- Саш ты уже давно не маленький мальчик и сам должен понимать, что такие ритуалы впопыхах не делаются, а первички что? – Еще ебанная черта всех одаренных сверх меры, это дотошность, которая выебет все ваши мозги, перед тем как исполнить просьбу.

- Понимаю, но ты же волшебница, а про первички можно забыть… уж больно народ в России твердолобый. У меня всего пара часов.

- Я подумаю. – И она как всегда отключается, не прощаясь, да и не очень хотелось, этого прощания это единственная черта в нас с ней схожая. Не любим долгое принужденное молчание или слезливых не настоящих эпитетов в конце.

Закидываю руки под голову, рассматриваю потолок. Сегодня мне придется опять один на один столкнуться с существами далеко не дружелюбно настроенными и это давно уже не пугает меня. Хотя должно, черт, должно. Может я зачерствел к смерти? Перестал смеяться ей в лицо, перестал наслаждаться ей, но не перестал кидать ей вызов. Зачем? Ответа во мне нет. Может все дело в том, что задания я получаю из ряда вон, где обязательным атрибутом будет человеческая жертва, а я человек и просто не могу закрыть на это глаза? Защищаю своих? Хрень, потому как даже опытный страж в моем лице не сунется предотвращать ритуал, а скорбно прервёт его, если повезет практически в конце.

- Все настолько плохо? – Басистым голосом раздается слева от моего тела. Вне зоны моей видимости, но это нихуя не неожиданность, я знал, что он остался, я чувствовал его взгляд, так словно он был осязаемой рукой проходившей вдоль и поперек моего тела и я отмахивался от него. Игнорировал. Не вспоминал безумие, творившееся в моей голове, когда дрался с ним.

- А тебе есть какое-нибудь дело до того, что сегодня ночью может не стать еще одного «Человека»? – Я задал этот вопрос, поднимаясь с татов, и накидывая футболку на остывающие мышцы. Скрывая их и отыскивая глазами Олега. И я сейчас спрашивал не про себя.

Олег молчал, то ли не понимая сути вопроса, то ли не оспаривая свою безразличность. Как в прочем я и ожидал, хотя если признаться, мне от этого было немного обидно. Ведь, по сути, я выполнял задания на благо и процветание Убежищ. Рисковал своей шкурой, ради тех, кто этого не оценит. Примет помощь от человека и не произнесет ни единого гребанного слова в благодарность. Вот этот мир, в котором мне посчастливилось расти.

- Как я и думал. – Ответил я на тишину, подходя и кидая прямой, полный вызова взгляд на Вера.

- Но можешь не волноваться, ваши задницы останутся целы.

Я ушел из Центра, подальше в густой массив, где очень давно был счастлив. Нашел то, спрятанное в густых лапах деревьев озеро и иступлено просидел на его берегу, вспоминая каждый пикник, вспоминая себя прошлого и удивляясь себе. Ведь это Олег являлся первопричиной, которая толкнула меня к маниакальности учиться драться, учиться бороться, участвовать в соревнованиях. Достигать поставленные цели и всегда стараться быть первым во всем. Да это именно его издевательства подтолкнули со злостью отвечать на злость и проглатывать обиду за свое не совершенство. Упиваться своей местью, когда поставленные цели достигались. И скоро я выпью еще одну дозу… холодной, как и положено…

4 глава

Полтора часа длилось мое уединение, еще полчаса на сборы и проверки всего необходимого и вот я уже на подъездной дорожке у светлого особняка Центра. Стою и осматриваю вооружившихся цыплят и чуть ли матерюсь в голос.

- То есть, мои слова о том, что вам стоит забыть дома оружие, пропустили мимо? – Не выдерживаю, задаю этот ебанный вопрос, потирая виски и с ужасом осматривая стандартное обмундирование для патруля. В которое не входит, наверное, только РПГ–7В, а так все на месте, даже винтовки прихватили и это я уже забываю о множественных видах холодного оружия.

Черт мне хочется постучать по их пустым головам, спросить, а все ли там тараканы на месте?

- Вау, а ты не шутил да, насчет твердолобости? – Маришка появляется неожиданно, из-за спины.

Туман голубым дымом стелется вокруг аккуратных голых лодыжек, заплетается в полы средней длины юбки. Обнимает свою хозяйку и ласково проходится по моей коже, здороваясь как с родным. Ее сила мягко касается меня, но даже это прикосновение вызывает желание передернуться, потому, что раньше именно ее сила «ковала» мой характер, показывая все грани агонии, всю мощь своих возможностей и это я вам скажу, то еще испытание было для пятнадцатилетнего ребенка. Но я, черт возьми, упертый я выдержал и это, а может это и сделало из меня хладнокровного помешанного убийцу.

- Ты вовремя. – Игнорирую ее вопрос, думая, что не нужна дополнительная констатация фактов. Тут и без слов все понятно. Не понятно только одно, как эта кучка кретинов собралась сопровождать свою цель. Ведь в этом и смысл операции. Я оружие, а они охрана обеспечивающая доставку груза.

- Ты не сказал, что их четверо!

- Но ты же запасливая волшебница? – Коротко хохотнул, смотря на великолепные женственные черты.

Маришка очень красивая женщина. Красива и хладнокровна, кто-то назовет ее красоту опасной и не прогадает. Все ведьмы до зубного скрежета красивы и красота эта ослепляет. Делает из мужчин и женщин послушных, зависимых игрушек. Опаляет и убивает в угоду поставленных целей.

- А ты как всегда льстец? – Я приподнимаю бровь в притворном удивлении, и как было ранее озвучено игра набирает обороты.

- Для тебя я буду тем, кем ты захочешь! – И это звучит очень пафосно, а я улыбаюсь в ответ на ее смешок.

- Ладно, реверансы потом, а сейчас ты знаешь, что делать. – Отдает она приказ, и я послушной марионеткой выполняю его.

Отхожу от асфальтированного покрытия, разуваясь, вступаю в идеально постриженную, мокрую от россы траву и кинжалом вырезаю ровный круг. Черчу глифы стихий, выдирая куски травы вперемешку с почвой. Не жалея ее. Обвожу глифы в растянутые листы с округлым центром в их основании. Получается, что то наподобие детского рисунка ромашки с исполосованными странными знаками листочками и весь этот рисунок в ровном круге. Хорошо протираю свой кинжал и водружаю его на законное место в набедренный чехол.

- Все. – Заключаю, смотря, как моих цыплят раздели до штанов и чернилами прямо по центру груди изрисовывают алебастровую кожу. Такую отличную от моей загорелой.

- Молодец. – Маришка, заканчивая с последним бойцом, подходит к нарисованному кругу и осматривает каждый глиф.

Достает связку нефритовых амулетов, отцепляет четыре и аккуратно укладывает по центру.

- Саш, мне понадобится помощь.

Я морщусь от этого. Ненавижу быть батарейкой, но выбирать не приходится и я с перекошенным лицом, словно, только что сожрал килограмм лимонов, киваю. Но ей мой кивок не нужен, она уже начала свой ритуал. Мы оба в курсе, если я позвал ее для помощи, то я заранее дал согласие на все, что потребуется.

Ее глаза закатываются, а ветер, бушующий сейчас в круге, безжалостно рвет ткань ее черного балахона, терзает непослушные волосы, разметывая их по тонким изящным плечам. Белые как мел губы бесшумно поют песню природному источнику, просят помощи и источник откликается на просьбу своего дитя. Глифы загораются холодным ярким белым светом, который расползаясь, уходит в края листиков ромашки и перетекает в центр, в амулеты, которые всасывают его в себя и горят уже своим отличительным зеленым цветом.

- Сейчас. – Маришка протягивает ко мне одну руку и я, полосуя себя по ладони ножом, отвечаю на ее рукопожатие. Сплетаюсь загорелыми пальцами с мертвецкой белизной кожи и привычно вздрагиваю от холода, проникнувшего в меня через порез. Это именно то прикосновение ее сил, которое пугает меня, но я сжимаю челюсть, терплю.

Холод струится по пальцам, оплетая и захватывая каждый миллиметр кожи, перекидывается на запястья, к локтю, словно изгоняя все тепло из тех мест, которых он достиг. В голову ударяет горячая волна, а холод поднимается уже к плечу, тянет свои костлявые пальцы к моей шее. Впивается в нее, пережимая глотку, а сердце делает на это прикосновение, хаотичный кульбит, ударяясь по костям грудной клетки, затихает на доли секунд.