"Не передергивай, Марс, для чего ему это? Не такой уж он и гад, если честно рассудить..." Скоро увижу его в рабочей обстановке, взгляну в лицо, и наши глаза встретятся... Как он себя со мной поведет на людях, каким предстанет в качестве официального лица, какой он вообще как руководитель?

- Что-то ты ерзаешь сильнее обычного? - тихо толкнула меня в бок проницательная Оксана Волкова. Юрий Максимович не шутил, считая репортаж о юбилее концерна мероприятием всероссийской важности, и даже отправил с нашей группой стилиста, чтобы на месте подправить мне макияж и прическу. - Что беспокоит тебя, Марс Иннокентьевич? Я же с тобой, так что будешь красавцем! На международном, заметь, уровне!

- Спасибо, подруга, утешила, - иронично хмыкнул я, - с тобой ничего мне не страшно!

Нас встретили на пропускном пункте торжественно, как дорогих гостей, представили секретарю по связям с общественностью, который немедленно приступил к делу. Пока оператор готовился к съемке, я бегло осмотрелся вокруг. Да, впечатляет! Никакой неухоженности и хлама, как на территории наших заводов - все чисто, красиво, клумбочки, ровно подстриженные газончики, словно не в России матушке, а где-то в Тюрингии. Современные производственные корпуса, в которых даже оконные стекла чистые, и как им удается при такой специфике продукции?

Все шло по сценарию. Я произнес вступительное слово, мы сняли общий план и сделали перерыв, ожидая появления главных действующих лиц. Они вышли точно в назначенное время, вызвав невольный вздох восхищения у всей нашей съемочной группы, настолько колоритно и эффектно они выглядели, Президент международной компании Серж Браун Ланге и его старший сын и наследник Владимир Сергеевич, сопровождаемые почетными гостями и официальными лицами. Немцы не строили из себя снобов, приветливо поздоровались с нашей группой, и работа продолжилась...

- Здесь наши корни, именно на этой земле вырос наш предок Отто, - сказал в коротком слове старший Ланге, - поэтому я и мой сын любим Россию и стараемся сделать для нее как можно больше полезного. Сегодня мы отмечаем свой первый маленький юбилей и открываем новый цех, спроектированный и построенный под руководством моего сына Владимира. Новую продукцию - черепицу, рулонные кровельные материалы и многое другое, мы планируем реализовывать по ценам, ниже общепринятых, что несомненно должно понравиться нашим покупателям...

Я впервые делал свою работу на автопилоте, - стоявший рядом с отцом Влад не отрывал от меня глаз. Ну не смотри на меня так, не надо, совсем дурной, что ли, если не отличаешь рабочее время от личного? Я же сейчас заикаться начну, неужели ты этого не понимаешь?

По окончании съемок нас пригласили на небольшой фуршет. Я что-то ел, не понимая вкуса, и вдруг почувствовал, как мне в руку кто-то вкладывает небольшой клочок мягкой бумаги, вроде салфетки.

- Не оборачивайся, - вкрадчиво прошептал на ухо до боли знакомый голос, - люди кругом... Жду через пять минут. Как выйдешь из зала, направо и к лифтам... там сейчас никого нет.

"7 этаж, комната 7.2. Ты мой должник, так что отказы не принимаются" , - было написано на этой салфетке, и я задрожал, слишком хорошо понимая, для чего он зазывал меня в это наверняка пустующее сейчас место...

***

- Как же ты долго, я думал, свихнусь! - он почти втащил меня в комнату, оказавшуюся небольшим конференц-залом. - Это такие у тебя пять минут, изверг, растянутые до бесконечности? С ума решил меня свести ожиданием? - за моей спиной щелкнул замок на двери, и в ту же секунду губы накрыло волной страстного нетерпеливого поцелуя, бросившего меня в чувственную нирвану отчетливого желания.

- Ланге, постой, - сам испугавшись своей реакции, я тщетно пытался хотя бы чуть-чуть от него отстраниться, - ты сам говорил, что не хочешь делать это где придется, а здесь нет никаких условий, и вообще ты ненормальный, раз позволяешь себе вытворять такое. Нас хватятся, и я здесь на работе, между прочим, если ты позабыл об этом.

- К черту условия! Я безумно тебя хочу, но видишь сам, сегодня нам негде уединиться. У меня дома ночуют отец с братом, так что осталась лишь эта возможность... Тише, малыш, просто чувствуй меня, у нас совсем мало времени, - он лихорадочно бормотал это в перерывах между поцелуями, быстро и ловко стаскивая с меня одежду. - Как ты сегодня хорош в этом светлом костюме, я просто думать не мог ни о чем, кроме этой минуты! Тебе к лицу даже рваные джинсы, но цивильная одежда делает моего бога войны безумно сексуальным! Знаешь, как отчаянно я сдерживался, опасаясь, как бы важные гости не обратили внимания на мое возбуждение, - он улыбнулся, трепетно обхватывая гибкими пальцами мои обнаженные ягодицы и увлекая меня на полированный гладкий стол.

- Ты сумасшедший...

- Я знаю, - он усадил меня на стол и рывком стащил брюки вместе с бельем. Глухо стукнули об пол упавшие с ног летние туфли. Пиджак и галстук давно уже лежали на стуле аккуратной грудкой, рубашка была полностью расстегнута, но похоже он не собирался стаскивать ее с меня, нежно и страстно целуя куда придется. - Милый, люблю... - эти слова заводили меня еще больше, чем поцелуи, я хрипло дышал, принимая в себя эти колдовские признания, смотрел на него шальными глазами, совсем не стесняясь безумной ситуации.

- Ланге, так ты для этого... меня заказал... сегодня на этот... ваш юбилей, - язык плохо слушался, но я все-таки выдавил из себя эту глупость, часто останавливаясь и ловя ртом ставший горячим воздух. - Ланге, прости... я думал, ты хочешь... мне показать, насколько мы далеки... в социуме.

- Глупый, - он широко развел мои ноги и встал между ними, крепко обняв меня рукой за талию, - ты возбужден...такой отзывчивый, - губы приблизились и завоевали меня снова, нежно покусывая и глубоко проникая. Поза потрясла меня откровенностью, а то, что я был весь обнажен, не считая висевшей на плечах рубашки, а он полностью одет, добавляло какой-то совершенно невыносимой пикантной чувственности, от которой меня вело и крутило, вырывая из плененных им губ страстные стоны. Я задрожал и прижался к нему теснее, трепетно обхватил руками за шею, и в тот же момент поцелуй углубился, заставив меня позабыть о реальности.

Потом он лизал языком мою шею, и я выгибался в страстной истоме, так было приятно и сокрушительно жарко, а губы искусителя спускались все ниже, ласкали соски и чувствительную кожу на животе, руки крепко держали за бедра, а я до боли сжимал пальцами край стола, едва сдерживаясь, чтобы не закричать в голос.

- Марс, ты прости, но у нас действительно нет времени, - я так и не понял, когда он сумел спустить с себя брюки. Теплый палец достаточно густо смазал вход в мое тело, сильные руки подняли меня, обхватив за ягодицы, и я выгнулся дугой, обнимая ногами его спину. Он взял меня резким толчком, и я еще смог удивиться, что боли почти не почувствовал, только сначала.