Берег ждет

- У меня такое чувство, что этот мир пустой... То есть СОВСЕМ пустой. Разве такое может быть?!

Кая пыталась смотреть на яркую рябь на воде, которая простиралась, покуда хватало глаз. От озера слепило, слепило от яркого, белого, утреннего солнца. Глаза еще не привыкли к местному свету, к тому же путь к озеру они проделали под защитой зарослей высокого кустарника, которые дарили тенью и спасали от нещадного светила нежный зеленый подлесок.

Девушка вслушивалась в плеск воды и шелест листьев на ветру.

- Такое чувство, что здесь нет ни одного живого существа... Ни рыб, ни птиц, ни даже насекомых. Слышишь, как тихо? Только деревья и вода...

- В Карманах всякое бывает, - проворчал из-за ее спины Штурм.

Он за ночь устал и от того был раздражителен. Не то, чтобы Кая была бодра или всю дорогу вольготно пропутешествовала у него на спине (она, кажется, все еще была в шоке, и Штурм опасался, что ее скоро переломит), но шкура от гонки по лесам нещадно зудела, а лесной сор, забившийся между крупными чешуями и пластинами раздражал посильнее болтовни беглых принцесс.

- Нет, карманы карманами, но ведь должна быть логика: если есть трава, почва, плоды на деревьях, то должны быть и живые существа... Хотя бы самые маленькие!., - не унималась Кая, и Штурму даже на мгновенье в ее словах послышалась какая-то болезненная, истерическая бодрость.

Он сгреб когтистой лапой кусок дерна и сунул девушке под нос:

- Плюнь!

- Что?! - не поняла та.

- Плюньте, Ваше Высочество, сделайте милость! - процедил он, потому что уже терял терпение.

Кая плюнула на дерн, Штурм швырнул его обратно под дерево и торжественно произнес:

- Если Вас смущало полное отсутствие живых организмов в этом Кармане, то теперь они тут точно есть! А посему, если Вы не против, я преспокойно оставлю вас на теперь уже непустынном берегу, но в полной, заметьте, безопасности, и пойду скрести свою грязную шкуру о девственные пески этого гостеприимного мира.

И он пошел скрести шкуру. Точнее, потрусил, из последних сил. По песчаной косе, потом по мелководью, взметая фонтаны искрящихся брызг. Потом он обернулся к ней и ветер донес его спокойный голос:

- Думаю, нам следует быть благодарными, что в некоторых тупиках вселенной можно расслабиться и почувствовать себя в полной безопасности.

С этим нельзя было не согласиться; когда Кае в голову пришла бредовая мысль о побеге и она умоляла Штурма о помощи, тем самым втянув его в преступление против короны, она не могла не понимать (хотя бы на уровне бессознательного), что теперь чувство безопасности для них обоих становится недостижимой роскошью. И вот она эта роскошь - покуда хватает взора...

Девушка почувствовала, как вся тяжесть происшедшего вдруг разом обрушилась на нее, ноги не держали, а в ушах разлился белый звон. Она медленно села на кромку сухой травы, где лес сплетением корней вторгался в белизну песчаного берега, и погрузилась в созерцание безмолвия ветра.

Единственными живыми звуками в этом мире были биение ее маленького сердца и шумное фырканье намывающегося дракона.

Штурм был крупнее самой большой лошади, которую можно было увидеть в королевских конюшнях, но если он становился на задние лапы и распахивал крылья, то казался просто гигантом. Во всяком случае Кае, которая, и из-за размера в том числе, испытывала перед ним какой-то первобытный трепет. Но, конечно, уважение ее зиждилось не только и не столько на размерах Штурма, и даже не на его принадлежности к древнему и не очень изученному роду существ, а на всепокрывающих знаниях и способности преодолевать складки мироздания, словно игла, прокалывающая ткань.

... И если стать ниточкой и последовать за этой иглой, то можно, даже будучи всего-навсего человеком, переместиться туда, куда пожелает тебя взять ссобой дракон. За все время их знакомства она ни разу не обращалась к нему с такой просьбой. И даже, когда пришла к нему вчера умолять о помощи и защите, она и помыслить не могла, что, фактически, просит его позволить ей стать этой ниточкой.

- Тебе бы тоже не помешало освежиться, - услышала она его голос совсем рядом и открыла глаза.

Чешуя его теперь поблескивала на солнце и была привычного цвета черненого серебра, а капающая вода формировала на песке крохотные темные лунки, которые под палящим солнцем почти моментально высыхали и светлели, оставляя на нежных барханчиках хрупкие оспинки.

- Вода теплая, заразы никакой нет, и тут, действительно, никто не водится. Во всяком случае крупнее инфузории.

Он аккуратно потянул ее за руку. Кая послушно встала и побрела к воде, скидывая на ходу сумку и походные ботинки, которые за сутки гонки по пересеченной местности изрядно пострадали, хотя по сравнению с ее одеждой, выглядели единственным целым и пригодным к путешествию предметом гардероба. Штурм глядя на нее, все никак не мог взять в толк, как такой разумный и предусмотрительный человек, как Кая, мог уйти из дома чуть ли не ночной рубашке? "Возможно, она и впрямь была расстроена больше, чем я могу видеть?", - подумал дракон, наблюдая, как девушка, зайдя в одежде по пояс в воду, пытается то постирать на себе изодранное платье, то вытащить из волос хвою и прочий лесной мусор.

Минут через пять Кая повернула к берегу, и, когда перед драконом предстало совершенно жалкое нечто в мокрой одежде и с всклокоченными волосами, то он не выдержал. Во-первых он понял, что именно в ночной сорочке-то она и сбежала, потому как под тонким драным, некогда белым батистом проглядывали только панталоны, такие же пострадавшие, с которых землистыми струпьями свисало рваное кружево, во-вторых кроме покрасневших ссадин на руках и ногах у девушки были красные с лихорадочным блеском глаза, а главное, он не узнавал свою Птичку. Перед ним была ничтожная бродяжка, опустившаяся за одну ночь так, словно, побиралась уже не первый год: плечи ссутулены, взгляд прячет, движенья скованно-суетливые, неловкие... Ни осанки, ни запаха от прежней Гвенсикаи Принцессы Рапрандской не осталось.

- Послушай, бывшее твое высочество.., - начал он жестко - ты уж реши, наконец, чего хочешь. Удрала от обязанностей, пошла против правил, наплевала на мораль и нормы, в которых пару десятков лет жила вполне вольготно, а теперь вдруг засомневалась и давай себя жалеть бедную-несчастную?..

- Ты не понимаешь, - попыталась возразить Кая, - это не так легко - взять и уйти, отказаться...

- Нет! Это именно легко. Ты это и сделала. Впрочем, если ты передумала, я тебя тут же верну обратно, вполне возможно, что тебя даже не хватились, а если и был небольшой переполох, то скажешь, мол, надо было удалиться на предмет свыкнуться с нагрянувшим внезапно счастьем. Решай. Возверну папаше с женишком, и конец угрызениям совести!

- Что ты! - встрепенулась Кая. - Лучше, просто убей меня тут и закопай, чтобы никто не нашел!

Штурм покивал:

- Хорошая идея, я подумаю над твоим предложением, а пока: сняла тряпье и пошла купаться.

- Я же не могу раздеться прямо при тебе?! - у девушки округлились глаза. - Ты мог бы отвернуться и посидеть за деревьями...

- Скажи, - перебил ее дракон - я при тебе носил когда-нибудь штаны, куртку?.. Я воспринимаю живых существ, как они есть. Дракон, собака, птица, человек... Конечно, твоя кожа более нежная и требует защиты, но в данном случае защищать тебя не от чего.

- А как же простое приличие? - удивилась Кая.

- Ты отказалась от приличий, в которых росла. Не оставляй себе на память самые маленькие и нелепые из них. Нельзя линять частично - этот кусок кожи я сброшу, а этот я оставлю. Это вредно для здоровья. Тебя не устроили правила прежней жизни (тебя всегда не устраивали многие из них) и ты сбежала. Зачем берешь в новую жизнь отягощающий и ненужный багаж?