шумам из города и по более близким, с лестницы, она знала, когда начался день у людей. Потом слышала, как в том её прежнем убежище открылась и закрылась скрипучая дверь. Уловила чутким своим ухом, как принесли еду и питьё. Эти звуки напомнили ей, что она голодна. Когда в середине дня дом немного притих, - никто не ходил по лестницам, - Риса влезла в проём, вылизала всё, что ей принесли. По запаху она узнала, что приходили те же люди. Не спеша вернулась в своё новое убежище.

  К вечеру снова пришли люди. Но это были совсем другие люди. Их было много, они громко разговаривали, светили фонарями. Риса поняла, что ищут её. Она лежала не шелохнувшись, дрожа от напряжения, от страха, что её обнаружат.

  Её искали два милиционера с оружием наготове, на всякий случай, и уполномоченный домового комитета, пенсионер-активист, который и вызвал всех этих людей, настоял, чтобы они пошли на поиски дикого зверя, угрожающего, как он утверждал, безопасности жильцов целого дома. Милиционеры не верили в то, что на чердаке прячется крупный зверь, да и не уверены были - им ли надо за этим зверем приезжать, даже если он здесь. Но пенсионер всё решил с их начальством, добился облавы. Один из мальчиков, видевших Рису, проговорился во дворе, это и кончилось обыском чердака. Но судьба опять была за Рису - её не обнаружили.

  Пенсионер торжественно размахивал найденными здесь миской и котелком, требуя продолжать поиск. Но остальные, осмотрев чердак, зверя не нашли. Щели в стене не увидели, потому что она была не такой заметной. Да и вообще, они ведь искали зверя, а не дырку в чердачных стенах. Сказали, что никого тут нет, а дальше уже не их дело. И ушли.

  Утром появился Вовка. Он не знал о том, что здесь произошло, принёс еду в бумаге и воду в бидончике. Посуды не нашёл. Удивился. Дверь так же была закручена проволокой. Но посуды не было. Постоял, подумал. Оставил еду на бумаге и воду в бидоне. И ушёл.

  Днём Вовка узнал от ребят во дворе, что вчера приезжала милиция ловить какого-то страшного зверя. Искали по чердакам. Не нашли. Почему по чердакам - никто не знал. Вовка расстроился и испугался. Раз посуды не было, значит, искали там. И если не нашли, значит, рысь убежала. Мало ли что она могла натворить... Вовка вспомнил, как она шипела на него, и обомлел. Со всех ног бросился в дом, к чердаку. Подходя к двери, волновался, сердце колотилось. Конечно, сбежала. Он быстро раскрутил проволоку, открыл дверь. Пища была съедена и вода из бидона отпита. У Вовки отлегло от сердца.

  Но тревога его ещё более обострилась. Во-первых: где она прячется? Нет ли у неё ещё выхода? Во-вторых: рысь не собака, зверь опасный. Так что Вовку за молчание по головке не погладят. В-третьих, приручить её вряд ли удастся, хотя такая надежда у него втайне была. В общем, надо было соображать.

  Ребята тогда правду сказали: Вовка в зверях разбирался, он почти два года ходил в кружок юннатов. Вот он и решил разыскать знакомого зоолога, который несколько раз бывал у них на занятиях кружка. Фамилию учёного он знал. Когда разыскал его по телефону, тот долго не мог понять, какой такой Вовка ему звонит.

  - Вы к нам в кружок приходили, кружок юннатов помните?

  - Да, ну и что? Что мне, к юннатам приходить нельзя?

  Вовка слышал в телефонной трубке явную иронию.

  - В общем, не в этом дело. Я по поводу рыси.

  - Какой рыси? У меня ни одной знакомой рыси нет.

  - Мы тут рысь нашли.

  - Как нашли? Рысь ведь не кошелёк!

  - Нашли на одном чердаке.

  - Как так? А ну поподробней. Слушаю.

  - Сначала малыши заметили. Потом я пришёл. Осветил фонарем - лежит в углу и глазами сверкает. И уши с кисточками. Здоровенная...

  - Она сейчас там?

  - Да. Наверное...

  - Как это наверное?

  - Она куда-то прячется. Но пищу съедает.

  - Сейчас я приеду. Ты где? Тебя зовут Вовка?

  Вовка объяснил, где находится. И остался ждать своего знакомого учёного. Машина подошла через полчаса. Это был закрытый "уазик". С зоологом приехали ещё трое. У них были какие-то приспособления в парусиновых чехлах.

  - Ты Вовка? - спрыгнув с машины, спросил Вовкин знакомый. Он был высокого роста, с густой чёрной бородой. Спокойный, говорил серьёзно, но казалось, что он всё время шутит.

  Они открыли дверь чердака и молча вошли туда. Вовку на чердак не пустили. Через минуту бородач торопливо вышел:

  - Быстро в соседний подъезд, Вовка! Дверь в чердачное помещение соседнего подъезда была открыта. Рыси нигде не было...

  Незадолго до прихода этих людей она спокойно дремала, лёжа за балкой. Как вдруг снаружи открыли дверь, и вошла женщина с ведром, от которого шёл едкий запах. Женщина поставила ведро с краской и вышла, оставив дверь открытой. Риса, замерев, внимательно смотрела ей вслед. Вот тогда-то и пришли те, кого привёл Вовка. Риса слышала, как её снова искали, ходили, осматривали чердак, освещали фонарями стены. Они не шумели, но их было много. И Риса вспомнила вчерашний шум и крики там же, за стеной, где её искали. Вспомнила и цепь, и удушливый ошейник, и выстрел... Быстро скользнув к двери, она безшумно и стремительно сбежала вниз по лестнице. Ей никто не встретился, хотя был день. По улице мимо подъезда прошёл человек. Риса прижалась к полу в тени подъезда, затем, когда он ушёл, бросилась по улице в другую сторону. Она не успела сделать и десяти прыжков, как раздался громкий и визгливый лай. Сначала одна, потом ещё несколько собак побежали за рысью. Они скандально лаяли, захлебывались визгом, изо всех сил преследуя её. Самая большая их этих собак была в два раза меньше Рисы и в десять раз слабей. Но они чувствовали своё городское право преследовать чужака - и лаяли так, словно всю жизнь ждали этой минуты.

  Риса бежала длинными мощными прыжками. Собаки, конечно, отстали, но их визг выдавал её путь, направление её бега. Стараясь оторваться от назойливых преследователей, Риса перемахнула через каменную стену, довольно высокую, в два прыжка перебежала небольшой дворик. Перепрыгнула ещё через два деревянных забора и, обнаружив тёмный проём между каменным домом и деревянной пристройкой, скользнула в этот проём и залегла в его сумрачной тишине.