Меньяра поморщилась, словно сама мысль причиняла ей невыносимую боль.

– Выходит, его мать – человек?

– Да.

– А отец?

По тону Меньяры Лидия с уверенностью могла сказать, что богиня знает ответ, но хочет подтверждения, прежде чем сама озвучит правду. Словно боялась, что ее слова могут материализоваться, даже если они на самом деле лживы.

Лидия облизнула губы, прежде чем ответить:

– Сет.

Меньяра что-то быстро пробормотала себе под нос на языке, которого Лидия раньше не слышала. По интонации казалось, будто она кого-то проклинает. Лидия надеялась, что Сета, а не его сына.

Через несколько секунд гнев богини стих, и, закрыв глаза, она занесла руки над сердцем Сетха.

Его глаза мгновенно распахнулись, он с резким вздохом выгнул спину. Казалось, будто в его грудь вогнали крюк и попытались поднять с кровати. Он задыхался от боли. Каждая мышца напряглась и выступила.

– Прекрати! – закричала Лидия. – Ты делаешь ему больно.

Она бросилась на Меньяру, но Карсон ее остановил.

Меньяра продолжала напевать лиричным голосом, ни капли не заботясь, сколько страданий причиняет Сетху.

Он стонал и сыпал проклятиями, словно его снова и снова подвергали пыткам.

Лидия вопила, пытаясь остановить Меньяру, но Карсон крепко держал ее.

– Будь ты проклят! Пусти!

Она попыталась расправиться с ними с помощью своих сил. Но каким-то образом они подавили все ее сверхспособности. Впервые в жизни Лидия почувствовала себя такой слабой.

«Почему я не в силах их остановить? Как они смеют причинять ему боль? Неужели богиня не видит, что он и так пережил кромешный ад?»

Вдруг из ран Сетха стали вырываться лучи света, и одна за другой раны начали затягиваться. Синяки, порезы, ссадины на лице и руках медленно исчезали.

Лидия застыла, не в силах отвести взгляда от этого чуда.

Как только последний ушиб был исцелен, Сетх рухнул плашмя на койку, пытаясь отдышаться. Уставившись в потолок, он словно ожидал новой боли, а потом повернул голову к Лидии. Она увидела, как прекрасные голубые омуты захлестнуло облегчение. Глаза больше не отягощало стремление подавить невыносимую физическую боль.

Впервые Лидия увидела его без ран и шрамов. Только ласточка красовалась на ключице.

Лидия улыбнулась от удивления. Хотя она знала, что он невероятно хорош собой, но даже не представляла, насколько в действительности Сетх красив.

Сейчас...

Он был великолепным. Цвет кожи, глаз, волос был необычен и экзотичен. А эти кудряшки... С ними он просто неотразим.

– Тебе стоит побриться, сладенький, – поддразнила она, подойдя к нему и игриво проводя пальцами по темно-рыжей щетине на щеке. Даже она не принижала его красоты, а наоборот придавала брутальности.

Мужественности.

И будь они в комнате одни, она бы поцелуями усыпала линию подбородка, лаская языком покрытую щетиной кожу.

– Что случилось? – спросил он, дотрагиваясь пальцами до губ и глаз, ранее изувеченных жестокими побоями Нуара. – Почему у меня ничего не болит? Как это возможно? Куда всё делось?

Эти слова говорили сами за себя. Вероятно, впервые после того, как его купил Нуар, Сетх не испытывал физических мук.

Лидия кивнула в сторону Меньяры.

– Она тебя исцелила.

Сетх нахмурился и повернул голову. Разглядев лицо Меняры, он скривил губы в отвращении.

«Ничего себе...»

Не такой реакции ожидала Лидия. Судя по лицу Меньяры, та тоже ждала чего-то более доброго.

– Что ты тут делаешь? – зарычал он на нее.

Взгляд Меньяры затуманился грустью.

– Тише, дитя, – успокаивающе сказала она. – Я не причиню тебе вреда.

Каждая черточка его холодного лица выказывала недоверие.

– Мне оскорбительно твое присутствие.

Меньяра вздрогнула. Она хотела прикоснуться к нему и потянула руку, но вовремя остановилась, словно боясь того, как Сетх на это отреагирует.

– То, что сотворил с тобой отец, неправильно, и я прошу за это прощение. Хотя прекрасно понимаю, что извинения не в силах унять боли от совершенного злодеяния. Я горько оплакиваю случившееся. Но я не брат, и никогда не отказываюсь от своей семьи.

Боль и обвинения в его взгляде были чуть ли не осязаемы.

– Ты не пришла, когда я звал тебя. А я кричал, пока не сорвал голос, а горло не стало кровоточить. Умоляя всех вас о милосердии.

– Я тебя не слышала, иначе бы пришла.

– Я тебе не верю. Ты богиня. Олицетворение истины и справедливости. Когда я тебя позвал, твое ответное молчание осудило меня как недостойного. Твоим приговором для меня стала жизнь, заполненная неописуемыми ужасами.

Лидия не знала, верила ли она Маат. Но в любом случае, это не имело значения. Никакое извинение или расплата не смогут стереть тот ад, на который они все прокляли Сетха.

Меньяра судорожно сглотнула, словно услышала мысли Лидии.

– Ты так похож на моего брата. – Она поднесла руку к его лицу, словно хотела погладить щеку. Но ладонь так и не прикоснулась к коже. – Так давно я не видела его лица. Вопреки тому, что ты думаешь, Сет не всегда был плохим и злым, а я тебя не судила. Несмотря на то, что твой отец был порожден тьмой, каждую ночь он вместе с нашим отцом плечом к плечу сражался с мраком. Каждый раз убеждался, что Ра поднимется и оградит следующий день от зла... так же, как ты от Нуара... у тебя лучшие черты его характера.

– Не смей его защищать передо мной. Никогда!

Меньяра грустно кивнула и посмотрела на Лидию.

– Вам обоим нужно уходить, поэтому я и исцелила его. Враги не дадут вам покоя, пока к Сетху полностью не вернутся его божественные силы.

Лидия нахмурилась. После всего, что сейчас сделала Меньяра...

– А ты не можешь их вернуть?

– К сожалению, они не у меня. Они должны покинуть Нуара и вернуться к Сетху. Никому не подвластно ускорить этот процесс.

Шагнув к кровати, она протянула руку, на этот раз намереваясь коснутся Сетха, но прежде чем Маат дотянулась, он схватил ее за запястье.

– Не прикасайся ко мне.

Глаза Меньяры покрылись пеленой печали. Она уронила руку.

– Нуар уже разослал своих ищеек по вашему следу. Вскоре они уловят ваш запах. Они почувствуют тебя так же, как и я. Хотя я исцелила твое тело, но...

– Надеюсь, ты простишь, если я не рассыпаюсь перед тобой в благодарностях.

– Безусловно, – пробормотала она себе под нос, отступая.

Через мгновение рядом с ней материализовался высокий и очень мускулистый мужчина. Короткие темно-каштановые волосы со светлыми прядями напомнили Лидии гриву льва. Зеленые глаза, один в один как у Меньяры, наталкивали на вывод, что они как-то связаны. А цвет кожи незнакомца был схож с оттенком кожи Сетха.

В джинсах и темно-синей футболке он стоял с видом, словно был готов порвать любого на куски и сравнять с землей любое препятствие.

– Маахес, – сладко прощебетала Меньяра, с такой интонацией его имя звучало как Михос. – Это мой племянник Сетх. Я хочу, чтобы ты следил за ним, пока к нему не вернутся силы.

Маахес положил правую ладонь на левое плечо и почтительно склонил голову.

– Моя леди, я буду охранять его даже ценой собственной жизни.

Потешаясь над ними, Сетх сказал с издевкой:

– Я Верховный Страж Азмодеи. И уж точно в охране не нуждаюсь. Поверь, я знаю, как драться.

Меньяра вздохнула.

– Именно такое высокомерие стоило жизни твоему отцу.

– Я не он.

– Это так. Но ты моя семья, хотя и отрицаешь это. Найдя тебя, я не желаю видеть твои страдания, если в моих силах помочь. – Она сняла ожерелье с шеи и поцеловала его, а потом протянула руку в сторону Сетха. Ожерелье исчезло с ее пальцев и появилось на его шее.

Сетх насупил брови и попытался сорвать подарок. Цепь не порвалась.

– Насилием нельзя убрать поцелуй Ра. Только любовью. Ожерелье защитит своего владельца от физической боли.

Сетх заскрежетал зубами от такой заботы. Слишком мало и слишком поздно. Его тетушка Маат одна из многих богов, которых он люто презирал.