Платов. Гитара Кохты мяукает хорошо.

Кохта(Багратиону). Разрешите, князь?

Багратион. Пой, Кохта! Раз начал атаман… (Махнул рукой.)

Кохта. Что петь, князь?

Платов. Пой, что хочешь.

Кохта(поет, то и дело поглядывая в сторону печки).

«Любовь могучая! Какого не одолеешь ты бойца?

Тебе оброками — стенанья, тебе престолами — сердца. Рабом ты делаешь владыку, предав безумно мудреца. И соловей, поющий розу, тебе покорен до конца.

Монах, мирянин, и невольник, и повелители племен — Подвластны все твоей державе и признают ее закон. Самодержавная царица, везде находишь ты свой трон. И люди, подданные страсти, и я, как все, тобой пленен. Неужто кто-нибудь захочет избегнуть радостных цепей? Пускай любовь несет страданья — отрада сладостная в ней.

Благословенна эта нега! Да разгорается сильней!

И грустно, если в ней не будет хотя бы отблеска скорбей».

(Вздохнул. Взглянул на печку.)

Кутайсов. Эх, Кохта, влюблен…

Кохта, очевидно, хотел что-то возразить, но, испуганно посмотрев в сторону печки, сдержался.

Платов. Сказано во писании: не единым хлебом живет человек, живет человек не единым хлебом, не токмо войной живет человек, живет он еще песней. (Запевает казацкую песню.) Пойду посмотрю, как кони и казаки.

Багратион. Спокойной ночи, друг.

Платов. Спасибо на добром слове, князь. Ермолов. Ну, и нам пора! До свиданья, Петр Иванович!

Воронцов и другие генералы. Спокойной ночи, князь!

Генералы уходят. Остаются Реваз, Багратион и Кохта. Дверь избы открыта. Тишина. Темная ночь, освещенная на горизонте огнями бивуаков. Багратион и Реваз стоят в дверях и смотрят вдаль.

Багратион(обнимает за плечи Реваза). Бивуаки врага пылают бесчисленными огнями. Кругом огни. Огни отражаются багровым заревом на темных облаках. Пламя на небе знаменует пролитие крови на земле, дорогой брат.

Реваз. Велики собранные силы, великое предстоит побоище. Знаменито оно будет в летописях мира.

Багратион. Судьба отечества должна решиться здесь. Неужели маленькая деревушка Бородино станет более знаменитой, чем Троя и Карфаген?

Слышна далекая песня.

Реваз. Слышишь, кто-то поет?

Багратион. Чисто сердце русское… поет перед боем, как после победы.

Кохта вынимает из сундука генеральский парадный мундир.

(Улыбается.) На парад готовишь меня, Кохта?

Кохта. Так не годится, князь, хоть немного усните, завтра такой бой…

Багратион. Парад близится, Кохта. Спать будем после. Завтра против моей армии Наполеон выведет силы в два раза большие. Будет большой пир, и хватит ли нашего кровавого вина? (Обнимает Реваза.) Что скажешь, Реваз? Неужели я постарел?

Реваз. Откуда ты это взял? >

Багратион. Сорок семь лет, а сердце еще не истрачено… (Подошел к карте, нагнулся над ней. Не поднимая головы.) Спокойной ночи, брат…

Реваз(надевает фуражку). Спокойной ночи. (Уходит.)

Багратион(смотрит на карту, думает; негромко). У меня триста пушек, у французов — семьсот и сто тридцать тысяч отборного войска… Неравенство сил уравнено любовью к отечеству и жаждой мщения. (Поднимает голову.) Реваз!..

Кохта. Он уже ушел, князь.

Багратион. А почему не попрощался?

Кохта. Он попрощался, князь.

Багратион(задумывается над картой). Трудно… трудно, когда у полководца вынужденная позиция. Завтра сольются выстрелы и не будет промежутков между ударами. (Указывает Кохте на карту.) Видишь, Кохта, на каком открытом поле придется нам сражаться?

Кохта. Такова наша судьба, князь, — вы победите.

Багратион. Эх, мой друг, бои у стен Очакова, бои у итальянских крепостей, бои в альпийских скалах, Чертов мост и Шенграбен — все это по сравнению с завтрашним боем детские мечты. (Чертит на карте, свистит.) Почему так долго не рассветает?

Кохта. Еще и полночь не наступила, князь.

Багратион. Ну, Кохта, давай папаху. Пойдем посмотрим, как армия отдыхает. (Опоясывается шпагой, смотрит в глаза Кохте, подающему ему папаху.) Как ты думаешь, Кохта, уложит ли завтра Петр Багратион на поле Бородинском тридцать тысяч наполеоновских солдат?

Кохта(решительно). Уложит, князь!

Багратион(подмигнул ему). Я уверен, что уложит, мой друг. Он ведь у тебя такой.

Багратион и Кохта уходят, Лиза слезает с печки. Быстро распахивается дверь, вбегает Кохта.

Кохта(тревожно, громким шепотом). Лиза!

Лиза. Я чуть не умерла от страха.

Кохта(хватает ее за руку и уводит. Снова быстро открывает дверь, вводит ее обратно. Целует). Забыл! (Целует.) Никогда больше не буду забывать!

Лиза(шепотом). Сумасшедший! Князь, наверное, ждет!

Кохта. Отвезу тебя к отцу, а потом догоню его. (Быстро выбегает, увлекая за собой Лизу.)

Занавес

Акт четвертый

Картина шестая. «Тень нарастает»

Насыпь Шевардинского редута изрыта ядрами. Лежит подбитое орудие. Шатер Наполеона. Со стороны фронта доносятся ружейные залпы и рев пушек, потом протяжные и как будто печальные крики «ура», и после этого наступает тишина рукопашного боя.

Наполеон, в сером сюртуке, стоит чуть сгорбившись. Рядом с ним Мюрат, Бертье, Нарбон. Все смотрят в сторону боя.

Наполеон(передает подзорную трубу Бертье; ходит взад и вперед, смотрит на свою отчетливо видную на земле тень). Укорачивается тень, отбрасываемая солнцем Аустерлица. (Быстро поворачивается.) Иоахим!

Мюрат. Я здесь, мой император!

Наполеон. Почему Даву запаздывает с сообщением о взятии Семеновских флешей?

Мюрат. Вы видели, мой император, как наша пехота сходится с неприятельской. Они пускают батальный огонь, развертываются, рассыпаются и исчезают.

Наполеон. Мне нужны не картины боя, и донесения.

Мюрат. Если вашему императорскому величеству нужно мое мнение, то я считаю, что надо прибавить к корпусу Понятовского два кавалерийских полка, обойти русские войска со стороны деревни Утица. Битва лицом к лицу уже дорого нам стоит.

Наполеон. Ваша мысль хороша, Иоахим, но каждый бой и даже каждое сражение имеют свои законы. У северной лисицы Кутузова много путей для отхода. Я жажду боя, маршал, в котором был бы переломлен хребет русской армии. Мне надо сломить волю Кутузова и волю русского солдата, после чего ворота Москвы свободно откроются передо мной.

Вбегает Мареско. Наполеон поворачивается к нему.

Мареско. Ваше императорское величество, при столкновении с русскими кирасирами погиб сто шестой линейный полк. Генерал Пловон… вместе со своими офицерами погиб в бою.

Наполеон(кашляет). Как здесь ветрено! Пловон. Мой Пловон погиб… Русским, видно, мало, — они желают быть уничтоженными. Я помогу им в этом законном желании! Пловон… Сегодня это мой двадцать седьмой погибший генерал. Странно, что мне сегодня пришла мысль считать потери.