Доктор отступил на шаг назад, а на лице его выразился испуг. Женщина тоже замерла, плавно опустив руки, и чуть было не выронила повязку. Однако больше всего напряжения можно было ощутить в бойцах. Не зная до конца всех подробностей, они вполне логично предположили, что Харрис был одним из революционеров.

- Нет. Я был не с ними. Это долгая история, - стараясь лёгкой улыбкой сгладить свой рассказ, ответил Харрис, - жена соседа попросила, чтобы я его оттуда вытащил. Дела у них уже были плохи, вот и боялась, что его убьют. Извините, я знаю, что звучит неправдоподобно, но пока я не знаю, как доказать вам свою правоту.

- Это в любом случае неважно, - быстро проговорил Гордон, чем вызвал некоторое недовольство бойцов, - сейчас все мы на стороне людей. И самое главное в настоящий момент - это то, что вы видели там. Как это произошло?

- Боюсь, мои ощущения не слишком хорошее свидетельство. Я помню, как он очень просил их его выпустить. Обещал помочь. У них были плохие дела, а он боевой офицер. Его помощь и правда была очень желанна. И как только он переступил порог, его лицо изменилось. Я смотрел в его глаза, но не могу сказать, что увидел в них что-то особенное. Тем более, что это продолжалось недолго. Он вышел и ударил нас как-то. Нас прямо отбросило, и мы потеряли сознание.

- А потом?

- А потом я помню только момент, когда пришёл в себя от того, что меня душил тот самый сосед. Наверное, оно почувствовало угрозу во мне. Но, как видите, ни ему, ни кому-то ещё, находившемуся там, не удалось меня одолеть.

- Старший офицер Маркин был в числе тех, чью атаку вам удалось отбить?

- Нет. Его там не было. И вообще, я не знаю, куда он мог деться.

Харрис заметил надкусанный шоколадный батончик, лежавший на краю одного из столов, и ощутил, что кошмарно голоден. Сознание и организм поглощали энергию бешеными темпами.

- Вы голодны? - спросила Кейт, увидев направление его взгляда.

- Да. Если вы не против, я бы съел это.

- Он немного надкусан, - сказал Гордон, подавая Крису питательный батончик, - я вроде хочу есть, но если начинаю, то кусок в горло не лезет.

- Ничего страшного. Я не брезглив.

Харрис, в отличие от учёного с большим аппетитом съел кусок сладкой питательной смеси. Пожалуй, он не пробовал ничего такого с тех пор, как они улетели с Земли.

- Вы будете ещё? - спросила Кейт.

- Да. Если можно, и побольше, - он сглотнул.

- Ребята, принесите еды, - обратилась женщина к молодым учёным, от которых сейчас почти не было пользы, - дойдите до автомата, пожалуйста.

- Хорошо, - сказал один из юношей.

- Что было дальше? Когда вы пришли в себя? - с нетерпением спросил Гордон.

- Отлепил прилипал. Мне сразу стало лучше. Они, видать, что-то вливали мне в кровь, чтобы я себя плохо чувствовал.

- Да. Это так. Очень необычное вещество, - сказала Кейт, - но, как вам удалось их отлепить? Мы пробовали, и это, по сути, сложная хирургическая операция.

Харрис понял, что ему не поверят, если он не упомянёт об особенностях своего интеллекта. Он хотел бы оставить это на потом. Но не стоило врать, например, будто прилипалы отвалились сами, пока он сюда шёл. Самым лучшим выходом было как-то по-другому построить свой рассказ, чтобы этот вопрос не всплывал вообще, но момент уже был упущен.

- Всё дело в том, что с момента, как они ко мне прилепились, я как будто стал их чувствовать. Я просто... Знаю, это будет казаться очень глупым, но я просто очень захотел, чтобы они отцепились.

- Хорошо, - Гордон сказал и громко выдохнул, - нужно решить, что делать дальше. Начать нужно с образца вашей крови.

Харрис понимал и его состояние, и состояние всех остальных, кто находился здесь. Мало того, что он пришёл сюда со следами нападения прилипал, так ещё и оказался для них самым настоящим феноменом. Конечно, его кровь может им помочь, а он, по понятным причинам, не хотел бы слишком сильно продвигать людей.

- Если можно, - сначала еды, - попросил он, когда доктор начал готовить автоматический шприц.

- Это так принципиально? - Гордон насторожился.

- Не поймите меня неправильно. Всё дело в том, - он остановился, задумавшись о том, как лучше сформулировать то, что он хотел им сказать, - что я изменился. Я чувствую не только их, но и вас тоже. И его, - он указал на бойца, - и я... Я боюсь, что изучение меня может привести к серьёзным последствиям.

- К каким? - нахмурился Гордон.

- Это трудно объяснить, но...

Харрис понимал, что такие заминки в речи никак не вяжутся с его сверхинтеллектом, но он не мог сразу передать им всю информацию в том максимально эффективном формате, на который был способен. Из мозга в мозг. Но это, тем не менее, не избавляло от необходимости наиболее кратко донести до учёных то, что он хотел бы донести.

- Не каждый может отреагировать на эти изменения так же, как я. Стремиться помочь.

- Мы не собираемся распространять ваши изменения, если вы об этом, - сказал Гордон, - к тому же это не так просто, как вам может показаться. Ещё не факт, что это вообще получится. Вы находились под действием множества факторов, некоторая часть которых от нас в данный момент скрыта, так что вряд ли просто так удастся передать кому-то ваши возможности.

- И всё же, - Харрис сделал рукой останавливающий жест, - пожалуйста.

- Хорошо-хорошо, - согласился Гордон, но было видно, что он немного раздражён.

- Вы сказали, что "оно" почувствовало в вас угрозу, - вступила в разговор Кейт, - вы просто так выразились, или имели в виду кого-то кроме паразитов?

- Все эти прилипалы не сами по себе. Есть нечто над ними.

Разговор нарушила открывшаяся дверь лаборатории. Юные помощники больших учёных принесли Харрису целую охапку шоколадных батончиков. Не задаваясь лишними вопросами, Крис принялся их поглощать, сожалея, что его организм ещё не изменился настолько, чтобы человеческие принципы получения энергии перестали быть актуальными.

- Если у них всё централизовано, то почему он нас до сих пор не захватил? - спросил Гордон, отойдя в сторону и закурив.

- Мне трудно об этом рассуждать, - ответил Крис, - пока трудно. Но я могу сказать, что он не добрался до нас не по недосмотру или потому, что ему некого послать. Может быть, у него куча других дел. Вы ведь, если я правильно понимаю, отрезаны от верхних секторов?

Это заключение было детищем простейшей логики. Лабораторный блок имел свои ходы вверх и вниз, и для того, чтобы переместиться на верхние уровни, совсем не требовалось выходить в общие коридоры, которые были оккупированы обращёнными. С точки зрения же безопасности, уход наверх был предпочтительнее, поскольку угроза распространялась снизу, из шлюзового отсека, а значит, у верхних секторов было больше шансов остаться чистыми. Шансов было больше, но всё пошло совсем не так, как можно было бы ожидать. И лица учёных, которые приняли озадаченный вид после этого вопроса, заданного Харрисом, были ярким тому подтверждением.

- Все лестницы и лифты заблокированы. Несколько человек пытались труда пробиться, но вернулись с прилипалами, - сказал Гордон с тенью безразличия.

Он, наверняка, уже не верил в то, что они ещё могут спастись, или просто так холодно относился к тем, кто по своей воле принял безрассудное решение и отправился на верную смерть. Так или иначе, он не отчаялся до конца, раз продолжал работу, распоряжаясь тем немногим, что у него есть.

- Вы можете объяснить природу своих ощущений? - спросил он после минуты молчания, гася сигарету в пепельнице, и без того переполненной, - ну, именно тех, которые относятся к прилипалам?

- Признаться, не только к ним. Я так чувствую и людей тоже.

- И никакой разницы? - спросил он.

- Разница кардинальная. Людские мысли и ощущения мне понятны. Я сам почти тридцать лет мыслил примерно так же. А вот ощущения паразитов совсем другие. Я бы сказал, что они более яркие в силу того, что имеют сугубо нервную природу, но очень непонятные для нас. Вы ведь знаете, что у них мало общего с нами по части чувств. Они не видят, не ощущают обонянием, не слышат. Но у них есть другое чувство. Чувство, даже не знаю, как назвать, например, позволяющее им безошибочно находить головной мозг человека.